Татьяна Патрикова - Особенности эльфийской психологии (авторская версия)

– Что, струхнул, психолог? – выплюнул все тот же Том, вальяжно развалившись на соседнем с Улькой стуле.

Вот он-то меня и спас. Точнее, этот его насмешливый тон с львиной долей презрения. Меня словно водой из ведра окатило и изрядно заклинило. Страх не пропал, а засел где-то в области ребер, но я все же нашел в себе силы улыбнуться.

– И за что же ты собрался меня убить? За неудачную шутку? А что потом? Вылетишь из университета, обратно не примут.

– Вы… Вы меня оскорбили! – он все еще отчаянно сжимал свой меч, который даже на расстоянии казался очень острым, хоть я раньше настоящие мечи никогда и не видел.

– И чем же?

– Вы сказали что… что…

– Я не предложил вам поцеловаться и даже не помыслил, что вы на досуге только и делаете, что обжимаетесь по углам, я сказал, что если бы вы это сделали, мне, как человеку с весьма вольными взглядами, было бы приятно на это смотреть. В чем оскорбление?

– В том… – Пауль запнулся. Зажмурился. Потом снова распахнул свои синие очи. – В том, что вам вообще в голову такое пришло!

– Да? И что же ты теперь каждого, кто как-то нехорошо о тебе подумает, будешь в капусту рубить?

– Не только подумает, но и озвучит свои грязные… Да! Грязные мысли!

– А у тебя самого они только светлые и благообразные?

– Да!

– Да, что ты говоришь? Что же получается, что такой видный парень, как ты, никогда, даже в мыслях, не помышлял о своей прекрасно даме, которую ты сначала, как и полагается, под венец отведешь, а потом в спальню, и уж там… там… там… – с каждым словом я все возвышал и возвышал голос. А Улька сжимался под моим взглядом. Его жег стыд. Конечно, парень в его возрасте, каким бы рыцарем не был, думает о таком, причем далеко не так пристойно, как принято считать. У него лицо красными пятнами пошло. Я мог бы еще много чего ему сказать, но неожиданно для всех вмешался Том.

– Ладно. Мы поняли, – бросил он, хмуро глядя на меня. – Оставьте Ульку в покое.

И тут же меч из руки рыцаря исчез, а сам он грузно плюхнулся на стул. В повисшей после этого тишине, был отчетливо слышан его тихий, обреченный голос.

– Я тебе не Улька, – бросил рыцарь Тому, и тихо пробормотал, – Только и можешь оскорблять.

– Я за тебя заступился, между прочим.

– Я в таких заступниках, как ты…

– Хватит! – это у меня уже нервы не выдержали. – Ведете себя как два человека, которые и рады бы подружиться, но мнимая гордость мешает.

– Как это, мнимая? – подал голос молчаливый, я это еще в прошлый раз заметил, Фаль, пустынник, имя которого я сократил до Фа.

– Потому что то, что у вас, это не гордость – это высокомерие. Мните себя лучше других, вот и варитесь каждый в своем котелке, вместо того, чтобы нормально контачить. А ведь вместе не только проще живется, но и интереснее.

– А если мы не хотим интереснее? – спросила Ира и добавила с насмешкой. – Нам и по отдельности не скучно.

Я вздохнул.

– И в своем относительно юном возрасте вы выглядите, как слет престарелых пердуний, которые только и умеют лыбиться щербатыми ртами и глотки друг другу по поводу и без повода грызть. Ах, Марь Ивановна, у вас помидорки в этом году лучше, чем у меня уродились, так я пойду и тлю вам на капусту натравлю.

Не уверен, что они поняли цепочку моих сравнений, но лица у ребят вытянулись. Я хотел еще добавить, для вящей убедительности, и тут меня накрыло. Я такого никогда не испытывал. В горле пересохло, в глазах потемнело. А время вокруг меня словно замедлилось. Неужели это кто-то из деток так на меня намагичить исхитрился? Я ведь вроде артефакт со вчерашнего дня не снимал!

А в это время перед глазами мелькали образы. Много. Путанные. Но какие-то замедленные, что ли. И слегка мутные, словно спишь с открытыми глазами под водой и видишь какие-то ирреальные сны. А потом я очнулся и обнаружил, что заваливаюсь на левый бок. Спохватился. Уцепился за край стола и выровнялся. Взгляд, которым я обвел класс, наверное, показался им безумным.

– А психолог-то наш слабенький, оказывается, – пропел Машка, и остальные заулыбались. Кто открыто, кто словно исподволь. Но мне было плевать, что они обо мне думают. В своих нежданно нагрянувших видениях я успел кое-что поймать.

Голос был деревянным, когда я заговорил. Не преувеличиваю. Я бы себя не узнал, если бы кто дал мне его послушать на пленке.

– Сейчас в эту дверь, – я едва заметным кивком головы указал на вход в класс, – вломятся какие-то существа и попытаются что-то взорвать прямо в классе.

Улыбки стали шире.

– И вы думаете, мы Вам поверим? – насмешливо осведомилась Иля, которая, не иначе, взяла пример с Иры и Ульки, и назвала меня на «вы». Или они изначально договорились именно так ко мне обращаться? Хотя мне сомнительно, что эти смогли бы хоть о чем-то между собой договориться.

Она спросила, я ответил.

– Не думаю. Я просто предполагаю, что вам будет интересно узнать, зачем бы мне вас так разыгрывать, или я не прав?

Я чувствовал, что время поджимает. Но, если бы начал их торопить, все бы пропало. Боец из меня никакой. А они маги. И еще, как мне в первый день объяснил Мурка, большинство отпрысков этого мира умеют сражаться не только с помощью магии, но и мечом не гнушаются. Почему? Мир жесток в большинстве своем. Войны между темными и светлыми с их общей продолжительностью жизни так и не успели забыться. А мирный договор междусобойчики и смертельные дуэли не отменяет.

И все-таки ребята долго думать не стали. Первым решился Кар. Встал и скользящей походкой, которой я еще никогда ни у кого из эльфов не видел, пересек класс и замер слева от двери. Чуть позже к нему присоединился Машка. Светлые остались сидеть. Хоть Пауль и порывался встать, но его остановил Алый, обернувшийся и коротко шикнувший на рыцаря. Видимо, светлый считал: достаточно того, что темные будут выглядеть глупо, когда раскроется мой обман.

Но обмана не было. Через несколько секунду после того, как темные заняли свои позиции, в комнату вломились.

Я не успел толком ничего понять. И дело не в том, как пишут в книгах, что темные эльфы способны двигаться так быстро, что взгляд не поспевает. Он, может быть, и поспел бы, если бы знал, что именно должен был увидеть. Но так как я – дитя каменных джунглей, меча не только никогда в руках не держал, но и в глаза не видел, сориентироваться, что это, просто прыжки на одном месте или какие-то замысловатые боевые приемы, не смог. Просто стоял у стола и во все глаза смотрел, как два темных эльфа немного попрыгали вокруг двух странных, человекоподобных фигур и те сломанными куклами оказались валяющимися на полу. Именно, куклами, так как даже я сумел узнать в них кухонных големов.

– Вы пошли на такое… – начала Иля, но её резко перебила Ира.

– У них заблокированы исходные магоэлементы. Присмотрись!