Людмила Ардова - Путь интриг

Травы весенней, там, на холодке,

Влюбленность первая и нежная безбрежность

В одном глотке, в одном цветке,

Ты был отчаянным, ты был неукротимым!

Ты рвался прочь и вдаль всегда глядел.

Пройдя Дорогу, стал неумолимым,

Искал везде предел и все преодолел.

Что тут еще скажешь?

Когда прошло время, я попытался понять, почему закончился тот бой. Мадариане и дальше могли сражаться. Их было больше и почти всех наших они перебили. Но что-то помешало им. Что? Магия храма?

Храм Дерева на Речной дороге тоже выстоял в бою, не взирая на дарбоистского жреца и его магию. Но я видел, как боролись тогда жрецы.

Я старался припомнить все детали этого боя, все, что окружало поляну, окропленную кровью. И не мог вспомнить ничего необычного. Там не было даже Миролада Валенсия. Ничто не подсказало мне ответ. Я не вспомнил решительно ничего. Кроме….пожалуй, кое-что необычное все-таки было. Мне теперь почему-то казалось, что в храм Блареана входила какая-то фигура. Может быть, женская. В мужской храм? Странно. Но и это не вносило ясность.

Я мог задавать себе бесчисленные вопросы. Но жизнь уже не оставила времени на поиски ответов.

Первое неприятное происшествие, с которого продолжилась цепь трагических событий, была кража двух мечей и доспеха, которые я хранил у себя дома. Какой-то злоумышленник проник в мою комнату и выкрал эти предметы. Один меч я подарил графу Лону, и таким образом, я снова остался безоружен.

Я мог свирепствовать сколько угодно. Мог гоняться за ворами по всему Мэриэгу. Но пенять должен был только на себя.

Едва я смирился с потерей, как судьба бросила в меня новый камень — на этот ее раз мишень была основательно подбита.

Выбор, о котором меня однажды спрашивал дух в замке Мараона, пал на мою голову всей своей тяжестью. Тогда я легковесно ответил, что нет в моей жизни места любви. И дух пригрозил, что когда-то я пожалею об этом.

Маркиза, за которой я не последовал в Паражуль, не доехала до этого места. В Мэриэг пришла скверная новость — она скончалась в дороге, в какой-то захудалой гостинице от самой обыкновенной простуды, сопровождаемой горячкой и кашлем.

Мне было трудно поверить в такой поворот событий, но это было так. Я сам видел старика Фэту, одетого во все черное и согнувшегося в три погибели. Наверное, он сожалел о своей бедной жене и даже, возможно, считал себя виноватым.

Кислая улыбка Тамелия сделалась еще кислее. Никто не знал, что испытывал этот человек, и уж точно, меня это ни капельки не волновало.

Вместе со смертью маркизы я потерял что-то важное. Словно вся красота и прелесть мира перестали существовать для меня, и он сделался серым, бесцветным и унылым. Я не испытывал отчаяния или какого-то нестерпимого чувства потери — просто мне стало все безразлично.

Другое событие подкосило меня, мою уверенность в самом себе и этом мире. Незадолго до того как я узнал о смерти маркизы, нам снова пришлось побывать в Ладеоне.

Принц, наслышанный о наших боях у старых храмов, собрал всех 'шипов' у себя.

— Итак, мои друзья, — приветливо начал Орантон, — настала пора встретиться нам всем в Ладеоне и решить, как действовать далее.

Он с ласковой ухмылкой посмотрел на меня.

Встречу назначили на поздний вечер. Решили ехать разными дорогами и выезжать в разное время, чтобы не привлекать внимания. Брисот поехал со мной, Караэло с принцем.

И я чувствовал какой-то близкий конец, развязку всей истории, что-то неумолимое и неподчиненное моей воле, перст судьбы, указывающей нам что делать.

Большая, крепкая спина Брисота мерно покачивалась рядом. Лошади наши шли голова к голове, и… — у меня не было никого кроме отца, но я думал, что эти люди: Брисот, Караэло — мне как братья. Это особенно чувствовалось после смерти Паркары и Влару.

Кони принесли нас в Ладеон разными дорогами, и разные мысли привели туда людей. Как будто все мы были еще вместе, но что-то невидимое разделило всех нас.

Темное небо озаряли вспышки далеких звезд. Холодный воздух подгонял лошадей. И вот оно новое собрание 'шипов'. Нас уже меньше. Многие кресла пустуют.

— Друзья мои, братья, — торжественно начал принц, — я давно уже подумывал о том, кто более меня заслуживает чести нести эту важную ношу — быть магистром ордена, достойную воина, достойную зрелого мужа.

Речь принца звучала немного напыщенно, он как будто фальшивил.

— Хранить наши традиции, нашу веру, за которую проливали свою кровь, лучшие из нас. Я с огромным удовольствием сообщаю вам имя моего преемника, имя человека, верного и полного мужества, — принц сделал паузу, — …граф Улон, баронет Орджанг, Льен Жарра.

Далее последовал обряд посвящения, рукопожатий и братских объятий. Когда все подошло к концу, и настала пора перейти к другим причинам, собравшим нас здесь, собрание наше оказалось неожиданно прервано.

Большой отряд королевской гвардии, и человек тридцать мадариан, окружили Ладеон и барабанной дробью в ворота требовали сдаться.

На пороге появились граф Нев-Начимо, капитан Фантенго, даже Суренци, на лице которого играла плотоядная улыбка, был здесь.

'Все те же лица',- усмехнулся я.

— Что вам угодно, кэллы? — раздраженно спросил принц.

— Арестовать всех участников этого преступного собрания.

— На каких же основаниях! — разгневался Орантон.

Но его гнев никого не тронул.

— Ваше высочество, мы следуем приказу вашего брата, его величества Тамелия Кробоса, и если вы не причастны к этим людям, просим вас уйти в сторону.

Далее последовала бессмысленная перепалка, ибо не было смысла доказывать что-либо. Ни Нев-Начимо, ни Фантенго не собирались покидать Ладеон без…жертвы. И жертва уже была назначена.

Но они немного просчитались.

Я видел, как по лицу принца скользнула еле заметная улыбка, после прозвучавшей фразы, сказанной Фантенго:

— Властью короля ларотумского требую: магистру запретного ордена предстать перед нами.

— А почему вы думаете, что здесь присутствует тот, кого вы ищите?

— Нам известно это лицо. Но для него будет лучше, если он поступит достойно, открыв сам свое имя.

— Вы что-то вообразили себе кэллы, — усмехнулся принц. — Я решительно отказываюсь вас понимать и считаю ваше вторжение ошибочным и неуместным.

— Итак, вы, кэллы, все свидетели, обратился к своим спутникам Нев-Начимо, — его высочество упорствует и не желает пойти навстречу интересам ларотумского короля, тем самым он совершает акт неповиновения королевской воле, что равносильно измене.

— О чем это вы?! — вспыхнул принц. Щеки его сделались пунцовыми от гнева.

— Ваше высочество, прошу вас сдать оружие и проследовать за мной.