Анна Клименко - Кубок лунника

– То есть, ты хочешь, чтобы я все бросила и удирала, сверкая пятками? – она улыбнулась, – но ведь это невозможно.

– Вот именно потому, что невозможно, я этого и хочу, – пробормотал палач.

– А как же ты?..

Он ничего не ответил, но Малике показалось, что по телу Игиру прошла быстрая болезненная судорога. Потом он пожал плечами и задумчиво проговорил:

– Нам надо работать, душенька. Возможно сейчас ты что-то и сможешь увидеть, времени ведь прошло немного.

Между тем они шагали по опустевшим улочкам Ловенны, и чем дальше, тем беспокойнее становилось на душе у ведьмы. Все казалось ей подозрительным и фальшивым : серые деревянные фасады, темные провалы окон, разлитые густые тени тем, где днем было солнечно и знойно.

– Марио, – прошептала она, – давай вернемся в гостиницу?

Он покосился на нее и затряс головой:

– Уже почти пришли, малышка. Не бойся. Все-таки я палач, и уж тебя смогу защитить. Вон, смотри!

Узкая пыльная улица ныряла под широкую арку и растворялась в сине-фиолетовой темноте.

Малика поймала себя на том, что выстукивает зубами барабанную дробь. Ее внезапно затрясло, рот наполнился кислой слюной. Все вокруг взялось туманной рябью, и, словно сполох беснующейся молнии, перед глазами мелькнуло бледное, ставшее бесформенным лицо инспектора.

– Я… – ведьма что есть сил ухватилась за руку Марио, – он здесь, я его чувствую! Инспектор!

Сильные руки обняли ее, поддерживая. И он… Призрак в самом деле был рядом, бродил неподалеку от места собственной гибели – Малика видела его грузный силуэт, замирающий в клубящемся тумане, чувствовала, как ведущие на изнанку Этернии нити все больше и больше притягивают тень Анри к пестрой тканой поверхности…

– Спроси, кто его убил, – загрохотал в ушах хриплый шепот Марио, – пусть покажет тебе, пусть…

Так и не услыхав окончания, Малика потянулась к призраку. Мелькнула запоздалая мысль о том, что снадобье Александра все-таки начало действовать. Раньше для того, чтобы установить подобный контакт, ей потребовалось бы несколько минут нудного чтения формул заклятий в совокупности с медитацией. А тут – вот он, призрак. Стал под аркой, выставил руки перед собой, как будто предупреждая…

«Не ходи», – услышала ведьма потусторонний голос Анри.

– Кто тебя убил? Покажи мне!

А в следующее мгновение на Малику обрушился ревущий водопад последних секунд жизни инспектора Ловенны. Тихая радость, сменившаяся болью, надежда, на место которой пришло отчаяние. Все ощущения, мгновенно оборвавшиеся в тот миг, когда чудовищная тяжесть обрушилась на спину и расколола голову словно арбуз.

И, приняв в себя последние мгновения жизни старого инспектора, Малика забилась в судорогах, кусая губы в кровь и почти не ощущая, как по подбородку текут горячие капли.

Потом все закончилось. Над головой висела розоватая плошка Ночной Странницы, время от времени вздрагивая и подпрыгивая. Следом пришла едкая, обидная боль в щеках, и осознание того, что Марио держит ее голову на коленях и пытается вернуть к жизни резкими, хлесткими ударами по лицу.

– Он ничего не видел, – прохрипела ведьма, – он. Ничего. Не успел рассмотреть.

И в тот же миг на Малику обрушилось следующее видение: это не у Анри было сплющенное лицо. У Марио.

– Уходи! – взвизгнула она, – беги, беги…

– Малика, успокойся.

– Беги отсюда, – вырвалось у нее впремешку с рыданиями, – бедный, мой бедный…

– На вот, глоток водки тебе не помешает.

Она послушно хлебнула, огненная волна прокатилась от горла к желудку… И это слегка отрезвило.

Так, госпожа Вейн. Теперь необходимо успокоиться, подняться на ноги, а потом… Да, потом как можно скорее увести Марио в гостиницу.

О том, откуда берутся все эти видения, будем думать позже. Наверное, уже в Пражене – если туда еще удастся вернуться живой и невредимой.

– Пойдем отсюда, – уже спокойнее попросила ведьма, – мне здесь… очень плохо.

В самом деле, не говорить же Марио, что у него лицо сплюснуто, как будто кто-то раздавил череп?

– Пойдем, – согласился он, – ты-то идти сможешь? Вот уж не думал, что твои таланты… гхм… окажутся столь изматывающими.

– А разве ты… легко убиваешь?

Он покачал головой.

– Ничего не бывает легко, Малика. Давай, помогу тебе. Стоишь? Вот-вот, стой. Подыши глубоко, сейчас все пройдет… Должно пройти. Расскажи мне, что ты там такого увидела?

Ведьма откашлялась. Коленки подгибались, но – она стояла. Сама. И почему-то старалась не смотреть в густую тень под аркой, как будто там ее поджидал Анри, весь обмотанный липкими нитями изнанки.

– Инспектор… он не успел увидеть, кто его убил.

– А разве призраки не знают, кто повинен в их смерти? – Марио неторопливо поднялся и принялся отряхивать брюки.

– Нет, они не знают ничего более виденного в последние мгновения, – она вздохнула, – умирая, мы знаем не больше, чем при жизни… Марио!!!

Серая тень взметнулась за спиной агента Игиро. И неясно, откуда она взялась, как подкралась никем незамеченной. А Марио… У него еще оставался шанс, но только если бы он был один. Палач успел обернуться, а затем, вместо того чтобы заняться зверем, с силой оттолкнул от себя Малику.

Время остановилось, застыло словно капля воска в холодной воде. Марио падал долго-долго, шея повернута под неестественным углом к туловищу. И когда его щека коснулась дорожной пыли, взгляд еще не погас.

«Почему у него черные волосы на затылке?» – подумала Малика, – «ах, да. Кровь».

Она оторвалась от созерцания страшного, глянцево блестящего провала в голове Марио и подняла глаза на зверя. Лунник, темно-серый, сидел над изломанным телом Игиро и внимательно смотрел на ведьму. А потом, издав утробный рык, двинулся вперед. Медленно, очень медленно и как бы нерешительно. Малика попятилась. В голове все перемешалось – бедняга Анри Станс, запах яблок, Альвен Рутто, жаркие поцелуи Дэйнора Сильвана, снова Альвен Рутто и его «простите меня, госпожа Вейн»…

Зверь двинулся вперед, облизываясь розовым, блестящим языком, прижимая уши. В желтых глазах не было ни капли разума, только неутоленная жажда убийства.

– Н-не трогай… м-меня, – Малике казалось, что она говорит громко и решительно, а на самом деле она беззвучно шевелила губами.

Лунник прыгнул. Малика инстинктивно дернулась назад в бесполезной попытке уйти от страшных зубов сбесившейся твари и…

Провалилась спиной в узкую щель между домами. Щель, в которую при всем желании не мог протиснуться зверь. Ночь огласилась рыком, когтистая лапа рванула подол фиолетового платья, раз, другой… И Малика рассмеялась. Всеблагий, она уцелела! Уцелела вопреки всякой логике, вопреки здравому смыслу! Уцелела, но только потому, что Марио стал между ней и самой смертью… Тварь бесновалась, будучи не в силах влезть в узкое пространство между стенами, а Малика, запрокинув голову к небу, продолжала безумно хохотать. Она смеялась до тех пор, пока слезы не пришли на смену веселью. Потом ведьма прислонилась лбом к теплому срубу, заколотила руками по дереву.