Грегори Киз - Дети Великой Реки

— Река несет нас к низовьям по воле Духа Реки, — закончил Нгангата. — Нам неясно наше предназначение, но мы готовы встретить свою судьбу, какой бы она ни была.

Братец Конь слушал с интересом, изредка кивая, очевидно, история показалась ему трогательной. К концу он заметно оживился.

— А знаете что, — сказал он, после того как они поели ухи, — я ведь там был, в этом городе.

— Так, значит, он существует в действительности? — спросил Перкар. Это было не совсем то, что он хотел бы узнать, но, возможно, старик разговорится.

— Да, этот город существует в действительности. Величайший город в мире. Однажды, совсем молодым, я побывал в низовьях Реки с отрядом воинов. Привела нас туда безумная мысль захватить город.

Старик рассмеялся, вспоминая.

— Но, добравшись туда, мы убедились, насколько безумна наша затея. И потому мы отправились в одну из портовых таверн и напились там в компании речников. Они отобрали у нас все, что было, даже мечи сняли. Но как красив этот город! Пугающе красив.

— Да, в моих снах он предстает страшным.

— В этом городе существует только Река, — продолжал Братец Конь. — И больше ничего. В домах не водятся домовые, нет ни богинь — покровительниц очага, ни духов, обитающих в деревьях. Их всех убили. Но и Дух Реки не наделен безграничным могуществом. Он пожирает только тех, кто оказывается рядом. Однако там, в городе, нет никаких богов, только Река.

Старик с сожалением покачал головой.

— Город прекрасен, но мертв. Там живут призраки — и дети Реки.

— Дети Реки?

— Я уже говорил, что там нет никаких богов, — сказал Братец Конь. — Мне дано видеть богов; я видел бога нашего племени Йуша едва ли не с младенчества. Когда я был в Ноле, там я видел только Реку — и еще некоторых людей, которые правят городом. Они напоминали богов.

— Они убили богов, живших в земле и на земле, — пояснил Нгангата. — Река произвела людей, которые выглядят как боги. И они служат Духу Реки.

Нгангата повернулся к Перкару.

— Я тебе однажды говорил, — напомнил он, — что Река все упрощает.

Перкар покачал головой.

— Жители города поклоняются этим полубогам?

Братец Конь кивнул:

— Да, их называют Рожденными Водой.

— Во сне мне снилась девочка, — задумчиво сказал Перкар. — Я хотел помочь ей, что-то сделать для нее. Чем ближе мы к низовьям, тем отчетливее становится этот сон.

Братец Конь нахмурился.

— Об этом я ничего не могу сказать, — проворчал он. — Может быть, не Нол вас призывает, но чары наслала какая-то богиня? Хотя в Ноле нет никаких богинь…

— А как же Рожденные Водой? Ты говоришь, они подобны богам.

— Да, подобны. Они похожи на богов так же, как гнев похож на любовь. Оба чувства сильны настолько, что могут побудить к убийству, и тем не менее они очень разные и имеют разный исход. Я думаю, что в Рожденных Водой говорит и действует Река. Обычно Дух Реки спит. Но сейчас он бодрствует — и это, наверное, вы разбудили его. Но я все же думаю, что его разбудили Рожденные Водой.

— Ты это знаешь точно?

— Нет, но я это чувствую. В городе я был всего лишь однажды, много лет назад. Только недавно я стал размышлять о Реке и о Ноле.

— С тех пор, как ты поселился на острове.

— Нет, только последние несколько месяцев. Ваши приключения навели меня на раздумья.

— Наши приключения?

— Да, они заставили меня задуматься о таком огромном боге, голова которого не ведает, что делают ноги.

Братец Конь отряхнул свои кривые короткие ножки и поднялся.

— Я размышлял о вестях, которые путешествуют от верховий к низовьям реки, будто старый говорун. Мы, сидя тут с Хином, частенько прислушиваемся к его бормотанию.

— И о чем же рассказывает этот старый говорун?

Братец Конь пристально взглянул на Перкара.

— О тебе, конечно.

Перкар нес вязанку хвороста, прикидывая, как долго плыли сюда с севера эти ветки. Высоко над ним звезды таяли в великолепном сиянии Бледной Королевы, и в первый раз за много дней Перкар ощутил едва ли не физическую тоску по родимым пастбищам. Как давно он оставил их? С тех пор прошло уже много месяцев. Жизнь его кончилась, теперь он действовал как герой истории, рассказанной Нгангатой. И история эта, предвидел Перкар, еще не завершена. Разумеется, многое приукрашено, но так украшают мертвецов, одевая в красивые платья, которые, они не носили в жизни.

Перкар уже пошел было к хижине, как вдруг заметил нечто странное на реке, чуть выше по течению. Краешком глаза он не мог отчетливо увидеть, что же это было.

Игра света, рябь на воде. Шевеление. Гладь была подернута рябью, искорки то загорались, то гасли, медленно передвигаясь вниз по течению. Не рыбы ли это, подумал Перкар, или призраки рыб, плывут вниз по реке у самой поверхности воды? Ибо Река была черна с тех пор, как проснулся Дух Реки. Не уснул ли он опять?

Перкар затаил дыхание и замер, прислушиваясь к тихому веянию ветра. Искорки по реке все бежали, но бежали они по самой поверхности. Бугорки опадали, превращаясь в чаши, полные лунного света. Ничего подобного Перкар прежде не видел, хотя что-то это ему напоминало…

— Ты хочешь видеть? — спросил его Харка.

— Видеть?

— Я могу показать тебе, если хочешь.

— Покажи, — попросил Перкар. Холод пробежал у него по жилам, сердце замерло, и он едва не задохнулся от волнения.

По водной глади шли кони. Они были прозрачны, как вода, бока блистали в лунном сиянии, а вместо глаз зияли черные провалы. Но Перкар узнал их. Это был убитый скакун Нгангаты и Медведь, конь Капаки. Капака сидел верхом на коне. Лицо его было гладким и пустым, но Перкар узнал его по тому, как он свободно держал поводья. И это призрачное лицо повернулось к Перкару. Перкар вдруг почувствовал, будто весь он леденеет. Боль его затихла, чувство вины бесследно растаяло, и он бесстрастно наблюдал за своим мертвым вождем.

Капака отвернулся, и все вскипело в Перкаре. Все вернулось: боль, угрызения совести, бесплодная ненависть к себе… Отчаянно застонав, Перкар ударился о ствол ивы, расшвыряв вокруг собранный им хворост. Он метался, пытаясь вновь увидеть Капаку. Но призрак исчез, и лунные искорки погасли. Рыча, Перкар вытащил меч и принялся крушить ветви прибрежных кустов, наконец он отшвырнул меч и колотил по стволу кулаками, пока не изранил руки до крови. Неуклюже обняв ствол дуба, Перкар соскользнул на землю, рыдая.

— Я ненавижу тебя! — шипел он, глядя на воду, но было неясно — обращается ли он к Реке или к себе самому.

Зачем? Зачем Река явила ему эти призраки? Это не было случайностью; со всеми, кого бы ни пожрала Река, случайностей не происходит. На дне ее покоятся кости многих сотен королей и тысяч скакунов.

Руки Перкара саднили и болели, будто обожженные, но он заставил себя спокойно думать. Чего хочет от него Дух Реки?