Феликс Крес - Страж неприступных гор

Офицер внимательно смотрел на него. Трудно было передавать королеве слова каждого незнакомца, обращающегося к страже, — какие-то жалобы, просьбы, благодарности и неведомо что еще. Среди тысяч жителей столицы всегда нашлось бы несколько десятков, считающих, что уж что-что, но, скажем, такой скандал, как несправедливое начисление налога на доходы скорняжной мастерской, должен немедленно стать известен королеве. А уж тем более поддержанная слезами просьба о лекарстве для больного ребенка!

Однако вопрос, касающийся ее безопасности? Пришелец мог быть сумасшедшим, хотя таковым не выглядел. С другой, однако, стороны, минувшей ночью во дворце произошли события, мягко говоря, неординарные, и начальник караула не мог о них не знать. И потому он не стал долго раздумывать.

— Что нужно передать ее королевскому высочеству? — спросил он.

— Ты передашь мои слова лично, ваше благородие?

— А какая разница?

— Известие касается личных дел ее королевского высочества, — спокойно ответил Раладан. — Если бы это было возможно, я не передавал бы свои слова никому и поговорил бы с королевой наедине. Но я знаю, что это невозможно, и потому спрашиваю. Скажи, господин, что ты из тех, кому королева доверила бы любой секрет, и я тебе поверю и сообщу то, что хотел. Если же нет — направь меня к тому, с кем ее высочество готова делить все тайны.

Дело начало перерастать возможности простого офицера дворцовой стражи. Однако он не был глупцом и прекрасно это понимал. Странный гость не пытался обманом оказаться лицом к лицу с кем-либо из высокопоставленных придворных, поскольку говорил: «Скажи, что ты доверенный человек королевы, и я тебе поверю…» Видимо, у него действительно было нечто, не предназначавшееся для слишком многих ушей. Но к кому (под свою, в конце концов, ответственность) он должен был направить этого таинственного незнакомца? Решение напрашивалось само собой: к главному коменданту стражи Н. Охегенеду. Если уж комендант не был человеком, который мог узнать каждый секрет, связанный с безопасностью королевы, это означало, что такого человека вообще не существует.

Офицер вызвал дежурного и послал его к коменданту.

— Я дам тебе сопровождающего, господин. Ты поговоришь с комендантом дворцовой стражи. В вопросах, касающихся безопасности ее королевского высочества, выше стоит только вторая Жемчужина, а потом сама королева.

Раладан, почти всегда владевший собой, на этот раз не успел прикусить язык.

— Вторая Жемчужина во дворце? — спросил он.

Солдат внимательнее посмотрел на него.

— А почему ты спрашиваешь, господин?

— Может, тебе стоит направить меня прямо к ней, ваше благородие, — хладнокровно выкрутился Раладан. — Раз она стоит выше, чем…

— Считаю, что вполне будет достаточно коменданта дворцовой стражи.

Раладан небрежно махнул рукой, словно говоря: «Конечно, как скажешь…» Он знал о том, что придворные словесные игры не для него, но забыл. И больше так делать не следовало. Он умел говорить обо всем и с каждым, но то были разговоры, подобные тем, что он когда-то вел с прекрасной Кесой-посланницей. Возможно ли такое здесь, в самом сердце дартанского государства, в толпе придворных, урядников, высших офицеров и самых дорогих невольниц? Он не знал. Для Кесы не он был просителем. Сейчас он верил своему разуму и опыту — но смог тотчас же убедиться, что выкованное из этого сплава оружие здесь никуда не годно. В комнатке появились двое алебардщиков.

— Проводить к коменданту, — коротко сказал офицер, и Раладан, слыша мелодичное звучание дартанского, во второй раз мог лишь догадываться, что тот говорил. — Комендант предупрежден.

— Есть, господин.

В сопровождении солдат Раладан пошел по длинному коридору. Шли долго — дом был по-настоящему огромен. Преодолев утомительную лестницу, он оказался в очередном коридоре. Ему не приходилось пробиваться сквозь толпу — алебардщики ловко прокладывали путь, похоже, хватало одного их вида. Его привели к двери, перед которой стояли на посту солдаты. Они попросили у него меч, и он отдал его вместе с отстегнутыми от пояса ножнами.

В довольно просторном помещении, являвшемся одновременно залом для совещаний, комендант не держал личных вещей; Раладан догадывался, что собственно жилище этого высокопоставленного офицера находится в следующих комнатах, а может, только в одной комнате. Настолько ли огромен королевский дворец, чтобы каждого слугу и придворного обеспечивать тремя-четырьмя комнатами? Бородатый, уже немолодой мужчина в роскошном, сверкающем золотом мундире вежливо, хотя и немногословно приветствовал его. Он пользовался киненом, что означало — они как-нибудь сумеют договориться. Раладан коротко изложил свое дело.

— Хорошо, господин, — сказал офицер, задумчиво разглядывая одежду, осанку, а прежде всего лицо гостя, свидетельствовавшее о том, что это человек незаурядный бывалый и, похоже, прирожденный солдат, привыкший командовать; так мог бы выглядеть кто-либо из его высших офицеров или надсотник, а может, и тысячник имперской армии. — Что я должен передать ее королевскому высочеству? Я сделаю это незамедлительно, если только не услышу какие-то явные бредни.

Раладан оценил краткость коменданта — именно таким языком лучше всего владел он сам.

— Конечно бредни, — ответил он. — Для любого, кто не знает всех дел королевы.

Комендант молчал, выжидающе глядя на него.

— Три сестры, — сказал Раладан. — Ферен, Рубин Дочери Молний. Равновесие Шерни. Повтори все это королеве, господин. Не более того. И позволь мне где-нибудь подождать ответа. Разве что сам его дашь, и ответ этот будет толковым.

— От кого это известие?

— Королева знает, — бессовестно солгал Раладан.

Лицо коменданта дворцовой стражи оставалось непроницаемым, и Раладан не мог понять, говорит ли ему что-либо содержание «известия». Но это не имело значения. Главное, скажет ли оно что-нибудь королеве?

Раладан об этом понятия не имел.

Если ее королевское высочество знала, что она — отражение Роллайны (слухи такие ходили, вопрос лишь в том, верила ли в это королева?), а также о двойственной натуре своих невольниц, то он мог ожидать, что она потребует дополнительных объяснений. Но если все иначе… Тогда сказать ему было нечего. Даже если бы его допустили к королеве, что он мог сообщить ничего не знающей женщине? Рассказывать легенды, что-то бормотать о Деларе, которая встретилась с проклятием из прошлого и собралась убить свою сестру, а Ферен… так вот, Ферен, ваше королевское высочество…

Она либо обо всем знала, либо нет. Если не знала, он мог возвращаться. А перед этим долго объясняться, зачем и с какой целью он морочит голову правительнице державы.