Далия Трускиновская - Домовые

— А на карте его нет! И быть даже не может, потому что оно под землей, — отвечал Коська. — Гляди, я нарисовал. Мы над самым Пресноводьем ходим и того не знаем. А оно — на глубине.

— Да ты свихнулся! — воскликнул пораженный догадкой Афоня. — Тебя к бабкам вести нужно, лечить! Надо же, додумался — Пресноводье у него на глубине! Этак и я тебе скажу, что Пресноводье — наверху, на высоте! Потому что оттуда дождь идет, а дождь — пресный!

— На высоте? — Коська задрал голову. — А точно! Только, дядя Афоня, как же мы оттуда в болота попали? Если оно под землей — мы через какую-нибудь дырку с исторической родины вылезли. А если наверху?..

— Свалились!!! — зарычал разъяренный Афоня. — И так тошно, а тут еще ты с ума сплываешь! Уклейка, поесть ничего не найдется?

— Да все уж подъели… — растерянно ответила Уклейка. — Ты верши не проверял?

— Пусто! А консервы?

— Кончились.

— Где же этого твоего женишка ненаглядного водяные змеи носят?

— Ты моего жениха, дядя Афоня, не тронь! — Уклейка поджалась и выставила острые коготки. — Я за него так тебя исполосую — потом бабка по чешуйке собирать да склеивать будет!

— Пошла, пошла, нечего! — отмахнулся от нее Афоня. — А ты бы, Коська, сказал дружку — пусть хоть мороженой рыбы притащит!

— Он и так только и знает, что рыбу нам тащит, — буркнул Коська. — А нам и отблагодарить нечем! Водяные, называется! Озерные хозяева! Раньше могли за услугу пудовой рыбиной отдарить, теперь — побираемся! Бабы витрины бьют, всякую дрянь с них хватают! Знаешь, почему все это?

— Потому что дураки! — сразу выпалил Афоня. — Это Панкрат всех с толку сбил — сплыв ему, декларация ему, демелиорация ему! А мы и поверили! Знаешь, что про него говорят? Что он с солеными водяными спелся! Что они его еще раньше прикормили, подкупили, что все это было заранее придумано, что даже декларацию ему из Океана прислали, а он только переписал своей лапой!

— И не лень тебе сплетни собирать, дядя Афоня?

— Сплетни? Передохнем тут с голоду — это уже не сплетни!

— Ты чего глотку дерешь, сосед? — раздался знакомый прокуренный голос.

Из воды неторопливо выходил Янка, держа в тощей лапе хвостатый узелок.

— Вот, навестить решил, гостинца принес, развязывай, Уклейка. Как вы тут? Обустроились?

— Обустроились! — взревел Афоня и вдруг стал тереть грязным кулаком глаза. Коська с Уклейкой переглянулись — водяной плакал настоящими слезами. Возможнл, даже солеными.

— Обустроились, как же! — выкрикивал он. — Антип никак бок не залечит, Панкрат его в драке помял, ребро сломал, не иначе! Этот вот — с ума сплыл, за исторической родиной гоняется! У меня от консервов изжога! Давлюсь, а ем, больше-то нечего! И ты еще с дурацкими вопросами!

— Ишь ты… — Янка покрутил своим аккуратным пятачком. — Надо же…

— Садись, дядя Янка, — по-взрослому печально сказала Уклейка. — Будь гостем. Мы зато костер разводить выучились.

— Да, это — достижение, — сказал Янка, и не понять было — похвалил или съязвил.

При Афониных воплях Антип спал — и не шелохнулся, а как прибыл Янка и стало тихо — тут он продрал глаза и сел.

— Ты, сосед?

— Я.

— Соскучился, что ли, старый пакостник? — недружелюбно спросил Антип.

— Выходит, что соскучился.

Антип подошел, уселся с ним рядом и облапил за плечи.

— Худо дело, сосед.

— Да уж вижу.

— Жрать нечего.

