Сборник - Городская фэнтези – 2008

Вслед за сравнением Гертье почувствовал стыд. Незачем разжигать в себе неприязнь к Атталине. Она не виновата в том, что выросла заносчивой гордячкой. Сложно сберечь дружелюбие, легкость манер и отзывчивость, если бонны, домашние учителя и слуги день и ночь твердят, что она ‑ штучка с огромным приданым, а должна выйти за голодранца из дотла разорившихся Валлероденов. Сумели внушить теплые чувства к жениху, дьявол их съешь!

«Но отчего она ко мне переменилась? Я же помню, как мы играли, гуляли… даже целовались по‑детски. Она была просто прелестна. И в какие‑нибудь год‑два стала совсем иной. Холодная, безмолвная и недоступная. Или кто‑то запугал ее страшными сказками о женской доле и смерти в родах?..»

Рагна, всем телом вбирая тепло и согреваясь, минута за минутой чувствовала себя все лучше, но со свободным дыханием и гибкостью рук возвращался темный страх. Успеет ли прийти дядюшка Цахариас?.. Никто не отменил и не прекратил погони. Те, что ищут ее, по‑прежнему идут по следу, и они доберутся до нее. Вопрос лишь в том, как скоро это случится.

Они могут двигаться быстрей призовых скакунов, но на людях этого показывать не станут. Хотя ‑ ночью, в пустынном городе, когда мороз разогнал всех по домам… А тем более в поле, на равнине за городом ‑ или над горами! Рагнхильд не просто ждала, а страстно жаждала услышать на улице грохот и увидеть слепящую вспышку за окнами ‑ знамение того, что пришел старый, угрюмый Цахариас. Но ночь была беззвучна, как зарытая могила.

И этот Гертье ‑ настоящее ли имя он назвал? Здесь, в западных землях, царит галломания, здесь из пижонства коверкают имена ‑ его крестное имя может звучать как Герард, Геррит, Герхард, для друзей ‑ Герке. В Ругии она могла насчитать дюжину молодых дворянчиков по имени Герхард. И столько же, если не больше, неизвестны ей. Но почему черты его лица почти по‑девичьи тонки? почему светлые волосы переливаются шелковым блеском?.. Случайна ли встреча? Вдруг это ловушка? Заманив ее в дом, он будет ждать, когда придут те, преследующие.

‑ Мы не встречались раньше? ‑ с невинным лукавством начала она, в душе сохраняя твердость и решимость.

«Если хоть что‑то покажется мне подозрительным… я смогу оборониться».

‑ Я выезжала на балы. Валка Вузель, Корва Долена, Ярига, Балтрва Глень ‑ не приходилось там бывать?

Знакомые названия родного края заставили Гертье ностальгически улыбнуться. Усадьбы ругов, как же ‑ Волчий Узел, Кривая Долина… Салисков туда не зовут.

‑ Нет, в этих местах я не танцевал. На вакациях посещаю кое‑кого из соседей, но дольше двух недель в своем поместье не задерживаюсь. Давно ли вы приехали?

‑ Сегодня. Вечером, ‑ сухо ответила Рагна, наблюдая, как сверкает пламя в щели между окантовкой и дверцей печи. Кавалер Гертье щедро напоил огонь, но уголь не спешит разгореться сильно, с настоящим жаром, почему‑то истлевает ‑ словно тает впустую. Странно… и зловеще это выглядит. Будто огонь чем‑то подавлен, болен, не способен разгуляться.

‑ Следовало точней договориться с теми, кто должен был принять вас в Маэне. И не приезжать одной… ‑ Ставя перед ней стакан с глинтвейном, Гертье бегло, но пытливо заглянул в лицо Рагны, но девушка была сурово замкнута, и выражение лица ее напоминало дверь на запоре.

