Алексей Зубко - Специальный агент преисподней

– Я, если помните, рассказывал вам, что вследствие

столкновения со Змеем Горынычем потерял память.

– Это ужасно…

– В общем-то не очень. Но все-таки мне хотелось

бы вернуть ее.

– Кого? – насторожились девушки.

– Память.

– А…

– А вы не откажетесь мне помочь?

– Мы попробуем,- пообещали девушки.- А как?

– Я не знаю. Но вместе, может, что-то да и придумаем. Кстати, вы не откажете отужинать со мной?

– С радостью.

– Вы просто чудо, прелестницы.

Спустя полчаса мы дружно вошли в трактир, занимающий весь первый этаж гостиницы, которую наша компания почтила своим присутствием, сняв все свободные комнаты, которых оказалось три. Четвертая служила местом жительства и ведения дел самого хозяина данного заведения. Местные постояльцы, среди которых большинство составляли чумаки, везущие соль из Крыма, устраивались на сеновале, примыкающем к стойлам. И для мошны не так накладно, а она преимущественно в товар вложена, и к этому самому капиталовложению поближе – свой взгляд зорче зрит. Порожняком они здесь не задерживались, поскольку успевали засветло добраться до следующего постоялого двора. Разве что кому-то занедужится или вол захромает.

При нашем появлении головы всех присутствующих дружно повернулись в нашу сторону. Подобная красота не может оставаться незамеченной.

– Процветания вам, почтенные,- произнес я.

Лишь шумная ватага, занимавшая ближайший к пылающему камину угол, разноголосо ответила на приветствие. Прочие с деланно равнодушными лицами молча вернулись к прерванной трапезе.

– Какие гости, какие гости! – стреляя глазками из стороны в сторону, засуетился трактирщик. Росту в нем от силы полтора метра. Заметно выпирающее вперед

брюхо обтянуто фартуком, некогда белым, а сейчас покрытым пятнами, по которым можно установить перечень всех блюд, которые готовились в этом заведении за последние два-три месяца.- Пожалуйте за мной.

Можно было подумать, у нас богатый выбор – в трактире на данный момент пустовал лишь один стол. Именно за ним мы и расположились.

– Вина, самого лучшего,- потребовал я, вдохновлен ный тяжестью золотых монет, уцелевших после встречи с цыганами, предоплаты за постой и посещения кривоносого портного. К чести которого нужно заметить, что свою работу он сделал прекрасно, хотя в проворстве движения иголка и проигрывала его языку, неустанно повествовавшему о тяжелой жизни, сварливом нраве жены и мелочности тещи. «А вы знаете, сколько она ест? Нет, ну вы мне скажите – знаете? Никто не скажет, поскольку она непрерывно ест. Я ей говорю: «Вы бы, мама, поспали. Устали небось». А она отвечает: «Спать натощак вредно, от этого портится настроение». Можно подумать, оно меня интересует». Так что к тому времени, когда мы покидали его заведение, зажав под мышкой обновки, я знал про его жизнь больше, чем про свою собственную.

Попробовав принесенную хозяином ярко-красную жидкость, благоухающую теплыми виноградными гроздьями, я скомандовал:

– Еще вина и меню.

– К-какое меню?

– Ну… – И правда, что за меню? Сорвалось с языка, я и сам не знаю, что это за блюдо такое.- Не важно. Что у тебя сегодня есть?

– Щи, каша, свекла пареная, вареная…

– А мясо?

– Прикажете курочку отварить?

– Девочки, как вы относитесь к отварной курятине?

– Полезно,- согласилась блондинка.

– Если только чуть-чуть…

– Жилистая небось? – Рыжеволосая красавица, прищурившись, подозрительно смотрит на трактирщика.

– Как можно? – всплеснул руками целовальник, так называют здесь трактирщиков.- Пухленькая, пальчики оближешь.

Получше их помой,- советую я, испытывая неясное чувство неприязни к толстяку.- Значит, слушай сюда. Сперва отваришь курицу, затем половину подашь

на стол, а вторую половину натрешь чесноком, обложишь яблоками – и в печь. Зажаришь до золотистой корочки, притрусишь веточками петрушки и принесешь мне.

– Понял.

Посовещавшись с красавицами, я включил в заказ каравай хлеба, овощи, кашу и сыр.

Цедя вино в ожидании основных блюд, мы вели неспешную беседу о том о сем.

– Я даже имени своего настоящего не знаю,- вздох

нул я.- Назвался тем, что в голову первое пришло…

– Встречу того змея проклятущего,- грозно свела брови блондинка,- уж он у меня…

Планы мести остались невысказанными, но сдается мне, что этому виду огнедышащих пресмыкающихся грозит вымирание в самое ближайшее время.

Подняв серебряный кубок, на дне которого плеснулось вино, я предложил:

– Давайте повторим процесс знакомства в более подходящей обстановке. А то все в спешке…

– Я – Леля,- без лишнего кокетства представилась рыженькая.- Спешить мне некуда, так что… Если мое присутствие тебе не будет мешать.

– Разумеется, нет.

– Ламиира,- гортанно растягивая двойное «и», выдохнула блондинка.- Можно ласково – Лами. В команде.

– Очень мило.

– Ливия,- мило покраснев под моим взглядом, прошептала синеглазая златовласка.-Я тебя не брошу.

– Благодарю! А я, следовательно, таинственный незнакомец на северном олене. Вот и познакомились.

– Нечего, когда вспомнишь имя, мы еще раз познакомимся.

– Обязательно. А пока зовите Бармалеем.

Оставляя за собой шлейф пара и мясного запаха, из кухни выплыла девчушка лет тринадцати с рябым лицом и огромным деревянным блюдом в руках. Из-под куцего

платьица выглядывают босые ножки-щепки со сбитыми коленками и в расчесанных комариных укусах.

Остановившись около нас, она сгрузила на стол тарелку с половинкой отварной курицы, окруженной жаренными с луком грибами, небольшие горшочки с распаренной кашей и резную миску, полную разносолов.

Расставила и замерла, сгорая от желания что-то спросить, но ужасно боясь решиться на столь отчаянный шаг, как первой заговорить с зажиточными господами, которыми мы, по ее (отношение окружения показывает, что не только по ее) мнению, являемся.

– Красавица, разрешите предложить вам разделить с

нами ужин,- обратился я к девчушке.

Густо покраснев, от чего веснушки ярко вспыхнули, отчетливо просматриваясь даже сквозь густой загар, она тихо призналась:

– И совсем я не красавица, я эта… замухрышка…

– Глупости,- уверенно заявил я.

Она шмыгнула вздернутым кверху облупленным носом – видать, обгорела на солнце.

Подбежал обеспокоенный трактирщик:

– Что-то не устраивает дорогих гостей? Только скажите, сей же миг исправим.

– Пахнет изумительно,- успокоил я его.- Мне просто захотелось побеседовать с этой прелестной девушкой. Вы ведь не против?

– Нет-нет. Так я пойду, там на печи…

– Идите,- разрешил я, не испытывая удовольствия от его присутствия.

Когда он скрылся за занавеской, отгораживающей подсобные помещения от общего зала, девчушка собралась с духом и выпалила: