Юлия Игнатова - Хранитель

Столкнул с площадки.

Лаер бежавший к лестнице, в прыжке распластался в воздухе и, рухнув на самый край площадки, успел схватить вскинутые руки Уны. Она онемела от страха, лишь в бессилии смотрела в лицо Лаера.

— Прикончи его! — истошно взвыл Рейнес.

Чтобы Лаис ударил в спину в поединке? Как же плохо его нужно знать. Или как же долго Лаису пришлось играть…

— Давай, подтянись немного, — Лаер чуть приподнял девушку, уцепившуюся правый рукой за его локоть. — Вот, так… моя умница… еще немного…

— Убей! Убей его! — продолжал бушевать Настоятель. — Ах, ты тварь бесхребетная!..

Судя по торопливым шлепкам в сторону Хранителя, Настоятель решил не упускать шанса. Лаер даже расхохотался, вполне представляя, что будет дальше.

— Уйди от него. — Лаис скрестил меч с саблей Рейнеса.

— Я знал, что ты не сможешь, — проронил Настоятель с каким-то неясным торжеством, разом оборвавшим смех Лаера.

Шипение, крик стали, и резкий разрывающий слух звук пронзаемой плоти. Полустон-полувскрик Лаиса, и Лаер обезумел.

Уна едва успела уцепиться за кисти обмякших рук.

— Лаер!..

Она впервые видела столь бездумные глаза. Пустые. Мертвые.

— Лаер, пожалуйста!..

В страшных глазах мелькнул проблеск разума, Лаер по-звериному повел головой, и злобно зашипела змея, сбившая в длинном прыжке тело Настоятеля. Звон упавшего меча. Лаер напрягся и, перехватив девушку за локти, медленно с усилием втащил на край. Он снова чуть ее не выпустил, когда багровая дождевая струйка с площадки мазнула его по щеке.

Уна застыла видя как Лаер ломанными, каким-то неестественными движениями подползает к брату с багровым ореолом вокруг распластанного на мокром мраморе тела.

Лаер неуверенно взвыл, в ужасе глядя на лицо с открытыми безразличными глазами. Заскулил, словно смертельно раненный зверь, остановившись в локте от мертвого тела. Протянул руки, как годовалые дети тянутся к взрослому человеку. Ладони дрожали, а Лаер рвано дышал, широко раскрытыми глазами глядя на брата. Он так и не посмел коснуться его, опустил взгляд, и, заметив, как вода становится алой вокруг них и заходясь в непередаваемом ужасе задрожал, в безумии и с невыразимой мольбой глядя на Лаиса.

— Нет… Нет… Пожалуйста, нет!.. Ну, пожалуйста, не надо!.. — задыхаясь, изломлено умолял Лаер, просительно протянув руки к телу.

Коснулся его. Коснулся. Там, где сабля пронзила сердце.

Это Лаер переродил клинок… Это Лаер извратил душу Лаиса, лишив его шанса на возвращение… Это Лаер убил брата…

Что-то надломилось внутри и осело сухим хрупким пеплом, запорошив весь мир который он знал. Он больше не чувствовал ничего, не видел, и не верил не во что. Лишь одно имело значение: его брат мертв. И тяжесть этого знания клонила замерзшего в темном отчаянии Хранителя к земле. К кровавому мрамору.

Кровь. Мрамор. Утрата…

Это Фесово видение, предупреждающее о…

Где то на границе сознания исступленно билась истерика, но все его мысли обратились в прах.

Лаер взревел, откинув голову. Крик боли, ненависти, неверия. Звериный вой, холодящий душу, иссушающий разум и останавливающий сердце. Так не может кричать человек. Но он был в том вопле. Умирал. Это был крик души бьющейся в агонии.

Вой перешел в леденящий торжествующий хохот. В надрывное поскуливание. В тихую молитву. В проклятье. В шепот, снова в смех. И в рваные вдохи.

