Сергей Раткевич - Теарнская партия

Крэтторн посмотрел на поводья в своей руке и сообразил, что конь к ним больше не прилагается.

«Украли? Да, наверное…»

Он оглянулся по сторонам в надежде, что конь сыщется где-нибудь неподалеку, но улица была пустынна па всем видимом протяжении.

«Украли. Точно украли. Сволочи».

Сжать кулаки еще сильней Крэтторн был просто не в состоянии. Да и делу это не помогало. Впрочем, он вообще не знал, можно ли еще что-то сделать. Если б его величество просто отнял у него титул и земли, тогда Крэтторн мог бы рассчитывать на своих союзников. Однако король рассчитал куда хитрей и первым делом отнял у него именно союзников. Заткнул им рты жирными кусками. И те приняли. И не подавились, сволочи.

Крэтторну представились бывшие союзники, с чавканьем пережевывающие земли и замки, и его передернуло от отвращения. Он машинально коснулся того места, где еще недавно была шпага.

Была.

Разоблаченным заговорщикам шпаги не полагаются. Даже простолюдинам на службе короля можно их иметь, а ему… Впрочем, он же теперь тоже простолюдин. Был граф Крэтторн, и нет его. Королям очень не по нутру, когда кто-то пытается сравняться с ними в силе.

Крэтторн стоял и думал, что никогда не смирится. Никогда не привыкнет к тому, кем он стал.

У него отобрали все. Титул. Власть. Земли. Замки. Оружие. И даже коня свели… Что ж, раз так, он тоже примется отбирать. Не для того, чтобы выжить. Жить жалким подобием прежнего себя ему неинтересно. Нет, он станет красть, чтобы отомстить тем, кто лишил его всего, что у него было. Опозорил. Унизил. В клочья порвал его жизнь. Вот единственная достойная цель. А другой в его положении и быть не может.

Отомстить. Уничтожить врагов. Смять, скомкать, раздавить, увидеть, какого цвета их кровь… попробовать ее на вкус… на запах… на вес… почувствовать, как она высыхает на ладонях… а тогда и умереть не жалко.

Безумие распахнуло над бывшим графом свои черные крылья, и Крэтторн радостно потянулся ему навстречу, заворачиваясь в него, словно в плащ. В нем было тепло. Безумие успокаивало и грело, делая легким и свободным. Ненависть и ярость стали менее мучительны, покрывшись тонкой корочкой радости. Пьянящая сила наполнила Крэтторна. Рвать и терзать врагов будет очень весело. А потом… потом он умрет, конечно, ведь терзать будет уже некого, а разве можно жить, никого не терзая? Но это потом, а пока…

Крэтторн рассмеялся тихим, ласковым, шелковистым смехом и сделал шаг. Первый шаг навстречу неземным наслаждениям. Он знал, что запомнит каждый миг своей мести. Сполна насладится каждым ее мгновением.

– Я иду. Слышите? – прошептал он, и нежный мелодичный шепот, сорвавшийся с его уст, ничуть не похожий на скрипучий голос прежнего графа Крэтторна, скорей уж сравнимый с шепотом юной прелестницы на ложе страсти, напугал бы любого, когда б было кому его слышать.

Впрочем, самого графа подобные мелочи больше не беспокоили.

«Украсть шпагу. Убивать. Короля, друзей-предателей, всех».

Крэтторн медленно шел по улице, крался, словно большой охотящийся хищник, касаясь окружающего мира всем телом и всеми чувствами сразу. У него не было конкретной цели, точнее, его целью был весь этот мир сразу, весь этот исторгнувший его мир. Ему необходимо было оружие и было безразлично, от кого и каким способом он его получит. Украсть так украсть, убить так убить… а вот потом…

«С кого начать?»

Вот тут вопрос уже становился серьезным. Чья кровь прольется первой, не так уж важно, он и не запомнит, но тех, чьими мучениями и смертью он будет наслаждаться, тех, чья кровь будет медленно стынуть на его руках, следовало выстроить по ранжиру.

И первый в ней…

Ненавистное лицо встало перед глазами как живое. Крэтторн медленно и с наслаждением вздохнул. Да, этот будет первым. Несомненно. Его проще подстеречь, чем остальных, это во-первых, а во-вторых… а во-вторых, если бы не он…

Некоторые разговоры случаются сами собой, спланировать или предвидеть их совершенно невозможно, а отказаться от них – немыслимо. И хотя тебя пугает да и смущает изрядно затронутая тема, но если ты мужчина, король и вдобавок любящий отец взрослеющей, не по годам умной дочери, ты просто не смеешь стыдливо опускать глаза, трусливо перекладывая этот разговор на плечи жены или наставников принцессы. Хотя, видят боги, ты бы предпочел в одиночку сражаться со взводом солдат или попытаться обвести вокруг пальца дюжину дипломатов одновременно. Увы, жизнь такая штука… она редко предоставляет право выбора.

– Ты настолько резко изменила свое мнение? – нахмурился король Эркет.

– Да, – решительно ответила принцесса Лорна. – Изменила. На самом деле все совсем не так, как мы раньше считали.

– В самом деле? А как же обстоят дела? – Король Эркет удивленно посмотрел на дочь.

– А дела обстоят так, что Феррену не дают заниматься науками! – возмущенно выпалила Лорна.

– Не дают? – иронически приподнял бровь его величество.

– И нечего здесь хихикать! – вспыхнула принцесса. – Вы с мамой весь день прохаживались с королем Ренартом и королевой Ингерен. Неужели не поняли, что он за человек, этот король Ренарт?

– Ну, что-то мы, бесспорно, поняли, но… поделись своими выводами. Быть может, они отличаются от наших? – примирительно предложил король Эркет.

– Не знаю, что там поняли вы, а я считаю, что только жестокий и неумный человек может запретить своему сыну заниматься любимым делом и приравнять науку к разврату, пьянству и карточным играм! Ты бы повнимательней к нему пригляделся, к этому Ренарту! Это же надо такое выдумать!

– Понимаю твое возмущение, – очень серьезно ответил король. – Выдумать такое и впрямь не просто. Мне вот интересно, принц Феррен сам выдумывал или ему помогал кто?

– Что? – растерялась принцесса. А потом, сообразив, решительно топнула ногой. – Феррен ничего не выдумывал! Он и в самом деле… Я уже почти объяснила ему основы, когда вы нам помешали! У него там телескоп стоит полусобранный. Вы ведь даже не посмотрели толком! Вся комната завалена книгами по астрономии и математике! А телескоп… он сам, сам, понимаешь, стекла шлифовал, сам собирал… это знаешь какая работа? Малейшая ошибка – и все сначала начинать приходится! Да при такой работе ни на какие пьянки у него ни сил ни времени не останется! Он так тянется к знаниям, а ему запрещают. Я-то на всем готовеньком была, с самого начала. Книги – пожалуйста, телескоп – пожалуйста, башню – пожалуйста. А у него ничего этого никогда не было!

Произнеся этот страстный монолог в защиту несчастного Феррена, Лорна выдохнула и продолжила уже другим, куда более спокойным тоном:

– Знаешь, папа, я только сейчас поняла, какие вы у меня с мамой хорошие. Вот ведь живешь-живешь и ни о чем таком не задумываешься, пока не столкнешься с тем, как это бывает по-другому… Вы никогда не запрещали мне быть собой, а я… принимала это как должное, наверное. Я даже и помыслить не могла, что может быть как-то иначе. А теперь… просто спасибо вам за то, что вы такие, какие вы есть! Вот.