Со стуком ввалился Бабель с тростью под мышкой, несущий в обнимку два пухлых тюфяка и пару толстых одеял:

‑ Уф‑ф! и в жар, ив холод! Еле‑еле в цене сошелся, ты представляешь, Гертье?!. Обормот не отдавал меньше чем за три талера! Живодер ‑ вот он кто!.. Сьорэнн, нижайше прошу прощения за столь нескромное вторжение, но… ба! печка! Да она еле тлеет, так мы до утра будем зубами лязгать!..

‑ Не вздумай плескать пиронафт на огонь, ‑ предостерег Гертье. ‑ Полыхнет в лицо, брови опалит.

‑ Расположиться следует у печки, ‑ Бабель примеривался, куда плюхнуть тюфяки. Он даже в комнате не снял пальто ‑ его так прохватило на морозе, что и раздеваться не хотелось. На спиртовку он посмотрел с укоризной, как бы желая сказать: «Ох, напрасная трата! Лучше б внутрь!» ‑ Боком или головой к печи ляжем?

Пока приятели возились с импровизированными лежаками, пока Гертье вытаскивал из бельевого шкафа стопки постельных принадлежностей, Рагнхильд улучила момент и, протянув руку в сторону печки, быстро прошептала:

‑ Ogenjdesh!

Пламя в печи ярко вспыхнуло и загудело, прорываясь язычками в щель.

Голос ее был достаточно тих, но Гертье оглянулся с изумлением, сперва на гостью, а затем на печурку.

‑ Как вы сказали? Огеньдеш?..

‑ Что?.. я ничего не говорила, ‑ безмятежно ответствовала Рагна, непринужденно отпивая глоток горячего, пряно пахнущего сладкого вина. Между тем в ее душе взбудораженно метались противоречивые мысли и чувства: «Он услышал… он понял! Быть не может! Как мне себя вести? Делать вид, что ничего не случилось. Да! Будь он из них ‑ и ухом не повел бы, прикинулся бы глухим и глупым. А он от неожиданности даже встрепенулся. Не притворщик! о, как хорошо!.. Он дворянин; мне нечего бояться. Наделенный столь тонким слухом должен обладать умением молчать ‑ да, должен, должен!..»

У Гертье сразу возникла масса вопросов, но если девушка утверждает, что не произносила тех или иных слов, публично уверять ее в обратном ‑ недостойное кавалера занятие. Он сдержанно промолчал ‑ однако, пораженный и восхищенный, смотрел на Рагну так, словно впервые увидел ее.

‑ Что это значит? ‑ с интересом закрутил головой и Бабель. ‑ А, Гертье? Почему так загорелось?

Рука Рагнхильд дрогнула, когда ставила стакан на стол. Она встретилась глазами с кавалером и изо всех сил постаралась, чтоб ее взгляд стал говорящим. Чтобы он угадал ее волю и подчинился.

«Надеюсь, сударь, вы не станете приписывать мне ничего из тех басен, которые именуют фольклором "?» ‑ подумала она, высоко держа голову, и на лице ее было написано требовательное ожидание того, что Гертье ответит согласием.

Гертье изучал гостью, пытаясь отыскать какие‑нибудь тайные знаки. Но перед ним сидела миловидная и разрумянившаяся девушка ‑ пожалуй, чрезмерно строгая и властная на вид, но ничем, кроме красоты, не связанная с искусством чарованья.

‑ И все‑таки ‑ в чем дело?.. ‑ Бабель недоумевал, но надеялся докопаться до истины.

«Сударь, я не хотела бы, чтоб мое имя связывалось с… нелепыми фантазиями ругов! ‑ мысленно настаивала Рагнхильд. ‑ Боже мой, почему вы застыли?! Скажите что‑нибудь!..»

‑ Ничего, ‑ Гертье вышел из столбняка. ‑ Я вместе с углем бросил в печку коробок спичек, и они занялись все разом. Сьорэнн, сыр, хлеб и орехи ‑ что подать? Вам понравился глинтвейн?

‑ Очень вкусный напиток, ‑ кивнула Рагна снисходительно, про себя искренне поблагодарив Гертье за находчивость. Напряженное беспокойство стало понемногу покидать ее.