Юлия Игнатова - Хранитель

Это невероятное чувство видеть человека одновременно со всех сторон. Лаер видел и Уну со Смотрителем. Невероятное чувство. Что-то подтолкнуло его к мысли, что внешняя магия сейчас не сможет дать ему достойный отпор. И он пристально посмотрел на небольшой сгусток возле двери. Представил, как она обращается в его власть. И она действительно стала сдавать позиции.

— Отойдите оттуда, — напряженно приказал Ирте, глядевший в ту самую сторону.

— Что? — недоуменно посмотрела Уна на нахмуренного Рийского.

Более сообразительный Смотритель, привыкший к небезосновательным приказам что Хранителя, что Ирте, мгновенно сорвал ее с места и оттащил за спину поднявшемуся Рийскому.

Лаер хотел очутиться на месте менявшейся магии. Он истинно жаждал этого. И сгусток внешней магии, ставший неотличимой энергией Хранителя, с готовностью вобрал в себя его. Мгновение, и вот он уже возле двери. Все такой же всевидящий и невидимый, всесильный, но не ощутимый. Пентаграмма жадно вспыхнула синеватым светом, неохотно отдавая последние частички магии Лаера. Но внешняя магия была все столь же враждебной. И Лаер почувствовал слабость. Нужно разорвать цепь. Возвращаться в привычное состояние было легче.

Так же прекрасно переливаясь и искрясь, из воздуха возникало его тело. Уна и Смотритель единодушно ахнули. Ирте ринулся к Хранителю, перехватив его в падении.

— Я все-таки гениален… — выдохнул Лаер, прежде чем потерять сознание.

Он очнулся давно. И ощущал чужое присутствие. Незаметно ощупал ореол гостя. Сапфировый цвет, вкус ветра и столь же древней и могущественной силы. Ирте. Терпеливо выжидающий, когда Хранитель соизволит прийти в себя.

Но Лаер ничего не хотел. Он чувствовал под спиной меховую перину. И наслаждался плодами полного познания единения своей души. Это действительно волшебное чувство. И знал, что как только они набьют сигну Салфитского капкана, он будет много и долго экспериментировать. Много и долго.

Он видел все, что происходит даже с закрытыми глазами. Ирте развалился на диване, неотрывно глядя на Лаера. Между бровей пролегла тревожная морщинка. Смотритель напряженно читал сидя на столе, скрестив ноги. Уна сжавшись в комочек в кресле, негромко посапывала во сне.

Ирте прав, она удивительно красива. Шелковистые пряди, струящиеся по плечам и спине, чистое приятное лицо. Эти всполохи магии на ореоле… Какая сила… И все это принадлежит ему, только ему…

Страшно представить, на что он станет способен после того как изопьет ее.

— Хватит притворяться, Райное. Бесишь ты меня уже. — Недовольно полусонным голосом произнес Ирте.

— Где я прокололся? — Лаер повернулся спиной к Рийскому.

— Лыбишься как идиот уже минуты три. — Ирте укрылся с головой, из-под одеяла его сонный голос звучал глухо и невнятно. — Чего ты опять намудрил?

— Телепортация. — Зевнул Лаер.

— Расскажешь своим неучам в скиту. Спрашиваю, что за ерунду ты сотворил?

Лаер улыбнулся и промолчал. Сел на своем ложе, окидывая комнату взглядом в поисках сгустков внешней магии. Нашел один, аккурат над Рийский. И снова заставил ее подчинится, слив на этот раз с собственной магией только свою руку. Ощущение было забавное. Картина тоже — из воздуха над Ирте высунулась до локтя рука Лаера, раскрыла одеяло и нагло потрепала ошеломленного Рийского за нос.

Лаер захохотал в голос, разбудив Уну. Девушка не понимая спросонья, что происходит, увидела смеющегося и, судя по всему, вполне здорового Хранителя, и со всех ног кинулась к нему.

— Лаер! Я думала, что я тебя убила! — Горько возрыдала она, сбив Хранителя в прыжке обратно на постель.

— Ммм… — Озадаченный Лаер попытался отстранить впившуюся в него Уну, сотрясающуюся от рыданий. — А плачешь оттого, что замысел не удался?

— Мерзавец! — Маленькая ладошка обожгла его щеку.

Все-таки удивительно, насколько быстро она переходит из одного состояния в другое. Секунду назад исступленно рыдала, а сейчас готова взорваться от злости. Но как же она мила в гневе. Лаер залюбовался, подперев ладонью щеку. Высокая грудь часто вздымается, губы твердо сжаты, скулы побелели, щеки порозовели, и глаза мечут серебряные молнии, а ее ореол… Ах, одно загляденье!..

Девушка, заметив мечтательное выражение, неожиданно проступающее в глазах Лаера, стушевалась, но тут же гордо вскинув подбородок, поднялась и покинула предбанник.

Ирте заинтригованно наблюдавший за картиной издал стон разочарования. Смотритель, вторя ему, вздохнул.

— Я надеялся на что-нибудь зрелищное. Теряешь форму, друг мой…

— Зрелищное я устрою без свидетелей как-нибудь потом… — решил Лаер, повалившись на перину и устало прикрывая глаза, и тут же без перехода заявил, — набьешь мне сигну.

У Ирте отвисла челюсть. Сигну чего, он понял сразу. Потрясенно оглядел Салфитскую пентаграмму.

— О Алдор, как все просто… — Ирте ошеломленно с силой провел рукой по лицу. — Эта дрянь будет на тебе, удерживая в теле магию. Да тебе можно вообще весь ореол изрешетить, у тебя все равно останется магия…

— Ты видел, на что я теперь способен? Надо отдать должное тому гаду, который вздумал меня порешить — если бы магия содержалась в ореоле, я бы никогда не смог бы с ней сливаться, растворяться… Да я бы даже не додумался что так можно!

— Как ты это делаешь? — со смесью интереса и пугливого отвращения негромко спросил Ирте.

— Связующий ритуал, раздробивший мою душу на две половины. Одна в теле, вторая в магии. Умрет тело, я смогу возродится, потому что моя душа все еще будет жива в магии. Я был уверен, что никому и в голову не придет, что можно отнять у меня магию и тем самым жизнь. Впрочем, сейчас это не важно. Пока магия была в ореоле, который принадлежит телу, соответственно душа у меня была вроде как была в одном и том же месте, несмотря на раздробленность. А теперь одна ее часть снаружи… — Смотреть на Лаера было жутко, он словно говорил сам с собой, горячо, алчно, срываясь на торжествующее шипение. — И благодаря этой части я заставляю внешнюю магию перерождаться, подчиняться… Я вроде как живу в двух мирах. Вдвойне сильнее. И как только я накоплю силу… Ирте, я даже не могу представить примерный предел своим возможностям…

— Вывод: как тебя не убивай, ты все равно из этого выгоду извлечешь. Я тебя начинаю бояться, Райное, — потрясенно усмехнулся Рийский, откинувшись на спинку дивана.

Всю ночь Смотритель, Ирте и Лаер вырисовывали варианты комбинации пентаграмм с различными вязями и рунами. Итоги Хранителю не нравились, и он азартно составлял иные формы и сочетания. Листы закончились, в ход пошли ножи и деревянный пол. Лаер угрюмо сидевший на границе своей тюрьмы, недовольно морщился и советовал.