Ричард Кнаак - Книга дракона

— Ближе не подходи, — предостерег Уэллена Яльзо.

— Ничего, все в порядке.

— Нужно его прикончить, так? То, что не может откусить тебе палец, изучать гораздо легче.

Замечание Асаалька заставило Уэллена взглянуть на клюв искателя. Несомненно, птицечеловек мог бы откусить не только палец, но, быть может, и всю руку. Однако ученый не остановился.

Когда он оказался в пределах досягаемости когтей, а молодой искатель и не думал нападать, Уэллен осмелился опуститься возле раненого на колени. Птицечеловек не сводил с него взгляда, но теперь он, казалось, понимал, что ему не собираются причинить вред. Ученый осторожно коснулся древка. Стрела глубоко засела в ноге. Боль, видимо, будет невыносимая…

— Будет больно. Извини, но тут я ничего не могу поделать. Иначе — никак.

Уэллен сомневался, что птицечеловек поймет его, но надеялся, что успокаивающий тон хоть чем-то поможет.

Уэллен Бедлам, хоть и провел почти всю свою жизнь в исследованиях, знал толк в подобных ранах. Это было частью курса обучения. Деревни постоянно подвергались набегам Сынов Волка и прочих им подобных, и потому странствующему ученому надлежало освоить навыки помощи раненым.

Недрогнувшей (что несколько удивило его) рукой Уэллен осторожно потянул древко. Дыхание искателя участилось — тот боролся с заметно усилившейся болью. Ободряюще улыбаясь и надеясь, что пернатый правильно истолкует выражение его лица, Уэллен продолжал свою работу. Наконечник стрелы двигался, все время застревая, и ученый задумался о его форме. Этот голубокожий вполне мог оснастить его зазубринами или другой гадостью.

Наконец стрела вышла из плоти, и ученый едва не опрокинулся на спину. Искатель охнул и задрожал, но так и не потерял сознания. Оставалось лишь восхищаться его выносливостью. Сам Уэллен на его месте наверняка уже давно лежал бы в глубоком обмороке.

Он взглянул на наконечник стрелы. Конечно же, зазубрен. Любой зверь, которому выпало бы несчастье наткнуться на такую игрушку, только расширил бы рану, пытаясь вытащить стрелу зубами или когтями. А сам наконечник, по всей вероятности, так и остался бы внутри, и жертва погибла бы от заражения либо потери крови…

Вспомнив об этом, он снова взглянул на ногу птицечеловека. Рана продолжала кровоточить, она была добрых двух дюймов в ширину, а в глубину, пожалуй, уходила до самой кости. Нужна была повязка, но прежде — тщательный осмотр. Могли быть и другие повреждения.

Но как только пальцы его коснулись края зияющей раны, случилось невероятное. Уэллен отдернул руку, словно от готовой ужалить змеи — но только потому, что не ожидал этого последнего потрясения.

Рана закрылась. Птицечеловек исцелял сам себя!

Волшебство! Я должен был вспомнить об этом!

Искатели, согласно преданиям, правили Драконьим царством до появления лорда Дразери и сами владели магией.

— Что там? — осмелился наконец спросить Яльзо, слегка разочарованный тем, что не мог внести в происходящее свой вклад. — Что оно там делает?

— Исцеляет себя.

Странно, — подумал Уэллен. — Я думал, они унаследовали от предков большее.

Искатель шевельнулся и резко сел. Некоторые из сторонних наблюдателей решили, что он собирается напасть на их предводителя. Асаальк вскинул лук, но Уэллен жестом велел своим людям остановиться.

— Нет!

Он сделал успокаивающий жест и в адрес искателя. Страх мог заставить подростка совершить как раз то, чего и ожидали от птицечеловека люди.

Но искатель всего лишь осторожно коснулся затянувшейся раны. Коготь его легко скользнул но шраму — так, словно птицечеловек не мог до конца поверить в случившееся. Уэллен был ошеломлен. Быть может, юное создание еще не имело случая использовать свои способности таким образом? Но ведь оно наверняка видело, как лечились другие птицелюди!

Замешательство ученого усилилось, когда искатель осторожно коснулся его плеча.

Чувство благодарности — только так Уэллен мог описать его — нахлынуло на ученого. От силы этого чувства он даже покачнулся.

Поднявшийся ропот предупредил Уэллена о том, что люди подозревают недоброе. Встряхнувшись, он поспешил заверить их в своей безопасности. .

— Со мной все в порядке! Оно просто пытается поблагодарить!

И что нам с ним делать дальше? — спросил кто-то. — Подвесить над костром и зажарить?

В другое время Уэллен, может, и присоединился бы к общему смеху — но не сейчас. Медленно поднявшись на ноги, он повернулся лицом к своим.

— Мы отпустим его.

— Отпустим?! — Ученого вовсе не удивило, что громче всех прозвучало возражение Прентисса Асаалька. — Чтобы оно вернулось со всей стаей и этой же ночью убило бы всех нас, так? Его нужно прикончить, а шкуру его сохранить!

Многие одобрительно закивали. Уэллен подавил гнев.

— Господа, это дитя. Посмотрите сами. Кто из вас хочет убить ребенка? У кого хватит духу?

Холодное безмолвие опустилось на экспедицию. Как и надеялся ученый, действие, названное убийством ребенка, стало немыслимым в глазах людей. Быть может, в экспедиции и нашлись бы один-два человека, способных на подобное злодеяние, будь они одни, но сейчас никто не смел даже заикнуться об этом, чтобы не навлечь на себя неприязнь земляков. Уэллен старался отбирать в экспедицию холостяков, однако некоторых ждали дома собственные дети.

— Вы слышали, что сказал господин магистр! — рыкнул Яльзо, башней возвышавшийся над остальными. — И решил он в самом деле хорошо! Я вот не желаю, чтоб на моей совести была смерть ребенка, чей бы там этот ребенок ни был!

Голубой человек, казалось, был слегка разочарован, однако опустил лук и даже убрал бесполезную теперь стрелу в колчан, чисто случайно оказавшийся у него за спиной.

Искатель поднялся, стараясь все время держаться за Уэлленом. Ободряюще улыбнувшись, ученый жестом пояснил, что тот может лететь восвояси, когда захочет. Искатель расправил крылья, но не взлетел, а подошел к низкорослому спасителю и опять положил когтистую лапу на его плечо. И снова Уэллен ощутил неизмеримую благодарность, какую мог выразить лишь подросток. Он покачал головой, пытаясь объяснить, что не сделал для птицечеловека ничего особенного.

Склонив голову набок, искатель отпустил плечо ученого. Широкие крылья пришли в движение и подняли птицечеловека в воздух. Все как один, члены экспедиции облегченно вздохнули. Хотя и их родные земли были не без чудес — особенно глушь, где, по слухам, скрывался сам Сирвэк Дрэгот, — искателя все видели впервые. К тому же не один Уэллен слышал в детстве сказки о птицелюдях.

А искатель на миг завис над ученым, затем развернулся и с невероятной быстротой скрылся в ночной темноте.

Вот она, молодость, — подумал Уэллен, вглядываясь в ночное небо, хотя ясно было, что больше ничего он не увидит. — Один любопытный юнец переполошил весь лагерь!