Хранитель прикрыл дрожащими пальцами уже невидящие глаза Лаиса, проведя ладонью вниз опустил веки, и тихо прошептал:

— Вот так, брат. Спи. Спи вдали этого мира. Вдали от горя, горечи, лживых ролей. Спи, позабыв вкус ненависти, разочарования и боли. Где бы ты ни был, там лучше. Помни меня таким, каким знал прежде. Я скоро приду и разбужу тебя. Я вернусь за тобой. А пока спи…

Лаер поднялся. Змея скользнула прочь.

— Ты… Ты! Ты еще пожалеешь… — невыразительно шептал Рейнес, глядя в восковое лицо с пугающими вертикалями зрачков на полыхающих изумрудах глаз.

Лаер поманил Невана, с готовностью возникшего над отползающим Настоятелем. Меч начал скручиваться, уплотняться, терять форму и приобретать иную — тонкой металлической кобры.

Лаер мягко прокручивал кистью, заставляя угрожающе расправившего капюшон Невана проворачиваться в воздухе над замершим Настоятелем, и показывать себя во всей красе. Лаер изогнул ладонь и Неван повторил его движение, прогнувшись шеей и головой назад.

Хранитель неестественно, не по-человечески жутко ухмыльнулся, и резко опустил ладонь вниз. Неван издав металлический скрежет, в котором странно чувствовалось торжество, повторил движение руки хозяина. Тоже нырнул вниз. Пробив живот Рейнейса, проникая в организм. Повторяя плавные движения ладони Хранителя. А тот внимательно слушал крики отчаянной боли, и наслаждение расправляло застывшие черты.

Лаер начал резкие движения, с блаженством вслушиваясь в хруст ломающихся костей. Неван ломал твари позвоночник. Ребра. Таз. Разрывал кишки, печень, желудок и диафрагму, но не трогал легкие, позволяя жертве кричать, а хозяину упиваться этим криком.

— Лаер, пожалуйста!.. — отчаянная мольба в вопле Уны разбила мир Лаера сжигаемый в ненависти и наслаждении.

Он оглянулся, она все еще сидела на краю, прижимая ладони к груди и задыхаясь от слез.

И тут его взгляд натолкнулся на тело брата, которое бережно обвила родовая магия Лаера, и не давала расползающимся кровяным разводам от Настоятеля, смешаться с кровью Лаиса. И это снова ввергло его в пучину безумия.

— Ты думаешь что вот так легко подохнешь? — свистящим полушепотом спросил он у обезумевшего от боли Настоятеля. — Не-е-ет…Волей Пламенного духа, Берегини росы, Души ветра, Земляного Провидения павших в мою власть и силой дарованной мне, первородной матерью призываю душу сию! Отныне и до скончания дыхания пусть вверяет мне власть и волю свою. Преклонится и да пребудет со мной, покуда не позволю покинуть себя. Служит мне неустанно и верно, ибо я истинный повелитель ее!.. Именем Ияирелла, Кеиоиулы, Пзартроясса, Эосельмы заклинаю душу сею преклониться предо мной, прозвать себя рабом моим, и назвать имя истинное!..

Его голос множился, приобретал эхо, повторяемое покоренными демонами, опьяненными от ненависти повелителя их, и тихо певших в его крови. Голос лился отовсюду, и с каждым произнесенным запретным именем сущностей, заключенных в сигилы, срывались нити, хранящие жизнь Рейнейса. Ведь он был не вправе слышать их. Они не подчинялись ему, и поэтому убивали его, стремясь усладить своего ненасытного хозяина.

Лаер сорвал с шеи брата медальон Алдора, кинув в исходящего кровавой пеной Настоятеля. Ослепительно полыхнула вспышка, иррациональной дугой изогнулось измученное тело отпускающее душу и пало тряпичной куклой в лужу крови. Серебристое бесформенное облако проронило скрежетчущим, невыносимым для уха простого смертного: