Айрон Розенберг - Темный прилив

В мгновение ока тролли, цепляясь долгопалыми руками за сучья, скрылись вновь среди древесных крон. Поскакали прочь, подальше от лежащих в лужах крови тел, осматриваясь внимательно, принюхиваясь: нет ли эльфов поблизости?

Зул’джин не тревожился. Знал: конечно, эльфы скоро явятся и на этот раз будут настороже. Эх, давно уже не проливал эльфийской крови, стычка лишь разбудила жажду. Сородичи ощущали то же самое: многие щелкали челюстями, разминали пальцы, предвкушая новую драку с бледнокожими. «Скоро уже!» — подумал Зул’джин. Скоро тролли смогут убить столько эльфов, сколько захотят. Лес покраснеет от их крови, и эльфы своими глазами увидят закат их силы и могущества — как тролли когда-то. И это именно он, Зул’джин, станет могильщиком эльфов. Поднимет голову эльфийского короля высоко — пусть увидит смерть его народа! А после сожрет целиком.

Ох, скорей бы!

— Готово? — спросил Гул’дан нетерпеливо.

Чо’Галл покачал обеими головами. Здоровенный огр закряхтел, поднатужился, толкнул огромным плечом — и пропихнул последний обломок Рунного камня еще на фут по густой траве поляны.

— Теперь готово! — объявил, выпрямившись и потирая плечо.

Гул’дан вздохнул с облегчением. Столько часов потратили, один-единственный Рунный камень выкапывая! А еще ж и на части разбили, а после притащили пять огромных кусков на эту поляну. И еще сколько часов потратили, устанавливая правильно, вписывая в круг и чертя пентаграмму. К счастью, Молот Рока выделил им для работы нескольких обычных огров, а Чо’Галл куда лучше любого орка умел общаться с тупоголовыми родственниками. Обломки Рунного камня были велики и тяжелы, но каждый могли поднять и отволочь всего двое огров — орков же потребовалось бы многие дюжины. Гул’дан задумался мимоходом, как же эльфы притащили и установили камни. Скорее всего, магия. Или рабский труд. Лесные тролли силой почти равны ограм и не в пример умнее. Им-то легко объяснить, что, куда и как волочь.

Наконец все обломки на месте. Гул’дан подал знак — и трое чернокнижников заняли места подле камней. Хорошо, что Оргрим не всех перебил, а то и этого ритуала не видать как своих ушей. Да и сейчас уверенности в успехе никакой. Однако если дела пойдут скверно, сам наверняка уцелеет, и без особых повреждений.

Кивнул Чо’Галлу, тот приказал ограм, столпившимся у края поляны. Те принялись кряхтеть, ворчать и толкаться. Наконец выпихнули вперед одного. Чо’Галл рявкнул — и тот, поежившись, заковылял в середину круга, ограниченного камнями. Стал там и замер в полной неподвижности. Хоть одно в ограх хорошо: могут стоять очень долго и очень тихо. Если не голодны и приказа двигаться нет, стоят, будто статуи, часами напролет. Может, они как-то из камней произошли? Это объяснило бы и их толстые шкуры, и невероятную тупость.

Но хватит о постороннем — пора за дело! Гул’дан воздел руки и воззвал к темным силам, дарованным хозяевами-демонам и на Дреноре, направил пришедшую энергию в камень. Над головой затрещали разряды. Чо’Галл, занявший наконец свое место, соединил усилия с чернокнижниками — каждый направил энергию в свой обломок. Когда все пять загудели, завибрировали ощутимо от переполнявшей их силы, Гул’дан произнес краткое заклятие, сосредоточился — и разряд сорвался с кончиков его пальцев, ударил в камень, а от него к соседнему, от камня к камню. Затем разряд вернулся к точке выхода, замкнув камни в круг пляшущего, искрящегося колдовства. Самый воздух над алтарем потемнел, напитанный духотой, жаром, энергией — будто перед страшной грозой. Огр в середине по-прежнему стоял недвижно, хотя Гул’дан заметил проблеск ужаса в его глазах. О небо, Чо’Галл выбрал не вовсе идиота.

Когда камни напитались энергией, Гул’дан направил ее на стоящего в центре огра. Темные молнии вырвались из Гул’данова камня, ударили огра в грудь, окружили накаленной темной аурой. Молнии ударили и от остальных камней, и фигура огра почти исчезла в глянцевито поблескивающей тьме, зависшей меж камнями. По поверхности темного сгустка заплясали разряды, рождаясь непонятно откуда, и силуэт огра почти пропал из виду. Гул’дановы руки тряслись от усталости, от перенапряжения и истощения магической силы, но возбуждение и предвкушение еще поддерживали его.

Спустя несколько минут глянцевитая темень начала рассасываться, истончилась, и очертания фигуры стали яснее. Все тот же высоченный огр, уступающий лишь Чо’Галлу, но — изменился, явственно изменился. Скорее бы уже тьма разошлась! Гул’дан едва сдерживался, переминался нетерпеливо. И вот, будто сдернутые, остатки тьмы исчезли, и перед всеми предстало создание, сотворенное Гул’дановым Алтарем Бурь.

Несомненно, это огр, хотя и больше прежнего, и пропорции изменились: руки не такие длинные, ноги куда прямей, и держится по-другому, настороженней как-то.

Но главное — у него две головы!

На Дреноре двухголовые огры встречались очень редко — Чо’Галл был первым за много поколений. Они были намного сильнее и больше сородичей, намного сообразительнее. Их уважали и почитали. Чо’Галл был еще более редким исключением: оказался умен настолько, что смог выучиться магии. Гул’дан отыскал Чо’Галла, когда тот был еще совсем молодым, сам взялся обучать его, осторожно и терпеливо. И вырастил незаменимого помощника и неплохого чернокнижника, оставшегося с учителем и в дни его силы, и в слабости, А теперь, кажется, у Чо’Галла появилась пара!

Новорожденный двухголовый посмотрел на Гул’дана, непонятным образом угадав главного здесь.

— Что я такое? — вопросила удивленно одна голова, в то время как вторая озиралась по сторонам.

О, и говорит куда лучше обычного огра!

— Ты — огр, — ответил Гул’дан. — Возможно, огр-маг.

— Огр-маг? Что это значит? — спросила вторая голова.

Гул’дан объяснил про колдунов, чернокнижников, шаманов и прочих употребителей магии.

— Я теперь один из них? — спросил новорожденный огр.

— Возможно. — Гул’дан сощурился, глянул пытливо. — Проверить это несложно.

Поднял с земли сухой лист, протянул двухголовому.

— Возьми!

Тот принял хрупкий листок с удивительной для огра осторожностью и точностью — что ж, значит, ловкость и проворство тоже намного выросли.

— Теперь сосредоточься, вообрази жар, пламя, огонь.

Оба лица нахмурились, две пары глаз впились в лист. Затем одна голова чуть кивнула, за ней — другая.

— Хорошо, хорошо, — подбодрил Гул’дан тихо, не желая отвлекать. — Теперь дай пламени жизнь. Пусть оно пожрет лист, пусть языки огня лизнут его, тепло согреет твою кожу, почти обжигая пальцы…

Крошечная искорка родилась среди листа, стала огоньком, разрослась в пламя, жадно вспыхнувшее, пожирая, — и лист съежился, потемнел, за секунды рассыпался пеплом. Огр поднял обе головы и заглянул Гул’дану в глаза.