Юлия Игнатова - Хранитель

— Уна!

Девушка сидела за столом заваленным книгами. Подняла взгляд и мгновенно признала в вошедшем Хранителя. Ореол нестерпимо ярко полыхнул. Встала так резко, что книги попадали на пол, а стол отъехал в сторону, и обежала его, кинулась к Лаеру. Хранитель подхватил ее на руки и закружил, чувствуя сладко-щемящую боль, жегшую его от яркости ореола Таланта. Но не ставил ни заслон, ни отстранял ее. Она в его руках. Никто ее не отнимет. Никто. Больше никто.

Слабость пробежала по телу. Она слишком мощная, слишком сильная… слишком искушающая. Лаер прижал девушку к стене, держа ее лицо в своих ладонях и глядя в мокрые от слез, лихорадочно блестящие серебряные глаза.

— Девочка моя… — Лаер жадно впился в дрожащие губы, чувствуя, как сгорает от полыхающей нестерпимым жаром и струящейся по его венам силы Таланта. — Моя… только моя… как ты? Все в порядке?

Уна, зажмурив глаза и сжав губы, закивала головой и, всхлипнув, прижалась к нему.

— Я так боялась… что… что ты… не придешь… — всхлипывая выдавила она, впиваясь пальцами в его плечи.

— Я же тебе обещал, — зарывшись лицом в волосы Уны, напомнил Лаер. — Я приду, где бы ты ни была…

— Папа? — малыш вывернулся из хватки матери, повернувшей его лицом к себе, и бесконечно удивленно взглянул на Лаера.

— Уходи. — Посмотрев в глаза женщине, приказал Лаер, и, переведя взгляд на мальчика, почти ласково добавил, — я скоро приду.

Женщина подхватила малыша и ринулась прочь. Мальчик заплакал и протягивал руки к Лаеру, у которого внезапно сорвалось дыхание. Он с трудом отвел взгляд, взял за руку Уну и бросился обратно по коридору.

Столько переходов… Лаер потерял им счет. Пару раз в прыжке прирезав караульных, и едва не напоролся на оповестительное заклятие. Уна случайно подвернув ногу, удержала его от роковой ошибки. Лаер склонился, чтобы поднять упавшую девушку, и его взгляд зацепил едва заметную вязь у самого пола.

Значит он у цели. Только у выходов ставят оповещение. Лаер быстро осмотрел вывихнутую лодыжку, поднял Уну на руки и пошел вверх по коридору.

Наконец-то. Запах свежести и шум дождя. Лаер взлетел по ступеням, и шагнул в святящийся тусклым серым светом проем.

И на мгновение обомлел. Это не Иксилона.

Это Мия. Островная Мия. Где зимой дождь вместо снега. Он стоял на выходе из Главного Храма Алдора — грандиозного многоуровнего и прекраснейшего дворца из всех земель. И вокруг простирались живописные зеленые пейзажи, с редкими вкраплениями Охрамов. Остров Алдора. Один из мийского архипелага, полностью отданный во власть Храмов. Лаер ненавидел этот остров всей душой — оплот Высшего Совета Храмов, столица религиозных фанатиков, из-за ограниченности доступа на свою территорию, кажущаяся простым смертным едва ли не земным вариантом небесных божьих чертог.

Лаера начинало тошнить от отвращения. И он здесь?! Какая нелепица. Какая мерзость!.. Надо будет хорошо отмыться, как только он вернется домой.

— Ну и зашвырнуло тебя… — не скрывая омерзения, Лаер осмотрелся вокруг.

Вниз пять десятков ступеней и огромная круглая, радиусом в два скачка мраморная площадка с высеченным в замысловатом изображении заточения Фесы Алдором, кругом Сетаролла, а затем еще столько же ступеней, заканчивающихся широкой площадкой на земле.

— Где мы? — Уна в восхищении оглядывала изукрашенный дворец, насколько это позволяло положение подле входных дверей. Острые шпили множественных башен протыкали грозовые облака.

— В обители мирового зла. — Скривился Хранитель. — Резиденции коррупции, центра охлократии и плутократии, в чреве рождающем самых лицемерных, наглых и жадных ублюдков… О боже, меня сейчас вырвет…

Лаер поставил девушку на ноги, и передернулся от отвращения, оглядывая дворец и прикидывая пути отступления. До дома десятки тысяч скачков. Нужно осмотреть круг Сетаролла. Если что, кое-где подправить, подогнав под один из тех, что разбросаны по его домам. Круг большой, расстояние должен покрыть. К тому же их как-то ведь доставили в эту… в это место.

— Пойдем.

Их уже ждали. Там на площадке, стоя под проливным дождем, застыли две фигуры. И одну из них Лаер узнал сразу.

— Послушай меня, Уна. Ты должна стоять внизу лестницы, не двигаясь с места, чтобы не случилось. Поняла меня? — тихо информировал Лаер идущую рядом с ним девушку, накладывая на нижнюю ступень десятки охранительных вязей.

Лаис видел, что делает Лаер, но не вмешивался.

— Поняла. — Кивнула девушка, крепко взяв его за руку и сурово сдвинув брови, глядя на две фигуры в середине мраморной площадке.

Лаер оставил девушку, скользнув губами по ее щеке, и решительно направился к ожидающим. Он узнал второго и скривился от омерзения. Рейнес Енский. Главный Настоятель. Великий старейшина Высшего Совета. Невероятно скользкий тип, неоднократно выбивавший у Лаера почву из-под ног. Мирей прислушивался почти так же, как и к Лаеру. Прислушивался к этому мерзавцу, обладавшему неоднозначной силой массового и индивидуального гипноза. И Хранителя это невероятно раздражало, но противопоставить хитрющей храмовой сволочи было нечего. Лаис, да как ты польстился на просчитанные и лживые речи о несбыточной утопии из уст этого гада?

— Ты за это ответишь. — Предупредил Лаер Райнеса, кивнув на Лаиса и останавливаясь в шаге от них.

Рейнес недоуменно поднял куцую черную бровь, однако на дне темных глаз блеснула злорадная искра.

— Лаер, — с сожалением потянул Лаис, вынимая один клинок из двойных ножен на спине, и тем же тоном на староиксилонском быстро добавил, — дурья башка, я же меч дал, ты должен был бежать.

— Лаис, — склонившись в издевательском поклоне, в тон ему произнес Лаер и на том же языке скороговоркой спросил, — и как теперь будешь выкручиваться?

— Я лишь исполняю волю нашего Небесного Отца. — Высокопарно изрек Лаис, возвращаясь к современному иксилонскому, почувствовав напряжение Настоятеля, искусно скрывавшего непонимание под маской просветленного познания.

— Иксилонский Хранитель магии, — Рейнес приветственно склонил голову. — Наконец вы явили свое истинное лицо, и увидеть вас с этой новой нелицеприятной стороны вашему мудрому правителю будет весьма печально…

Лаер досадно поморщился, не обратив должного внимания на реальную угрозу и мысленно выстраивая диалог с братом. Но Рейнес не огорчился такому пренебрежительному отношению к своей речи, и с упоением продолжил высказывать то, что так согревало его сердце:

— Да и не только правителю, всем людям, чьи затуманенные лживыми речами умы…

"Ты недоумок! Мог бы сразу все свое храмовое стадо привести, пускай любуются, как мы тут расшаркиваться будем друг перед другом!" — Лаер чуть заметно повел бровью.