О. Шеремет - Время надеяться

Прихватив с собой конверт, Алхаст быстрым размашистым шагом направился к Стоунхенджу.

ДАРМ'РИСС

Напоследок я пошарил в кладовой, позаимствовал несколько редких ингредиентов, и пятилитровую бутыль с редкой (и очень вкусной) смесью крови невинных демонов и грешников-светлых. Та еще смесь.

Вместе со Скупщиком мы покинули лабораторию Спящей Красавицы: боюсь, ни один принц не разбудит Детей Мимира.

Демонический верблюд послушно дожидался нас на месте, оплевав от скуки всё растительность в радиусе трех метров. Растительность завяла.

— Угощайся, — я великодушно протянул скакуну бутыль с кровью. Не Габриелю же её тащить в качестве сувенира, правда?

Верблюжья морда вытянулась в узкий хоботок, и он, причмокивая от удовольствия, стал хлебать кровь. Отмерив литр, я отобрал лакомство.

— Лопнешь, деточка. Готов к обратной поездке? Чем быстрее, тем лучше.

Скупщик уже пропал — он ждет меня в роще неподалеку от города, чтобы там потребовать свою плату. Ну что ж…

Верблюд, подбодренной перспективой свежего кровавого деликатеса, проявлял чудеса скорости — и к полудню следующего дня я уже отпустил его с миром (и бутылкой), натянул на лицо капюшон и поплелся к месту встречи. Скупщик уже был там — в предвкушении расхаживал взад и вперед, сложив руки за спиной.

Так хочется повернуть назад. Но я невероятным усилием воли заставил себя остаться…

— Так-так. Юный Кенррет, ты готов расплачиваться прямо сейчас?

Кивнул, стиснув зубы. Казалось, стоит двинуть ими — и посыплется раскрошенная эмаль.

Скупщик материализовал устрашающего вида калькулятор, нацепил на нос ненужные ему очки и, шевеля губами, принялся рассчитывать мой долг.

Я терпеливо ждал, что б не скучно было — перебирал в уме "Книгу Чес'саун" — энциклопедию пыток, сокровище давнишних дней, хранимое в личном архиве Владыки.

— Кенррет?

Вскинул брови — дескать, соизволю выслушать. Но демону было глубоко плевать на моё презрение.

— Ты превысил обычный лимит. Так что плата — твоё тело… и твоё сознание.

— Это как? Мне нужно будет выполнить для тебя какую-то работу?

Я позволил себе расслабиться. Обошлось — неужели…

— Не совсем. Ты впустишь меня в своё тело. Я буду управлять им, а твоё сознание будет смирно стоять в сторонке и давать советы.

— И долго так?

Всё даже лучше чем предполагалось — наконец-то я сам стану свидетелем своих "похождений", и потом не надо будет делать лицо кирпичом, когда кто-нибудь другой напомнить мне об очередных подвигах, совершенных демоном в моем бренном теле.

С чего вдруг такое послабление? Чую подвох, но не могу его разглядеть…

— Двенадцать часов. Когда начнешь расплачиваться?

Осторожнее, — пискнул Иззмир. Да и сам знаю, спасибо.

Двенадцать часов? Что ж, как раз успею расквитаться с торгашом и вернуться к Лаэли стеклым, как чистышко…

— Сейчас.

Голос Измира пропал — для трех сознаний моя макушка маловата. Мне в ней отвели небольшой пыльный закуток, где обычно хранился всякий ненужный хлам вроде алгебраических формул. Зато это было прекрасным местом для наблюдения.

Странно было видеть свои руки и ноги, которые уже и не твои… Ладно, Кенррет, устраивайся поудобнее, прихватывай сушеные подземные грибочки и готовься к просмотру увлекательнейшего спектакля с тобой в главной роли.

— Уютно? — поинтересовался демон моим голосом.

Вполне. Куда направимся?

— В город. Там сейчас кое-что интересное готовится.

Он поплотнее закутался в плащ (я порадовался, что в нынешнем нематериальном состоянии не ощущаю этой жары) и пошел по пыльной дороге к воротам. Главное, чтобы Лаэли его не встретила… да ведь демон и не пойдет в монастырь.

Во мне нарастало беспокойство. Нерациональное, глупое. Если я мог бы дышать, я бы задыхался, елси бы мог двигаться — побежал бы.

И главное, непонятно, отчего это.

Чтобы отвлечься, стал разглядывать лица людей. Возбужденные, торопятся к площади. Кажется, какой-то праздник. Скупщик тоже устремился вперед вместе с людским потоком.

Да успокойся же ты, Кенррет, успокойся! Мысли бешено скачут, натыкаются друг на друга, спутываются и спотыкаются… Что происходит? Почему на каждом человеческом лице мне мерещится зловещая ухмылка обитателя Хеля?..

Площадь. Паника нарастает, громче и быстрее: аллегро, престо, престиссимо(3)! И вот, на финальном высоком аккорде — оборвалось сердце и ухнуло в Небытие.

Позорный столб сегодня не был звездой. Посредине площади, под перекрестнымии взглядами публики — другой высокий шест, под ним — вязанки хвороста. Костер для мирного пикника. Не хватает лишь куска мяса на вертеле.

А вот и оно — главное блюдо.

Я бы зажмурился, малодушно — но не мог, моё тело еще в течении одиннадцати с лишним часов будет не моим.

Фигура — тонкая, прямая, демонстративно торжественная. В сером балахоне кающейся грешницы. Волосы заплетены в небрежную косу.

На лице — тонкий ручеек крови, уже запекшийся… Бледная, губы упрямо стиснуты.

Почему? Как?.. ведь они… Не могли догадаться, не могли!

— Это ведьму казнят что ли? — с наслаждением, таким мучительным, поинтересовался демон у стоящих рядом горожан.

— Именно, — солидно кивнул один. — Таких, как она, еще при рождении собакам бросать надо.

И даже нет спасительной ярости, только боль и страх — и еще мысль бьется: "Это неправда. Это не может быть. Это не Лаэли грубо тянут к столбу. Это не она, привязанная, упрямо и дерзко смотрит на толпу внизу".

— Это она, — глумливо шепчет демон. — Нравится? Да ты не торопись, торопиться нам с тобой некуда. Смотри, уже факелы несут.

Останови их!

— С какой стати, — тихо, завернувшись в воротник, отвечает он. — Я люблю смотреть, как казнят молоденьких ведьмочек. Это так возбуждает.

Затрещали ветки. Лаэли сдалась на миг — зажмурила глаза, подобралась, но потом тряхнула головой — о, как хорошо я знал этот жест! — криво улыбнулась сквозь высокие языки огня.

Сейчас же, это приказ.

— Сейчас ты не можешь приказывать мне. Вот через одиннадцать часов… Неужели она так и не закричит? Наверное, в кровь все губы изгрызла.

Вряд ли я чувствовал бы больше боли, если бы меня самого привязали к столбу. Когда от невыносимого жара кожа плавится, лопается пузырями, затем обугливается…

— О, не выдержала, — прокомментировал демон. Люди вокруг, как в кошмарном сне, стояли неподвижно, молча. — Ну, сейчас уже всё.

Я схожу с ума — или умираю. Я умер в тот момент, когда раздался этот режущий сердце крик.

Первый и последний.

П р и м е ч а н и я:

(1)Tut, tut — англ. Нечто вроде "Тихо, тихо".

(2) Dura lex, sed lex — лат. Закон суров, но это закон.

(3) Аллегро, престо, престиссимо — муз. Темп — скорый, быстрый, самый быстрый