Роберт Сальваторе - Гонтлгрим

— О, я знаю больше, чем вы думаете, — уверил его берсерк. — Я был в твоей мастерской, гном.

Нанфудл поднял руки.

— Я сказал королю Банаку, что уеду.

— Ты собирался уезжать еще до того, как умер король Брунор, — обвинил его Пвент. — У тебя была сумка, упакованная для дороги.

— Ну, да, я собирался …

— Ты все собрал и сложил прямо под скамьей, на которой варил яд для моего короля! — в бешенстве орал Пвент, наскакивая на Нанфудла, который был достаточно ловок, чтобы убежать за камень, увернувшись от смертельных объятий Пвента.

— Пвент, нет! — вопил Нанфудл.

Джесса двинулась было, чтобы вмешаться, но Пвент повернулся к ней, сжав кулаки, на которых были видны выдвигающиеся из своих ножен на задних частях перчаток ручные шипы.

— Сколько ты заплатила этой крысе, ты, собачья задница? — требовательно спросил он.

Джесса продолжала отступать, но когда почувствовала за спиной холод камня, ее поведение моментально изменилось, и она шагнула обратно навстречу Пвенту и вытащила тонкую волшебную палочку.

— Еще один шаг…. — предупредила она, прицеливаясь.

— Пвент, нет! Джесса, нет! — визжал Нанфудл.

— У тебя есть большой волшебный взрыв в этой маленькой палочке, не так ли? — беззаботно спросил Пвент. — Это хорошо. Это только рассердит меня, и заставит врезать тебе еще сильнее!

Он шагнул, и Джесса начала колдовать, целясь палочкой в грязное лицо дварфа, но они оба остановились, и очередной вопль Нанфудла застрял у него в горле, поскольку воздух наполнил сладкий звук радостно звеневших колокольчиков.

— О, ну теперь вы оба получите сполна, — довольно сказал Пвент с хитрой усмешкой, поскольку узнал эти колокольчики. Все в Мифрил Холле знали колокольчики волшебного единорога Дриззта До'Урдена.

Тонкий и изящный, с рельефными мускулами, слегка напрягающимися под его мерцающей белой шкурой, рогом цвета слоновой кости, покрытым золотым узором, голубыми глазами, пронизывающими дневной свет, словно дразня само солнце, окутанный звоном колокольчиков, предвосхищавшими его появление радостными нотами, Андахар вознесся на валун и стал бить землю своим могучим копытом.

— Хорошо, что ты приехал, эльф! — крикнул Пвент Дриззту, который сидел, уставившись на него с отвисшей челюстью. — Я как раз собирался засунуть мой кулак в …

Но как только Тибблдорф Пвент развернулся в прыжке, чтобы направиться к Джессе, он увидел, что противостоит шестистам фунтам рычащей черной пантеры!

И он тут же снова подскочил, поймав равновесие, как раз вовремя, чтобы увидеть Брунора Боевого Молота, спрыгнувшего со своего места на единороге позади Дриззта.

— Что, Девять проклятых Кругов, здесь происходит? — потребовал ответа Брунор, обращаясь к Нанфудлу.

Маленький гном смог только беспомощно пожать плечами в ответ.

— Мой… король? — Пвент запнулся. — Мой король! Может ли это быть мой король? Мой король!

— О, священная задница Морадина, — пожаловался Брунор. — Что ты здесь делаешь, глупый дварф? Ты, как предполагалось, должен быть рядом с королем Банаком!

— Не с королем Банаком, — выступил Пвент. — С королем Брунором живым и здоровым!

Брунор, осаждаемый берсерком, пытался отвернуть свой нос в сторону от Пвента.

— Теперь послушай меня внимательно, дварф, и никогда больше не повторяй эту ошибку. Короля Брунора больше нет. Король Брунор покоится в веках, и Банак — король Мифрил Холла!

— Но… но… но мой король, — ответил Пвент. — Но ты же жив!

Брунор вздохнул.

Позади него Дриззт перенес ногу через седло и изящно спрыгнул на землю. Он погладил сильную шею Андахара, затем снял с шеи резное изображение единорога, висящее на серебряной цепи, и тихонько дунул в полый рог, отпуская коня.

Андахар встал на дыбы, взбивая воздух передними копытами, громко заржал и ускакал прочь. Каждым шагом, казалась, он покрывал огромное расстояние, поскольку становился все меньше и меньше, пока не исчез вовсе, хотя воздух по его следу слегка колебался волнами волшебной энергии.

К тому времени Пвент несколько пришел в себя, и решительно встал перед Брунором, уперев руки в бедра.

— Ты был мертв, мой король, — заявил он. — Я сам видел тебя мертвым, я нюхал тебя мертвым. Ты был мертв.

— Я и должен был быть мертвым, — ответил Брунор, смело двинулся вперед и тоже упер руки в бедра. Вдавив свой нос в Пвента, он добавил очень медленно и четко. — Только так я мог получить возможность уйти.

— Уйти? — переспросил Пвент, и обратился к Дриззту, который промолчал, лишь его усмешка показывала, что он наслаждался зрелищем больше чем, он был должен. Тогда Пвент посмотрел на Нанфудла, который просто пожал плечами. Бросил взгляд мимо пантеры, Гвенвивар, на Джессу, которая смеялась над ним, дразня и помахивая своей палочкой.

— Ба, задача Думатойна, создавшего твой толстый череп, была полегче!

Брунор ругался, вспоминая бога дварфов, более известного как Хранитель Тайн под Горой.

Пвент усмехнулся, поскольку часто слышанное им замечание было довольно невежливым способом дварфа называть другого тупицей.

— Ты был мертв, — снова сказал берсерк.

— Да, и это малыш убил меня.

— Яд, — объяснил Нанфудл. — Смертельный, да, но лишь в неправильных дозах. Когда я использовал его, Брунор только выглядел мертвым и казался мертвым всем, кроме самых умных жрецов — и они знали о том, что мы сделали.

— И ты сбежал? — спросил Пвент Брунора, поскольку все начало проясняться.

— Я смог дать Банаку заслуженный им трон, а не пользоваться дварфом, как слугой, ждущим вместе со всем кланом моего возвращения. Поскольку не будет возвращения. Это было предопределено давно, Пвент. Конечно, это тайна среди дварфийских королей, способ найти путь, на котором ты закончишь свои дни, когда все, что ты мог сделать, ты уже сделал и сделал верно. Мой пра-пра-пра-прадед поступил так же. Это произошло в Адбаре, и два короля, которых я знаю, сделали то же самое, они рассказывали мне. И на свете много дварфов, кто поступил подобным образом, не сомневайся, или я — бородатый гном.

— Ты сбежали из Мифрил Холла?

— Громко сказано.

— Навсегда?

— Это не большой срок для такого старого дварфа, как я.

— Ты сбежал. Ты сбежал и не сказал мне? — спросил Пвент. Он весь дрожал.

Брунор оглянулся на Дриззта. Когда он услышал грохот нагрудника Пвента, ударившегося о землю, он обернулся.

— Ты смылся, старый вонючий орк, и ничего не сказал об этом своему Веселому Мяснику? — рычал Пвент.

Он стащил одну рукавицу и бросил ее на землю, потом вторую, затем наклонился и стал снимать свои зубчатые поножи.

— Ты сделал это с теми, кто любил тебя! Ты заставили нас всех страдать из-за тебя! Ты разбил наши сердца! Мой король!