О. Шеремет - Вне времени

ЛАЭЛИ

Зря понадеялась на проклятье — к утру и следов не осталось. Как я ни старалсь симулировать обмроки, удушье и даже собачье бешенство, бежалостные целители прогнали меня из госпиталя. Однако друзья отнеслись к этому не так легко: в комнате меня ждал экстренный шабаш, с участием моих соседок, Инелен, Дара, Алхаста, Эрика и Януша. Эта великолепная семерка и вратарь знали всё о Зеркалах и прочих прелестях жизни.

— Чаю? — предложила я, глядя на их суровые лица. Выражения нисколько не смягчились. — Кофе? — - Табуреткой в лоб?

— Тебе что в лоб, что по лбу, — Януш осуждающе поправил давно ненужные очки. — Я же говорил — не наживай себе врагов.

— Это всё он, — я ткнула пальцем в Кенррета. — Это он наживает врагов, ну и мне парочка досталась — как верному и незаменимому прихвостню.

— Мои враги действуют более профессионально.

Темный эльф даже не удостоил меня взглядом, полируя ногти пилочкой — моей, между прочим. Пилочка воспарила в воздуе, норовя воткнуться эксплуататору в янтарный глаз.

— Ребята, не устраивайте поминки раньше времени. Я живее всех живых, как говаривал Кощей Бессмертный, ибо миссия моя не закончена — не все уши преподов в трубочку свернулись…

Маги переглянулись, даже не стараясь сделать вид, что моя речь произвела на них впечатление.

— С ней надо по-другому.

В следующую минуту я бы болталась под потолком, пришпиленная туда заклятьями Сессен, но чудом успела увернуться.

— Тили-тили, трави-вали, это мы уже проходили. Что вам надо, почтенные мои инквизиторы?

— Чтобы ты была осторожнее! — вынес вердикт председатель импровизированного суда присяжных, Дар.

— Чей бы сфинкс мычал.

— А твой бы молчал в тряпочку.

— Нашу песню не заушишь, не убьешь!

В тот же момент Дар попытался задушить мою лебединую песнь неизвестно октуда взявшимся яблоком, но промахнулся, отправив сей дар небес в лоб Янушу.

— Круг замкнулся, — прокомментировала я. — Каков вердикт? Что делать с неслухом восьмнадцати лет, проклятым каким-то недоколдуном?

— Казнить нельзя помиловать, — Сессен показала язык. — Запятая зависит от того, будет ли повторяться попытка проклятья.

— Да пусть только попробует, — пробормотал молчавший доселе Алхаст, и дискуссия на этом закончилась. Но, только все собрались разбредаться по углам и грызть алмаз науки, Дар поднял ладонь.

— У меня еще есть новость, — и добавил, подумав. — Плохая.

— От тебя другого ожидать не приходится. Неприятности тебя любят, как родного.

Дроу отвесил издевательский поклон в мою сторону.

— То-то ты ко мне так неровно дышишь.

— Задыхаюсь, — поправила я.

— Остановите их! — взмолилась Инелен, отлипая от Габриеля. — Даррис, ну что там стряслось?

Темный эльф встал с кровати, сделал круг почета по комнате и остановился напротив окна. Лучи майского солнышка окружали его фигуру бледным ореолом. То же мне, падший ангел, сын греха.

— Жертву должны принести девять магов.

Пришлось активизировать все мыслительные ресурсы, чтобы сообразить, что за жертва. Дар сжалился над нами и пояснил, что, став Стражем, он понял процесс создания Зеркал — в общих чертах. После получения Философского Камня создается особое место "вне времени", в котором девять магов — не богов! — должны совершить жертвоприношения.

Зармике загибала пальцы.

— Нас тут как раз девять. Но нужно еще пятеро, чтоб провести ритуал для получения Камня, так? И они потом либо погибнут, либо будут в состоянии нестояния.

— Значит, надо найти еще пятерых. Давид… еще девчонки из моей комнаты, — подключилась Инелен.

Мы с Даром смотрели на них одинаково — как на умалишенных, демократически не делая различий между парнями, девушками, черными, белыми и зелеными.

— Лаэли, верни глаза на место, а то Ксавье заберет тебя в свою кунсткамеру.

— Но… вы что, не понимаете?

— Мы прекрасно понимаем, что вы с Даррисом возомнили себя спасителями всего Игга… эгоисты.

— В самом деле, поделитесь лаврами.

Я бросила умоляющий взгляд на эльфа — он таращился в потолок, пережевывая язык. Не отравился бы, болезный.

— Кажется, для взрослых магов спасать мир — дело житейское. Вот и мы попробуем.

— Чем меньше студентов будет на втором курсе, тем свободнее вздохнут преподы…

И не было никакой возможности их переубедить. Мы с Даром испробовали всё, что было в нашем арсенале: от мягких убеждений (в исполнении дроу они всё равно напоминали угрозы) до взывания к рассудку товарищей (в наличии которого я сильно сомневалась). Но, закончив дискуссию — то есть прекратив орать друг на друга — я наконец-то вздохнула совбодно. Свинцовая ноша, лежащая на моей спине, полегчала, разделенная на девятерых. Всё же без друзей ты — никто.

Даже когда ты просто рассказываешь что-то о себе другим существам — ты отдаешь им частичку себя. Теперь ты не только в своем теле, ты распылена по друзьям. Если ты одна, ты сосредоточена на одном существе, тебя меньше.

На повестке дня стоял экзамен у Вика. Точнее, в расписании экзаменов стояло "зачет", но подлость профессоров сияла из каждого пробела между буквами — зачет был дифференцированным. Что за зверь такой? А дело в том, что бал тебе ставят по обычной двадцатибальной системе, и разницы между таким зачетом и экзаменом, в общем-то, никакой. Очередной идиотизм, взошедший на благодатной почве высшего образования.

Мы выполнили теоритеческую часть, размяли затекшие кисти правых-левых рук (шестируким джиннам всегда больше везло в этом плане — наготове лишняя пара свежих конечностей) и приступили к практике. Из лаборатории Ксавье доставили чертову дюжину зомби, искалеченных в самых неожиданных местах. Вик, царственным жестом обведя этих туристов из царства Аида, щелкнул крышечкой часов.

— Исцелить. У вас есть час.

Мы были разбиты на группки по три магика. Мне в напарники достались Януш и Габриель: что ж, имея под руками двух знатоков человеческой анатомии, можно было не беспокоиться. Я-то всегда путала печень с почками.

У нашего клиента отсутвовал глаз, уши и полчерепа. Кроме того, грудная клетка была вскрыта точным ударом ровно посередине, а внутренности, видимо, Ксавье лично помешивал половником, подсыпая посторонней гадости.