Марина Дяченко - Одержимая

Или у нее все-таки гарнитура? Такой крохотный наушник и незаметный микрофон, что, даже вглядываясь, нельзя их увидеть?

Тогда она не сумасшедшая. Тогда она зачем-то ищет мальчика, который читал в метро Пратчетта. Именно вчера, именно в четверг.

Зачем? Есть ли этому хоть сколько-нибудь правдоподобное объяснение? Может, подойти к ней и напрямую спросить, чего надо?

Болели избитые ноги и бока. Антон попятился, потихоньку отодвигаясь, и нырнул в подземный переход; он брел среди толпы, низко опустив голову, и хотел одного: исчезнуть. Выключиться. Он так устал.

— Он не придет, — сказала Ирина. — Нет времени. Поехали.

В молчании они отъехали от «Старбакса» и одну за другой проверили еще две точки. Иришку ждали там и там, но ни один из подростков не был похож на «мальчика в очках».

Когда оказалось, что и на этот раз улова не будет, — демон осел, как издыхающая медуза.

— Еще не вечер, — сказала ему Ирина.

Хотя было ясно, что именно вечер, и вечер пятницы. Кофейни и рестораны, клубы и скамеечки у подъездов, пятачки под липами и детские площадки — все радовалось сентябрьскому теплу, концу рабочей недели и долгожданной темноте. Горели фонари, светились огоньки сигарет, светились глаза молодых и зрелых людей, любивших осень и ожидавших бабьего лета.

До самоубийства оставались еще сутки с хвостиком. Казалось бы, полно времени, чтобы найти одного мальчишку…

— Как бы я жил, — бормотал демон за спиной Ирины. — Как бы я жил, каждый день, каждую секунду…

Мотор заглушал его слова, но, притормаживая на перекрестках, Ирина снова и снова слышала:

— Как бы я жил… Ух, как бы я…

Ирина свернула во двор, чтобы сократить путь до дома. В этот момент откуда-то из темноты, едва подсвеченной фонарями, на скорости километров пятьдесят появился черный «мерс».

Ирина вильнула и влетела в палисадник.

«Мерс» запоздало тормознул и въехал мордой в металлическую ограду. Послышался скрежет.

Одновременно распахнулись четыре двери.

— Ты что это, сука, делаешь?!

Ирина, трясясь, кое-как сползла с седла. Она не успела испугаться — но в кровь хлынул адреналин, и ужас пришел секунды через две после полной остановки. В темноте она не могла понять, что со скутером, и что с ее коленом, и что с головой, которой тоже досталось.

Загорелось чье-то окно прямо над головой. Три молодых мужика в кожаных куртках и две их подруги, матерясь, вломились в палисадник, и крашеная блондинка первой нанесла удар:

— Ах ты тупая пи…

Ее кулак врезался Ирине в скулу, очень точно и больно, по-боксерски; в этот момент тело ведьмы перестало ей принадлежать.

Она блокировала следующий удар, провела подсечку и швырнула блондинку, как тяжелую куклу, прямо на ее подругу, которая не дралась, но страшно ругалась.

Упали обе, окончательно хороня под собой палисадник.

Мужчины, на мгновение оторопев, взревели в три голоса и кинулись на Ирину.

Неторопливо, как десантник в кино, она дала соскользнуть неудачному захвату, нырнула под удар, перехватила чью-то мускулистую руку и провела прием. Мужчина повалился на копошащихся в темноте женщин. Двое других, еще не поняв, в чем дело, снова кинулись на Ирину, собираясь ее наказать; она разбросала их, как герой фильма о каратистах.

И пришла в себя, чувствуя, что все тело болит, суставы ноют, мышцы чуть не надорваны, а колено разбито.

— Уходим! — крикнул демон, которого никто из нападавших не видел, конечно.

— Я тебя из-под земли вырою, падла!

— Я тебя…

— Ах ты…

Оставляя за спиной поток плотной матерной брани, Ирина вытащила скутер на ровное место и кое-как завела мотор. Треснуло ветровое стекло, что-то случилось с рулем, и колесо, кажется, пострадало — скутер ехал, вихляясь, как пьяная курица, благо до дома оставалось совсем чуть-чуть.

Обессиленная, она приковала мотороллер под окнами.

— Олег… что это ты сделал?

— Они бы тебя отметелили.

— Никогда так больше не делай!

— Почему?

— Потому что… — Ирина трясущимися руками отперла дверь. — Потому что никогда-никогда, ни при каких обстоятельствах не делай из меня марионетку, понял?

Она захлопнула дверь и обессиленно сползла на пол.

Колено распухло. Голова раскалывалась от боли.

Часы пробили полночь.

— Ну как это понять? Как это понять, почему ни с кем такого не происходит, а только с тобой?!

Мама была зла и несчастна одновременно. Антон не знал ни чем задобрить ее, ни чем утешить.

— Почему с тобой столько проблем? Ты же взрослый человек! Ты же знаешь, как я надрываюсь на работе, как папа Карло!

Антон молчал.

— И кто это сделал?

— Какая разница?

— Что значит — какая разница? Мне завтра идти к директору! Объяснять, что случилось и почему ты уходишь из школы! И куда ты уходишь, можно узнать?

— В другую школу.

— Тебя там кто-то ждет? Или ты пойдешь в свою старую, к уголовникам? К наркоманам?!

— Пойду в экстернат.

— Послушай, иди, куда хочешь. Делай, что хочешь! — В голосе мамы появились истерические нотки. — Я думала… после смерти папы… что ты будешь мне опорой, а ты…

И она заплакала, и это было хуже всего на свете.

— Трем клиенткам я сегодня отказала! Трем! Они больше не придут, не надейся!

Вика так орала в телефон, что трубка, лежащая на столе, подпрыгивала.

Ирина стояла перед зеркалом в одном белье. Разбитое колено было похоже на небольшой мяч.

— Ты вообще собираешься работать или нет? Ты знаешь, что нам надо за офис выплачивать? Ты знаешь, сколько стоит твой скутер, и за него еще доплачивать, если ты его сломала!

Ирина поглядела на демона. Тот молча и отстранение глядел в окно.

— Ты меня слышишь или нет?!

— Слышу, — сказала Ирина, беря со стола трубку. — Извини. В воскресенье начнем работать.

— В воскресенье? А завтра что? Завтра суббота, самый хлебный день…

— В субботу духи не велят мне работать. Извини.

И она дала отбой.

Демон лежал на диване, закинув руки за голову. Это была странная, беззащитная и очень домашняя поза.

— Олег?

— Оденься, — пробормотал демон.

— Что?

— Оденься, ты меня за человека совсем не держишь? За мужчину?

Ирина хмыкнула. Взяла со спинки стула халат, накинула на плечи:

— Стесняешься? Я думала, демоны, как врачи, ко всему привыкли…

Он пробормотал невнятно и отвернулся лицом к стене.

— Олег, — Ирина, хромая, подтащила к дивану стул. — Как это так вышло, что я их… побила? Одна?

— Руками. Ногами.

— Ты за меня дрался, получается? Ты в меня вселился, и я вот так дралась… как в кино…

— В кино… У тебя суставы не размяты, мышцы не растянуты, так что не обольщайся.

— Ты что, десантник? Чемпион восточных единоборств? Ты правда умеешь драться?