Феликс Крес - Страж неприступных гор

Ридарета опиралась о дерево возле ручья. Раладан остановился под другим.

— Как она выглядела, когда ты ее оставила? Была здорова?

— Почти. Но еще слабая, — коротко ответила она.

— Могла ходить?

— С трудом. Но могла.

Сунув руки за пояс, он покачивался на каблуках. Такая была у него привычка, когда он думал.

— Расскажи мне о ней, — поразмыслив, сказал он. — Есть что-нибудь, о чем стоило бы знать? Она тебе что-нибудь говорила? Что она собирается делать, куда идти? Как вообще выглядело это ваше… знакомство? — расспрашивал он.

— Зачем тебе все это?

— Не будь дурой. Я отправляюсь в Роллайну, — заявил он. — Может, ты знаешь что-то такое, что могло бы мне пригодиться?

— Нет.

— Вы сидели здесь несколько дней. Ты на нее блевала — прекрасно, это я уже знаю. А кроме того? Вы ни о чем не разговаривали, ничего не делали?

— Почти ничего.

Он ждал.

— Она ластилась ко мне. Подлизывалась, как последняя невольница. Ну, я с ней и поразвлекалась…

— Поразвлекалась?

Она пожала плечами.

— Я ее дрессировала… Приказывала, чтобы делала с собой разные вещи.

Надув губы, она смотрела на него так долго, что он отказался от дальнейших расспросов. Чтобы ни означали эти «разные вещи», он уже не сомневался, что Ридарета унижала и мучила пленницу самыми изощренными способами. Жаль только, что для него ничего из этого не следовало.

Она неверно истолковала его молчание. В последнее время они плохо друг друга понимали.

— Я не могла сдержаться, — словно оправдываясь, сказала она, — потому что если я не хотела ее убивать, то сука должна была что-то получить в утешение. Чтобы она не слишком меня кусала. Кого я могла отдать ей на растерзание? Моряков? Впрочем, я была не в настроении; я беременна, уже недель пять. Даже немного видно, не заметил? И все идет так же быстро, как и всегда, то есть я рожу где-то месяца через два. Все снова становится как раньше, может я опять научусь что-нибудь поджигать или… Пока я ничего не умею. Говорю потому, что когда-то ты спрашивал.

— Все эти твои настроения и беременности… — Он замолчал, не желая снова отмахиваться от ее проблем. — Если ты не можешь добиться выкидыша травяными настоями, то почему не пойдешь к какой-нибудь деревенской бабке?

Она не оценила его стараний, лишь наклонила голову и с жалостью посмотрела на него.

— Думаешь, я не пробовала? Она все из меня выскребет, только не то, что надо. А больно будет так, что этого даже я не выдержу. Сука умеет защищаться и мстить, она ведь хочет, чтобы Рубинчиков было много. Я даже пробовала сама разрезать себе живот, но едва не убила Неллса, и…

— Возвращаемся, и ты снимаешься с якоря, — решил он. — Высадишь меня в Дартане, недалеко от Роллайны. Времени прошло не слишком много, и если даже она раздобыла коня, то, скорее всего, у нее нет денег, чтобы то и дело покупать свежего, а кража — не такое простое дело для того, кто никогда этим не занимался. Я еще могу ее опередить. У тебя есть в команде кто-нибудь, кого можно взять с собой в большой город, так, чтобы не было стыдно? Умного парня с не слишком мерзкой рожей?

Она немного подумала.

— Найдется. Кстати, дартанец, — у тебя будет переводчик. И могу тебе дать еще девушку, гаррийку. Шлюха, но хорошо знает кинен, так что, похоже, смышленая. — Слепая Риди так и не сумела научиться хотя бы слову на чужом языке. — К тому же из тех, кто носил по-настоящему красивые платья. Дорогая шлюха, не для каждого. Вот только как-то раз…

— Лучше заткнись, Рида, — сказал он. — Никаких шлюх и вообще никаких женщин. В Шерере, кстати, остались хоть какие-то мужчины? На одном троне королева, на другом императрица. Три сестры и женщина-Рубин. Почему это не могли быть три брата? Я уже вижу, как вы все устроите. Если ты не развалишь Шернь, то дартанка и армектанка развалят, по крайней мере, Шерер. Возвращаемся на корабль.

— Хорошо, — с необычным смирением ответила она.

— А ты куда направишься? После того, как высадишь меня на берег?

— В Ним Айе, как мы договорились с Китаром.

— У тебя еще не прошло?

— У меня — нет. Но…

Она слегка прикусила губу.

— Но боишься, что у него прошло?

Она скривила рот и грустно кивнула:

— Я глупая, проклятая, и никогда у меня ничего не получается.

Разноцветные — лишь бы не красные, а чаще всего черные — маски, как узкие, так и широкие, уже несколько лет как стали столь привычными в больших городах Дартана, что трудно было выйти из дома, не встретив никого с закрытым лицом. Это сделалось почти модой, особенно в столице — городе, в котором билось сердце королевства, до этого бывшего самой богатой провинцией империи, — где каждому, занимавшему пост выше перекупщика, было что скрывать. Сплетни могли превратиться в хлещущие розги, а достоверные известия — в смертоносное оружие. Пьяницы в трактире, шепчущие сладкие словечки дочери хозяина, вовсе не обязательно хотели, чтобы в них узнали уважаемых городских урядников; стучавший в дверь публичного дома гуляка не желал показывать лицо, принадлежавшее офицеру алебардщиков королевы; две дамы, спешащие куда-то в полночь следом за слугами — тоже в масках, — наверняка имели причины прятать лица. Даже в столь невинном месте, как городской рынок, не каждый разбрасывавшийся серебром человек готов был выдать свою личность. Чьи-то глаза могли узнать задерживающего квартплату соседа, который почти морил голодом свою семью, не заботился о жене, а теперь покупал несколько локтей дорогого шелка, тесемки и ленточки, одним словом, материалы для пошива роскошного платья…

Близился вечер. В Роллайне уже три года не закрывали городские ворота, но в Королевский квартал после захода солнца никого случайного не пускали. Стены столицы состояли из двух кругов, внутри меньшего из которых находились самые богатые дома, важные учреждения, и прежде всего, естественно, прекрасный дворец дартанских монархов. Внешняя стена уже давно не имела оборонительного значения, обрастя домами и садами, — пеший легко мог преодолеть ее во многих местах. Предместья были открыты для всех. Именно там была сосредоточена большая часть населения Роллайны и решались многочисленные неофициальные дела. Там больше всего торговали, развлекались и изменяли.

Женщина в маске, которая, идя от предместья, поднялась по узким ступеням на вершину стены и спустилась с другой стороны (то был удобный короткий путь, соединявший внешнее и внутреннее кольца), тщательно заботилась о том, чтобы никто ее не узнал. Кроме обычной полоски материи с вырезами для глаз лицо ее закрывала вуаль из черного шелка, которую можно было откинуть в сторону или пристегнуть к верхней части маски; сейчас она была пристегнута. Женщина — а может быть, девушка, поскольку упругость движений и вся фигура свидетельствовали о молодом возрасте, — была одета очень просто; дорогая ткань, закрывавшая лицо, вообще не подходила к ее одежде, поскольку, похоже, превосходила ее в цене. На улицах еще было довольно оживленно; не обращая внимания на прохожих, девушка направилась к одним из двух ворот, ведших в Королевский квартал. Она успела перед самым закатом; двое скучающих солдат прохаживались туда-сюда вдоль стены, поглядывая на небо, но никого пока не останавливали.