Светлана Багдерина - Иван-царевич и С.Волк

хозяин и в самом деле оказался душа-человек — пятый бесплатно наливает, никого не обижает, да еще и рассказывает, как эту "Hte Votku" пить правильно надо — с огурчиком солененьким — не бойтесь, не отравитесь! — с пирогами, с осетринкой — ничего, что по серебряному талеру за порцию — она того стоит, с пельмешками — ух, хорошо пошла, вернуться не обещала!.. А с заливным-то как оно понеслось!.. Только дух захватывает! А грибочки-то маринованные да соленые с картошечкой жареной — они ведь и вправду вполне ничего! Наливай, хозяин, десятый за счет заведения!.. Под такое и помереть не жалко!..

Сиротливо засыхали на стойке три подсадных гамбургера.

Всеобщее веселье бальзамом проливалось на душевные раны Ерминка и его жены и золотом — на финансовые.

В лексику вондерландцев ненавязчиво вошло, да там и осталось "Еще", "Чуть-чуть" и "До дна".

А "Березка", как выяснилось, оказывала посетителям еще одну услугу — выпивших пятнадцать рюмок водки домой отвозили бесплатно. Только до заветной цифры редкий мюхенвальдец дотягивал. Что ведь лукоморцу хорошо…

Сбились с ног два молодых официанта — принеси-унеси-налей-проводи — голова кругом пойдет.

И окрестным мальчишкам работа нашлась — загружать подгулявших гостей в тачки и развозить по домам. "Развезло — развезем!" — выкрикивали они, описывая круги вокруг и без того нетвердо стоящего на ногах бюргера, пока у того не начиналась морская болезнь. "До дому — медяк, в кутузку — за так!"

В окне безлюдного трактира напротив маячила завистливая физиономия конкурента.

Закрылась "Березка" далеко за полночь. Отгрузив последних, самых стойких или позже всех пришедших клиентов, Иван, Серый и Груша в изнеможении опустились на скамью. Ерминок за стойкой с подкашивающимися от усталости и волнения ногами и чувством глубокого удовлетворения подсчитывал прибыль.

— Ну, как оно, хозяин? — крикнул Иванушка.

— За последние пять лет я меньше выручил! Благодетели вы мои! — вывалившись из-за стойки, трактирщик брякнулся Ивану в ноги. — Скажите, как звать вас-величать, кого в молитвах мне поминать?

Иванушка хотел что-то ответить, но Серый его опередил.

— Я — Сергий, князь Ярославский, а это — Иван, царевич Лукоморский.

— Батюшка! Кормилец! — Ерминок с размаху бухнулся лбом об Иванов сапог.

— Ой! — прочувствованно выговорил Иван.

— А ты, Аграфена, чево расселась, как король на именинах — кланяйся милостивцу нашему, царевичу-ясну солнышку! — дернул трактирщик жену за подол.

— Да что вы, не надо, и Сергию не надо было вообще говорить про титул мой — я же просто так это сделал, из сочувствия, от души, как лукоморец — лукоморцу… — смущенный покрасневший Иванушка не знал, куда девать ноги, руки и горящие щеки цвета перезрелого помидора.

— Просто, просто, — подтвердил Волк. — Абсолютно бесплатно. Через неделю. А пока изволь, хозяин, каждый день нам две трети прибыли откладывать — на важное государственное дело. Мы тебя выручили, теперь ты нам помоги. А через неделю — вольному воля.

— Да хоть все забирайте! — Ерминок рванул на груди рубаху. — Я за батюшку Ивана-царевича — в огонь и в воду пойду!

— В огонь не надо, а две трети — вынь и положь. Прямо сейчас.

— Сергий, ну зачем ты это сделал, — выговаривал другу Иванушка по дороге в красильню. — Что у нас, денег нет? Все равно ведь за неделю там мешка не наберется, а меньше — все равно, что ничего. Нет, Сергий, проиграл я тут, невезучий я, что здесь и говорить, королевич Елисей на моем месте… — затянул было старую литанию царевич, но Волк рывком остановил его и схватил за плечи.

— Царский ты сын! Ты хоть понимаешь, что ты придумал?! Ты хоть сам-то понял, что ты придумал, принц ты Мухоморский?

— Что? — испугался Иван.

— А то! Я не знаю пока, как это можно назвать, но если мы к концу недели не наберем мешка золота, я буду не я, а дохлая кошка!

— Да ты что, бредишь, Сергий, или с ума сошел? Что я придумал? Какая кошка? Какое золото? Кто его тебе даст?

— Все. Еще будут в очередь стоять. Вот увидишь. А сейчас пошли быстрее — добраться надо до дому да спать завалиться — утро вечера мудренее.

— А что утром?..

— А утром, принц, нас ждут великие дела.

Иван долго не мог заснуть — переживал дневные события — столько всего и сразу давненько на него уже не обрушивалось. Дня три. Согласие Шарлеманя, пропажа денег, гибель минисингера, встреча с соотечественником и прочая, прочая, прочая — все это роилось в мозгу, крутилось перед глазами и не давало усталому телу отключиться для заслуженного отдыха.

Было слышно, как в соседней комнате их апартаментов за перегородкой ворочался на полу Волк, кряхтя и бормоча что-то себе под нос — то ли во сне, то ли наяву замышляя что-то удивительное и непредсказуемое, каким он и его идеи были всегда. Ах, Серый, Серый, что бы я без тебя делал — хоть и приключения, и опасности, и весь мир предо мной раскинулся, а только за тобой — как за каменной стеной, и все беды — как понарошку — все равно в глубине души знаю, что все закончится хорошо, пока ты со мной… Вот только ладно ли это? Ведь сбежал-то из дому, жаждая взрослости, самостоятельности, а тут получается — как у маменьки в садочке… Что-то в этом не так… Вот королевич Елисей, например, всегда сам служил защитником и советчиком другим, как на странице сто четыре, когда на Слоновье королевство напали орды бодуинов, и никто ничего не мог поделать с ними, и тогда королева Мбанга Манга объявила, что тот, кто победит дикарей и спасет страну, получит… получит ее… в жены ее получит…

Спать…

Утром, едва забрезжил свет в окошке, Иванушку разбудил уже полностью одетый и умытый Серый.

— Кто рано встает, тому Бог дает, — пояснил он недоумевающему взгляду царевича.

— Ты что-нибудь придумал?

— Ну, кое-что, — уклончиво повел плечом Волк. — Спускайся вниз, во двор — я там буду, с Санчесом пока пообщаюсь.

Когда Иван был готов, во дворе своих друзей он не нашел. Не нашел он их и на кухне, и в гостиной… Долго бы он еще ломал голову над тем, куда бы они могли с утра пораньше запропаститься, если бы, проходя мимо конторы, не услышал доносящиеся оттуда незнакомые голоса. Пока он стоял под дверью и думал, будет прилично заглянуть внутрь, или нет, его чуть не пришибли дверью выходящие от Санчеса посетители. Их

было трое, все они с виду были похожи на торговцев, и причем торговцев очень довольных.

— Доброе утро, — поздоровался он.

— Доброе утро, ваше высочество, — дружно закланялись они. — Рады видеть вас самолично, очень рады. Спасибо вам большое, ваше высочество, вы просто спасли нас, это чудо, наша искренняя благодарность не будет знать границ в известных пределах.

— Пожалуйста, — ошарашено выдавил царевич, но выяснить ничего не успел, так как следом за ними из конторы вышли Волк и Санчес.