Антон Орлов - Гостеприимный край кошмаров

– Потому что твое понимание ничего не меняет. Спроси у знакомый колдун, он тебе скажет, если захочет. Для все люди тайна, а умные колдуны знают. И если ты хочешь получать ответы, ищи их сам, это полезно.

Они допили кофе, сполоснули в речке посуду, обменялись товаром. Демчо получил от Серой Дамы бронзовую побрякушку – медальон, внутри которого спрятано крохотное волшебное зернышко. Всего-то и нужно уронить его на пол в любом из помещений «Изобилия-Никес» – оберег тут же прорастет и возьмет под защиту обитателей дома. У «Изобилия» несколько филиалов, но отнести зерно Текарху нужно в центральный магазин, который на площади Процветания возле Дромадерских холмов – туда, где живут Никесы.

Это всегда казалось Демчо странным: за каким чертом жить в магазине, в тесных комнатушках среди подсобок, если есть деньги, чтобы снять, а то и купить приличную квартиру или даже дом? Но Никесы вообще нездоровая на голову семейка. Узнай они, какая у них выискалась родня, паники будет… Но они не узнают. Как он слышал, проросшее зерно Текарху обнаружить невозможно: причина исчезает, остаются одни лишь следствия, поэтому никто не станет докапываться, где добропорядочные владельцы супермаркета раздобыли такое сокровище.

– Наргиянси, еще одна новость: Ушлеп объявился, – спохватившись, сообщил Тим.

– Вечная проблема, которая приходит обратно, куда бы ее ни отправили, – положительно, наргиянси пребывала сегодня в хорошем настроении.

– А что за тварь этот Ушлеп? – полюбопытствовал Демчо. – Вы же, наверное, в курсе…

– Да, я в курсе. А ты – попробуй сам отгадать эта загадка. Ответ лежит на поверхности, и тебе известны все данные, чтобы его найти. Простой ответ. Если угадаешь, с меня подарок.

– Какой подарок?

– Личный. Не такой, чтобы не были больше прорывы или что-то другое, что тебя не касается.

– Ничего себе, за столько лет ведь никто не разобрался, что такое Ушлеп…

– Не надо разбираться. Надо просто увидеть.

Юные менеджеры готовили новую масштабную рекламную акцию «Волшебные мгновения шопинга». Насчет новизны и масштабности – это Берт особо подчеркивал, чтобы все прониклись ответственностью. А Лерка теперь была тут лишней, и по этому поводу ей было грустно. Не то чтобы хотелось участвовать в этой бредово-креативной затее, но ее отделяет от них как будто прозрачная стенка. Словно в космопорте, где одни улетают, другие остаются, и находятся первые и вторые уже в разных мирах, хотя на самом деле все еще рядом.

Сегодня после обеда Лерка отбывает домой. Привлекать ее к ответственности за хулиганскую выходку в Летнем дворце не стали, однако на ближайшие пять лет, то есть до конца этого лета и туристического сезона, въезд на Долгую Землю ей воспрещен. Можно принимать поздравления, все вышло, как она рассчитывала, но она не думала, что ей будет под конец настолько грустно.

Берт ее игнорировал. Не демонстративно, а потому что потерял интерес. Его интересовали только те, кто может что-то дать для торгового предприятия Никесов, для ШЮМ, для повышения продаж и успешных рекламный кампаний, и раз Лерка обманула ожидания – о чем с ней разговаривать?

С Кирсаном она попрощалась еще вчера вечером. Тот не стал спрашивать, зачем она отколола такой номер в Кукольном Доме. Наверное, сам все понял, он же колдун.

Все Леркино имущество поместилось в рюкзаке и двух объемистых спортивных сумках. На трамвае с пересадкой можно доехать прямо до портала. Она снова посмотрела на ребят в сквере, помахала рукой. Кто-то помахал в ответ, но большинство слушало Берта и не отвлекалось. Зато вскочила со скамьи худенькая фигурка в синей бейсболке и, не обращая внимания на окрик старшего Никеса, направилась к Лерке.

– Жалко, что ты уезжаешь. И зачем тебе понадобился этот несчастный автограф…

– Не автограф. Я передала ей привет от одного человека. Он меня об этом не просил, но я сама решила, что это будет не лишнее. Знаешь, на самом деле ты каждую ночь видишь сны, только ты их не помнишь, когда просыпаешься.

– Ты так думаешь? – с сомнением спросила девочка.

– Сто процентов уверена. Вон трамвай едет, я пошла. Удачи тебе, Проводник!

– Как ты меня назвала? – удивилась Лидия, но Лерка, улыбнувшись ей, уже подхватила сумки и зашагала к остановке.

Трамвай будет долго стоять на конечной, но лучше забраться в вагон пораньше, чтобы занять хорошее место.

– Госпожа Вишнякова! – окликнули ее официальным голосом.

Подчиненный Шенлебера, Лерка с ним уже познакомилась. Что ж, одной заботой меньше, довезут до портала на казенной машине.

Когда разворачивались около парковки, она заметила Стаха. Пришел попрощаться? Сам – или его подослали? Хотела попросить службиста на минутку остановиться, но в следующий момент передумала. Если людям Александры Янари она худо-бедно доверяла, то чего ждать от Стаха и тех, кто за ним стоит, даже представлять опасалась. Другое дело, будь он сам по себе… Он ей все-таки нравился. Не так, как Проводник: Лерке хотелось быть похожей на Проводника, производить такое же впечатление, а будь Проводник живым, они бы наверняка подружились, но что касается ее парня – тут она предпочла бы такого, как Стах. Тот вертел головой, кого-то высматривая (ее, кого же еще!), и Лерка опять погрустнела. Ну, не сложилось, ну и что…

Пока ехали до портального комплекса, ее одолевало неопределенное и тревожное, как дождевая зыбь на воде, прощальное настроение, а потом начались обычные при переходе в другое измерение бюрократические формальности, и стало не до того.

Вопрос о том, кто в этот раз заблевал раковину на кухне, обсуждать не стоило: хозяйка дома, дорвавшаяся до «свекольного зуба». Похмелье. Или отходняк. Стах не знал, с чем вернее соотнести эту популярную у Высших дурь, если колют ее в вену, как наркоту, а действует она вроде крепкого алкоголя.

Эгле готовила новую дозу. Встрепанная и осунувшаяся, словно старшеклассница после первой в своей жизни взрослой вечеринки, в запятнанном рвотой халате из розового шелка с рюшами – даже переодеваться не стала. Ее сходство с девочкой-подростком по-прежнему затрагивало в душе у Стаха сентиментальную струнку, хоть и понимал он, что это всего лишь тип внешности, перед ним ведьма, которой черт-те сколько лет – безусловно, больше, чем любой моложавой представительнице подвида С.

Пока она терла над плошкой плод «свекольного зуба», поливала овощную стружку зельем из синего флакона, грела на спиртовке и процеживала через ситечко, Стах читал ей вслух газету. Ушлеп вернулся. Эта новость заставила Эгле угрюмо выругаться.

– Его же в экваториальном болоте утопили! Каких трудов стоило добраться туда и доволочь его… Этим монахи занимались, в следующий раз наша очередь. Ненавижу это дерьмо, Мерсмон – сукин сын!