Эрик Эддисон - Змей Уроборос

— Сон все показал мне, — ответил Джусс, — вплоть до подножья великого северного склона Коштра Пиврархи, из которой только и можно попасть на Коштра Белорн. Но дальше, за эти скалы, даже сон не смог проникнуть. Прежде чем солнце зайдет я покажу тебе дорогу через ближайший кряж. — И он указал туда, где ледник полз между тенистых стен вниз, спускаясь с колючего снежного поля, отвесно поднимавшего к перевалу. На восток от него стояли два белых пика, а на запад — похожая на цитадель гора, с отвесным лицом и длинной спиной, приземистая и темная, лежавшая под воздушным силуэтом Коштра Пиврархи, нависавшей над ней.

— Долина Зиа, — сказал Джусс, — которая спускается в Бхавинан. Туда и лежит наш путь. Под этот темный бастион, называемый Тетрахнамф.

На следующее утро Брандох Даха пришел к Миваршу Фазу и сказал: — Пришло время, и сегодня мы спускаемся с Омпреннской Грани. Я бы не хотел оставлять тебя здесь, на краю Моруны, но спуск по этой стене — не увеселительная прогулка. Ты умеешь карабкаться по скалам?

— Я родился, — ответил Миварш, — в высокогорной долине Пираршин, у истоков реки Бейрун. Тамошние мальчишки начинают лазать по скалам едва научившись ходить. Меня не пугает ни этот спуск, ни эти горы. Но сама эта земля ужасна и никому не ведома, и множество мерзких тварей населяют ее, духов и пожирателей людей. О мой друг, заморский дьявол, быть может достаточно того, что мы уже сделали? Давай повернем назад, и, если бог сохранит наши души, наши имена навечно останутся в памяти людей, ибо дошли мы до Морна Моруна и живыми вернулись обратно.

Но Джусс ответил и сказал: — О Миварш Фаз, знай, что не для славы пришли мы сюда. Наше величие и так бросает тень на весь мир, как огромный кедр распространяет тень на весь сад; и это путешествие, как бы опасно оно не было, мало что может добавить к нашей славе, как этот огромный лес Бхавинана не станет больше, если ты добавишь к нему два-три дерева. Но знай, что великий Король Ведьмландии, колдуя в своем королевском дворце Карсё, послал в мир магическое создание, прежде не отягощавшее мир, и эта злая тварь схватила моего брата, Лорда Голдри Блазко, который дорог мне, как моя собственная душа. И Те, кто живет в тайне, послали мне сон, призывающий меня отправиться на Коштра Белорн, если я хочу увидеть моего дорогого брата. Поэтому, о Миварш, ты можешь идти с нами, если хочешь, но, если не хочешь, ты можешь уехать с миром. И знай, что ничто, кроме моей смерти, не заставит меня остановиться.

И Миварш, подумав, решил, что мантикоры, которые должны сожрать его и двух лордов, все равно лучший удел, чем терпеть одному все ужасы Моруны, взял свою веревку и, поручив себя защите богов, по изрезанным каменным склонам и замерзшей земле последовал за Лордом Брандох Даха к началу оврага, ведущего вниз с обрыва.

Рано утром встали они на ноги, но только в полдень вышли к началу оврага. Опасаясь падающих камней, сначала шли они по восточной стороне русла, но потом, когда спуск стал слишком крутым, вернулись к западной стене. Через пару часов овраг сузился и стал не таким глубоким, Брандох Даха взглянул вперед и, на расстоянии нескольких длин копья, увидел сглаженные каменные плиты, резко обрывающиеся вниз, и его взгляд прыгнул с их резко очерченного края прямо на мерцающие верхушки деревьев, которые отсюда казались крошечными островками мха, отделенными от них невидимой воздушной пропастью. Тут они немного отдохнули; потом немного поднялись вверх по почти отвесному утесу, и, после опасного перехода, нашли другой овраг, немного западнее первого. Вот так, преодолевая долгий калейдоскоп осыпей и оврагов, они спустились вниз и вышли на прекрасную зеленую землю у подножия утеса.

