О. Шеремет - Время надеяться

Сейчас мне предстоит аккуратно подсчитать, чтобы не отдать то, что вернуть потом не смогу. Жаль, не получается почесать нос языком… А вот Лаэли, наверное, сумела бы. Как она там?

Снова всколыхнулась неведомая тревога, которую я старательно топил в подсознательном — за неимением другого болота — всё время с нашего расставания. Ведь я не совершил ошибки, оставив её в монастыре?..

— Следуй за мной, предупреждай об опасностях. Это всё. Опасности — это всё, что может причинить мне моральный или физический вред, ясно?

Демон кивнул, ухмылочка не сходила с его лица, блуждая из одного угла лягушачьего рта в другой. Стер бы, да не хочу пачкать руки о такую мерзость. К тому же, сейчас я, как ни прискорбно, полностью завишу от этого бочонка с жиром.

Серое здание, похожие на те коробки, которые я видел на Земле, в родном мире Лаэли, никто не охранял — Дети Мимира полагались на внешнюю охрану долины. А она сейчас, униженная и оскорбленная, была не в состоянии задержать нас.

Терять было уже нечего. Я приказал Скупщику укутать меня в Полог Шэли, что он и выполнил без пререканий и шуточек. Еще бы — каждое приказание я теперь формулировал в лучших традициях толковых словарей! Хоть какая-то польза от него: расширю лексический запас.

Мимо нас проходили люди в серых халатах поверх обычной (для этого мира) одежде — в основном, мужчины. Хотя попались и две представительницы истеричного пола. Они беседовали между собой, не подозревая, что у стены жмется террорист, разрушитель устоев и… и вообще, личность неординарная. Я бы даже сказал — одиозная, но кто станет меня слушать? Или — легендарная.

Истощив запас комплиментов, я двинулся дальше, благо, люди ушли по своим делам, освободили путь.

Коридор освещали факелы, расположенные на довольно далеком расстоянии друг от друга. Мрачно. Квадратная каменная кишка с дверями, ведущими в помещения, вряд ли более уютные.

— Эй, демон. Куда мы идем?

Бочонок остановился и приподнял брови домиком.

— Разве не ты впереди?

Я ме-едленно смерил его ползучим холодным взглядом.

— Ой, боюсь-боюсь, — запричитал тот. — Приказ?

— Веди меня к… к источнику анти-магии.

Демон хлопнул в ладоши и провалился. Не успел я вздохнуть с облегчением, как провалился следом. Меланхоличная попытка попрощаться с жизнью и одновременно исповедаться во всех грехах (ну, хотя бы в четверти) не увенчалась успехом. Скупщик протащил нас на подземный уровень, в коридор-близнец того, из которого мы только что так по-английски ушли.

Толстяк бодро поскакал вперёд, радостно булькая при каждом прыжке. Мне бы его оптимизм — но не его комплекцию.

Интересно, а как выглядит располневший дроу? Отвратительное зрелище, должно быть. Обычно эльфы — и темные, светлые — ссыхаются к концу жизни, поэтому гордиться пивным брюшком не приходится.

Щелчок пальцев.

— Юный Кенррет, ты уснул? Мы пришли.

Я раздраженно отмахнулся. Сам вижу. От двери разило удушливой анти-магией.

— Демон, прикрой меня чем-нибудь защитным. Сильно защитным.

— Зачем? — забеспокоился тот. — Мне твоя жизнь дорога, Кенррет.

— Вот потому и прикрывай, — шальная радость хлынула в кровь. Это было как во сне: когда можно творить всё, что угодно, зная, что наказание не последует.

Картинным пинком распахнул тяжелую дверь, ввалился внутрь. Засунув руки в карманы и фальшиво посвистывая — для устрашения. Ещё бы эту железную дудку, огнестрельное оружие — была бы просто красота.

— Вот Тьма, — растерянно промычал, остановившись за порогом. — Я так не играю.

Честное слово, хоть бери и назад поворачивай. Такой спектакль пропал даром!

Те, кому полагалось быть зрителями, нахально не обращали на актера внимания, повернувшись в профиль — или менее аппетитной частью тела.

— Что, никто на меня так и нападет?

— Они тебя не слышат, — услужливо подсказал Скупщик.

Невероятным усилием воли сдержался, не стал огрызаться.

В небольшом подземном зале восседали тринадцать человек в робах магов — с иссушенными лицами, на последней стадии истощения, словно обглоданные неведомой болезнью.

Когда-то это были маги. Дети Мимира. Со странным любопытством я всматривался в их лица: лица существ, которые с легкостью обрекли на смерть весь этот мир. Сейчас, в трансе, они выглядели обычными людьми, не обезображенные гневом или безумием. А что они безумны, я не сомневался.

— Сколько погибло из-за вас существ. А сколько еще погибнет, если вы…

Но я не позволю.

Раок сверкнул в тусклом голубоватом свете кристалла, вокруг которого и сидели дети Мимира. Убить их — так просто. Тринадцать ударов, тринадцать новичков в Хеле…

Нет. Лаэли, ты бы мне не позволила, наверное…

Но я оставлю их в живых лишь для худшей казни — я не настолько милосерден, как может показаться.

Голубой кристалл не отреагировал на моё приближения, продолжая ровно и неярко светиться.

— А с тобой что делать? — присел на корточки, втайне надеясь, что анти-источник, напитанной силой бывших магов, ответит. Ведь уже случалось такое чудо, в Чехии, когда зловещий Источник (да еще и Некромантии — отрасли магии, по определению негуманной) оказался вполне компанейским парнем. Впрочем, понятие мужского пола к нему вряд ли применимо…

Мысли всё глупее и глупее с каждой минутой. Взрослею, что ли?

Оставив анти-источник в покое на несколько минут, я направился в маленькую комнату, которая скрывалась в полутьме зала. Знаю, что там увижу — очередные Врата в Бездну, в небытие. На зеркало не повлияло отсутствие магии в этом мире: Гинунгагап стояла выше таких мелочей, как попытка своих почитателей защититься от злобных и кровожадных магов-недоучек, одна из которых вообще человек. У страха глаза ого-го как велики.

Но гордости я почему-то не ощущал. Постоял, глядя на Зеркало. Всё в трещинах. Лишь одно жертвоприношение, и всё, Ёрс обречен. Монастырь с его обитателями, позорный столб, уличные бесенята, Хоуп и доверчивый хозяин таверны.

Я повертел в пальцах колбу с щепоткой праха прежнего Стража-голема. Была — не была!

— Оживи его. И подчини мне.

Глаза Скупщика алчно загорелись, и я отвернулся, передернувшись от неэстетичного зрелища. Да, мне дорого придется заплатить за такие вольности, но что поделать?

Несколько минут прошли в сосредоточенном созерцании истощенных лиц Детей Мимира. Потом —

— Господин?

Чернобородый подобострастно взирал снизу вверх. Я подавил вздох.

— Кому ты служишь?

— Вам, — с придыханием, едва слышно. Чуть ли не "спальным шепотом", как это называет Высота. Тьма, до чего я докатился, что слышу такое только из уст мужчины? И ладно бы еще живого…

— Ты — Страж этого зеркала. Не приближайся к нему и никого не подпускай. Ясно?