— Кабы знал бы — больше бы приволок.

— Вы, черти, хитрые — придумай что-нибудь!

— А чего тут придумаешь…

Уклейка развернула узелок — там оказались два карпа из рыбного пруда. Хорошие, толстые карпы, но если на едока по половине — только аппетит раздразнить.

Тут сверху раздался свист, это Родриго, шагая по мосту, подавал о себе весть.

— Уж не знаю, съедобно это вам или как, — сказал он, подходя к кострищу. — Совсем я в трубу вылетел, а стипендию еще на карточку не перечислили. Вот, хлеб, белый и черный.

— Ешь, сосед, — видя, что Антип наливается тяжким возмущением, поспешил посоветовать Янка. — Мало ли, что водяные отродясь печева не пробовали. Теперь время такое — не то что печево, а даже и молоко пить станешь с голодухи.

— Вам, чертям, проще, вы и ягоду, и грибы в лесу берете, — проворчал Афоня. — А у меня изжога… Если всю жизнь свеженькой рыбкой и раками питаться — это ж каково потом брюхо переучивать?

— Да нет у тебя больше брюха, — с сожалением заметил Янка. — Ты, гляжу, совсем помолодел…

— Тьфу! — буркнул Антип. — Срам смотреть! Что же это за водяной без брюха?..

Компания у костра затосковала.

— Пойду я, — сказала вдруг Уклейка. — Бабы витрину присмотрели, в ней много всякого добра. Далеко от берега, правда, а попробовать надо. Авось и успеем удрать. Меня в долю берут.

— Сиди! — Родриго припечатал ее рукой по плечу. — Я пойду.

— Куда? — спросил Антип.

— На рынок… — Родриго задумался и вдруг со знанием дела пощупал Афонин бицепс. — Дядя Афоня, а ты бы мог дверь плечом высадить?

— Невелика наука, — ответил за Афоню Антип. — Ты чего еще выдумал?

— Там рыбный павильон есть, он крайний, стоит почти что на берегу. И всякие киоски. Если взломать — много консервов взять можно… и рыбы мороженой…

— Много — это сколько? — спросил разумный Янка.

— Сколько унесем.

— А далеко ли от берега?

Родриго задумался.

— Там вообще-то два берега, один — речной, он подальше, а другой — городского канала, правда, он в этом месте не каналом, а как-то иначе называется. Этот — чуть ли не у самого входа, только трамвайные рельсы перебежать.

— Дверь, говоришь, взломать? — Янка усмехнулся. — Не валяй дурака, парень. Дверь я беру на себя.

— Ты с нами пойдешь, сосед? — спросил Антип.

— А куда ж я денусь? Это же пакость все-таки. Стало быть, по моему ведомству.

— И я пойду, — встряла Уклейка.

— Ты будешь стоять на атасе, — распорядился Родриго, и водяные недоуменно на него уставились, но болотный черт все понял.

— На стреме то есть, — уточнил он. — Ну так когда идем-то?

— Там в восемь вечера закрывают. Пока продавцы разгребутся, пока сдадут кассу… Раньше десяти там делать нечего. А лучше — в одиннадцать, — прикинул Родриго. — Вы хлеб-то ешьте, а то сил не будет.

Антип и Афоня молча жевали непривычными челюстями плохо пропеченный хлеб.

— Комом в горле стоит, — жаловался Коська. — Хоть пальцем его в брюхо пропихивай!

— Ешь, ешь! — прикрикнула Уклейка. — Добытчик! Меньше бы про Пресноводье рассуждал — может, какую рыбешку бы поймал!

К рыбному павильону центрального рынка отправились: водяные и черт — водой, Родриго — пешком. Встретились на набережной, и Родриго показал, как заплывать в канал. Там он спустился вниз и протянул руку Янке. Черт выскочил из воды на бетонный пандус и отряхнулся. Вдвоем вытащили более легкого Афоню, а он уж помог выкарабкаться Антипу. Уклейка осталась внизу.