У их ног росла невысокая горная горечавка; лес, как море, простирался немного ниже их; за ним стояли высокие вершины Зиайского кряжа: белые фронтоны Исларгина, узкий и темный палец Тетрахнамф нан Шарк, торчавший в небо над Зиайским Перевалом, и, к западу от него, выступавший над долиной Тетрахнамф нан Сурм. Другие великие горы по большей части скрывались за ближайшим кряжем, но Коштра Белорн возвышалась над Перевалом. Как королева, глядящая вниз из высокого окна, так и она взирала на зеленые леса, спящие в под полуденным солнцем, и вершина ее светилась, как звезда. За ними находился откос, уходящий в небо, испещренное ущельями нагромождение огромных каменных утесов, ведущих вверх, к земле листьев и воды, спрятанной за зимними равнинами Моруны.

Эту ночь они проспали на краю леса под звездами, а на следующий день спустились в лес и по сумрачным прогалинам вышли на поляну, по которой тек широкогрудый Бхавинан. Земля казалась мягкой, как подушка, и созданной для танцев эльфов. Дальний берег, находившийся в доброй полумиле от них, порос серебряными березами, изящными, как горные нимфы, их ноги-стволы сверкали в сумерках, их отражения дрожали в глубинах могучей реки. Высоко в воздухе день еще держался, слегка теплые лучи солнца еще окрашивали огромные силуэты гор, с запада, нависая над деревьями, поднималась молодая луна. На востоке поляны, недалеко от берега реки, находился маленький лесистый холм, не выше дома, в его плече чернела пещера.

— Тебе здесь нравится? — спросил Джусс. — Будь уверен, мы не найдем лучшего места, пока снег не растает и мы не сможем идти дальше. Хотя в этой счастливой долине царит вечное лето, в горах властвует лютая зима, и мы будем сумасшедшими, если отправимся туда раньше весны.

— Тогда, — ответил Брандох Даха, — на время превратимся в пастухов. Ты будешь играть мне на свирели, а я обходить мерки, сделанные дриадами, хотя, думаю, они никогда не ходили в школу. А Миварш станет козлоногим богом и будет охотиться на них; откровенного говоря все эти местные девчонки мне изрядно надели. О, это будет сладкая жизнь. Но прежде, чем мы решимся на нее, подумай как следует, о Джусс: время идет и мир шатается; что мы найдем в Демонландии, когда вернемся в нее летом?

— Тяжело у меня на сердце из-за брата моего, Спитфайра, — сказал Джусс. — Да, шторм зол, и задержка грозит еще большим злом.

— Прочь бесплодные сожаления, — сказал Лорд Брандох Даха. — Ради тебя и ради твоего брата отправился я в это далекое путешествие, и, как ты знаешь, никогда я не замахивался на то, что мне не по силам, и всегда добивался своего.

И стали они жить в пещере за глубокопучинным Бхавинаном, и перед этой пещерой справили святое Рождество, самый странный из всех, которые они справляли за всю свою жизнь: ведь сидели они не на высоких тронах из рубина или опала, а на мшистых берегах реки, рядом со спящими маргаритками и ползучим тимьяном; и освещал их свет, лившийся не из заколдованных карбункулов в приемном зале Гелинга, а из колеблющихся под ветром горящих палочек, стоявших не на колоннах, увенчанных капителями в виде чудных монстров, а на высоких вершинах спящих берез. И в эту волшебную летнюю ночь сидели они не под огромным золотым пологом, имитирующим небо, на котором сами собой светились драгоценные камни, а под настоящим небом, в котором великие зимние звезды — Орион, Сириус и Малый Пес — поднялись в зенит, направляясь только им известным путем в южное небо к Канопусу и странным южным звездам. И когда деревья говорили, то звучал не зимний голос трескающихся стволов, но шепот листьев и гудение жуков, носившихся в ароматном воздухе. Кусты белели от цветов, а не от изморози, и тропинки под деревьями тоже были белыми — но не от снега, а от диких лилий и анемонов, спящих в ночи.