Лана Туулли - Алхимик в Пустыне

— У вас есть дочь, мэтр? — призрак Касси начал успокаиваться.

— Даже две. Одна нормальная, а вторая вышла замуж. Нет, я что-то путаю, — спохватился Виг. — Одна нормальная, а вторая на маменьку похожа. Нет, снова не то. Одна нормальная, и она же сбежала из дома… Вот демоны рогатые…

— Да, хозяин? — подобострастно отозвалась мраморная маска.

— Отстань, не до тебя. — Маг застыл на пороге, усиленно припоминая. Мраморный демон, девушка-призрак и зверушка смотрели на него с сочувствием: — Про одну дочь я знаю точно. Она была нормальная. Хорошая такая девчушка, меня однажды гномьими фейерверками чуть не сожгла. А вот вторая… Как-то совершенно стерлось из памяти, — пожаловался старый волшебник.

— Может, у вас одна дочь была? — подсказала Касси.

— Может быть, — пожав плечами, согласился Виг. — Очень даже может…

В глубокой задумчивости он направился к лестнице.

— Хозяин! — окликнул мага стороживший сейф демон. — Хозяин! У вас там что-то свистит!

— Где? — Виг вернулся и заглянул в тайник. — А, это какой-то сигнальный оберег!

— И о чем он сигналит? — поддерживая беседу, спросила Касси.

Возникла небольшая пауза. Призрак девушки в экстравагантном — очень коротком, открывающим ноги до колен, платье, испорченным кровавым пятном на груди, терпеливо ждал ответа. Мраморный демон корчил рожи, подмигивал красавице и, выпятив губки, приглашал к более близкому знакомству — ты, дескать, уже мертвая, я — ненастоящий, так чего же зря вечность терять?

— Наверное, он предупреждает меня о чем-то очень важном, — рискнул предположить почтенный мэтр после долгих раздумий.

— Может быть, он просто сломался? Ведь может оберег просто сломаться! — выдвинула еще одну гипотезу Касси. Призрак наслаждался благоуханием вина из Сан-Тиерры, сладкого и ласкового, как солнце родной для бедняжки Касси Иберры.

— Что, все сразу? — закричал на девушку Виг. — Мои обереги не ломаются! Я, по-твоему, кто? Школяр? Недоучка какой-нибудь, чтоб делать ошибки на ровном месте?! Или, может, ты где-нибудь у меня видишь уши, как у беззаботного самоуверенного эльфа?! Я маг! Магистр! Мои артефакты будут работать! Будут, или я переплавлю их на собачьи кормушки! Будут, я сказал!..

С наэлектризованной бороды и седых волос старого волшебника сорвались искры.

— Тогда, мэтр, — испуганно пролепетала Касси. — Вам не о чем беспокоятся. Вот они, ваши изделия. И действительно — работают…

После небольшой инспекции в тайнике обнаружился не один сигналящий оберег, а целых восемь. Громче всех свистел крупный голубоватый кристалл, вплавленный в округлый черный камень. Маленькая, буквально в пол-ладони, серебряная корова время от времени издавала приятное слуху "муу!" и качала головой вверх-вниз. Деревянная игрушка, по-деревенски простая и по-детски незамысловатая, периодически издавала громкий стук — мужик и медведь «рубили» топорами вечный пенек. Звонкий серебряный бубенчик, найденный в самом дальнем углу «сейфа», время от времени звенел, причем, по мнению Касси, делал это всё чаще и чаще. Широкий медный браслет с вплавленным сердоликом, покрытый странными знаками, то нагревался, испуская розово-красное свечение, то остывал. Браслет тоже был опознан хозяйственным магом как сигнальный артефакт, и вот теперь мэтр пытался вспомнить, о какой беде хотел предупредить себя с его помощью. Три оставшиеся вещицы — завязанная крепким узлом веревка, засохший букетик и брошка, выполненная в виде гномьей двусторонней секиры, были признаны почти выдохшимися от постоянного срабатывания в течение последних двух-трех сотен лет и буквально доживающими последние годы своего артефактного существования.

— Ведь я их сам создал, — сердито закричал Виг. — Значит, я их создал для чего-то! А следовательно, должен помнить, зачем! Алхимия!.. где же он? Алхимия! — заорал волшебник на всю Башню.

— Мэтр, вы хотите сменить род деятельности? — поинтересовалась Касси. Открыв для себя способ поглощения алкогольных паров, девушка-призрак немного переусердствовала и еще более, чем это свойственно для трезвых нематериальных созданий, утратила контакт с реальностью. — Последние полгода я прожила в библиотеке талеринского Университета, и могу рассказать вам про тамошних алхимиков столько забавных историй…

— Где мой секретарь?! — орал Виг. — Почему он не напоминает мне о том, что я забыл?! Где он?! Так, сиди здесь! — внезапно приняв решение, скомандовал он призраку. — Следи за оберегами, может, поймешь, о чем они меня предупреждают! — и, подхватив полы длинной мантии, побежал вниз по лестнице.

Вернулся буквально через минуту:

— Посмеешь проглядеть что-то важное, я тебе голову оторву!

— Мэтр, не надо меня пугать, — с грустью ответила Касси. — Меня убили еще прошлой осенью… — и задумчиво погладила голубой посвистывающий кристалл.

Призрачные пальцы обожгло холодом.

Восточный Шумерет. Дорога из Луаза в Аль-Тораз

Дорогой Ньюфун!

Наконец-то, пользуясь минутой тишины…

— После чего я пошла доить корову, но оказалось, что у нее на спине спит чужой котяра; да такой большой, откормленный, просто страсть! Я, конечно, подойник уронила, кричу, кричу, меня никто не слышит, а сердце мое так и бьется! Надо, конечно, идти корову спасать, всё ж тяжким трудом нажитое, всё ж своим горбом заработанное, не дареное, не сворованное, доить ее, опять же, надоча, так я-ить боюсь! А вдруг кошка ее покусала! Кошки, оне ведь такие негодники! Мне еще бабка моя, которая ведьмой была, про них такие страсти рассказывала! Особенно про черных! Жуть, жуть, жуть, тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не сглазить, но я ведь и не запомнила, кошка-то на корове черная спала, или обычная, полосатая!.. От полосатых-то ведь тоже добра не жди — вот бабка моя, которая ведьмой была, всегда говорила…

Спасенная в Луазе женщина говорила, не закрывая рот ни на секунду. Ее дочь, наоборот, сердито буркнула приветствие и замолчала. При ближайшем рассмотрении «богатырка» оказалась вовсе не близкой родственницей троллей, а вполне обычной девушкой лет…э-э… во всяком случае, меньше тридцати, выше среднего роста, а так вполне вписывающихся в стандартные человеческой расы пропорции и габариты. Иллюзию богатырского телосложения создавали пышные рукава вышитой рубахи, а также мощные, уверенные движения девицы. Если говорить честно, то больше всего богатырско-воинственного было в ее лице — нет, хвала богам, это были не борода, тяжелый подбородок или какие-нибудь застарелые шрамы. Это был всего лишь взгляд светло-голубых глаз, пристальный, оценивающий и расчетливый, как у наемника с Дикого Рынка. Обладателю — и обладательнице — подобного взгляда явно было всё равно, кого резать — курицу, врага или друга, и не вина Любомарты, что ей до недавних пор чаще приходилось иметь с курами…