Юлия Игнатова - Хранитель

Ближе к утру Лаер и Ирте четыре раза успели выяснить отношения на мечах, правда аккуратно, чтобы не задеть еще и исцарапанные комбинациями стены. Смотритель пару раз вежливо прерывал их призывая оценить новые сочетания, но Ирте и Лаер сходясь во мнении что Смотритель на редкость бездарен, продолжали поединок.

Лаер, задумавший кое-что, тщетно пытался сосредоточится. Беда в том, что Ирте вошедший во вкус, и едва ли уступающий мастерством владения меча Хранителю, никак не давал сделать этого Лаеру.

Хранитель, выискав плотные сгустки внешней магии, с усилием загнал их за спину Рийского и начал подчинять. Пару раз, уделив большее внимание магическому конфликту за спиной Ирте, чем поединку, пропустил скользящие удары, чем и позволил незначительно порезать себя, что вызвало настороженность оппонента. Но, слава богу, это было порождено другой природой:

— Ты как себя чувствуешь? — Рийский замедлил темп, скостив пару-тройку атак Хранителя простыми уходами в сторону.

— Нормально, мамочка! — Саркастично отозвался Лаер.

Ирте замахнулся для решающего удара, предварительно блокировав левый клинок Хранителя и выбив правый. Удар, конечно, он не нанесет, остановит в пяди от шеи, но все равно это будет момент унижения, а Лаер не выносил проигрышей.

Поэтому злобно расхохотавшись, он слился со своей магией. За спиной Рийского.

Ирте не ожидавший такой подлости, едва не выронил меч, и вынужденно замер, когда Лаер прижал свой собственный клинок к его горлу.

— Ты, падшее отродье Фесы!.. Это нечестно! — Гневно выдохнул Рийский, не решаясь пошевелиться.

— Нечестно драться с противником, который заведомо слабее тебя…

— Слабее? Это разве не ты тут магические выкрутасы выкидываешь? — Несмотря на ярое неудовольствие в голосе, Ирте очень аккуратно указательным пальцем отвел лезвие клинка от своего горла.

— Это другое. Ты не оставляешь мне выбора. Я же весь израненный, слабый… Вон аж меч из руки вывалился, самому противно… — Улыбнувшись, пожал плечами Хранитель

— Вообще-то я его выбил… — развалившись на перине Лаера, поправил его Ирте.

— Вот. И не стыдно тебе с таким немощным человеком… — укоризненно посмотрел на него Лаер

— По своей сути ты не человек. Ты сволочь. — Философски заключил Рийский.

— А ты ренегат. — Лаер внимательно смотрел как из под ножа Смотрителя выходит нечто очень занимательное.

— Мы нашли друг друга.

— Я всегда знал, что ты с отливом.

— С каким отливом? — озадачился Ирте.

— С голубоватым. — Гадливо уточнил Хранитель, едва успевая слиться с магией, дабы пропустить сквозь себя пущенный Рийским меч. — Ты сума сошел? А если бы я не успел?!

— Уйди, противный! — Хлопнул ресничками Рийский, нашаривая оброненный клинок Лаера.

— Псих, — пробормотал Лаер, отодвигаясь к противоположному краю пентаграммы.

— Что?

— Я говорю, что ты неадекватен.

— А, ну да, есть немного… С тобой невозможно быть нормальным. Вот не пойму я одного Райное, ты — туча неразрешимых проблем, всегда приносящая одни неприятности и недобрые вести. Вопрос: почему я от тебя не избавлюсь?

Вопрос был риторическим. Честно говоря, у Лаера возникали иногда сходные мысли относительно Рийского, который зажигал свои костры практически во всех зонах Лаера, иногда очень даже мешая. Столкновение собственных интересов, повлекшее незначительную борьбу за сферу влияний, оба оставляли своим людям, не снисходя до личных встреч и баталий. Единодушно руководствуясь правилом, что третий лишний, исключали любую возможность воцарения иной силы, будь то правительская, бандитская и даже Храмовая на облюбованных территориях.

Рийский предпочитавший все брать нахрапом, человек настроения, опасно балансировал на грани всеобщего международного розыска и единолично признанного лидера по ту сторону закона.

Лаера отличала аккуратность и продуманность. Он никогда не спешил, будучи первым лицом при правителе Иксилоны, в не очень приглядных делах всегда действовал как минимум через пятые руки. Он находился под постоянным неусыпным контролем подозрительного Ноктура, и это его очень утомляло. Если бы имел место некий соревновательный момент, то Лаер, возможно, относился бы к Ноктуру более терпимо и менее категорично. Но Везильвийский Хранитель магии был слишком ленив и труслив, чтобы жаждать большей власти. Но зато излишне наблюдателен к жизни Лаера, из-за чего последний неоднократно упускал весьма выгодные сделки и нужные знакомства. И разумеется все это тлело много лет, выжигая любое проявление уважения к другим Хранителям.

Атера, Мийского Хранителя, а до него Содэуса — ярых прихлебателей Ноктура, Лаер вообще не принимал в счет, поражаясь различию в характере Атера и Ирте.

Атер и Ирте росли вместе, и у последнего были очень серьезные шансы стать Хранителем. Но Содэус предпочел своего сына, не особо, кстати, блещущего талантами, а по мнению Лаера так и вовсе бездарности. Но Ирте за четыре года обскакал Мийского Хранителя по всем пунктам, вызывая гораздо большее восхищение у мийских магов, да и двор правителя Мии проникся к яркому, умному парню большей симпатией. Невероятный успех не мог не вскружить голову. Лаер, на тот момент уже довольно близко сошедшийся с Рийским предупреждал и отговаривал его. Да только если Ирте что и взбредет в голову, то засядет там настолько прочно, что снимать это можно только вместе с головой. Когда все предсказания Лаера сбылись и Хранитель, рискуя абсолютно всем, с невероятным трудом вырвал полумертвого Рийского из западни, каким-то чудом сумев остаться инкогнито, Ноктур вцепился в Иксилонского Хранителя мертвой хваткой. Один неверный шаг, один кривой взгляд и жизнь Лаера рухнула бы как карточный домик.

Вот Рийский и сверзился с большой высоты. Столько друзей, последователей, да и вообще едва ли не фанатиков, и все они отвернулись. И лишь Лаер, регулярно дававший подзатыльники, и снимавший его с петли, выводивший из запоев, заставлял жить.

Сила Хранителей передается по наследству. По старшинству именно Лаис, брат — близнец Лаера, должен был унаследовать способности Хранителя. Но он отказался от них и на физическом, и на ментальном уровне, и они перешли к Лаеру. С радостью и готовностью открывающего их в себе.

Восхождение Лаера было весьма зрелищным. В мальчике таилась сумасшедшая сила, которую шепотом называли наследием прародителя. И этим самым прародителем становились поочередно то Феса, то Алдор — смотря чьих уст касалась весть.

Лаер понимал, чего он хочет — больше силы. Больше власти. То, что он создавал, семидесяти двухлетний Ноктур называл невозможным стечением случайной магии. И пристально присматривался к Лаеру.