Роберт Сальваторе - Гонтлгрим

Рейнджер не удостоил его взглядом, вместо этого сфокусировав внимание на Бруноре. Старый дварф стоял у выхода в самом дальнем конце комнаты, приготовившись вынести тяжёлую дверь.

— Ты слышал меня, когда я говорил, что с ними дракон? — откликнулся дроу. Он покачал головой и оглянулся назад.

— Но он ведь небольшой! — ответил его сородич.

Дриззт продолжал качать головой, когда они подошли к Брунору. Дварф методично выбивал тяжёлую каменную дверь. Рядом стоял Атрогейт с тяжёлым металлическим засовом в руках. Двум дварфам не понадобилось много времени, чтобы обеспечить отряду проход.

Атрогейт запел:

— Хороший вопрос… для тупицы, — согласился Джарлаксл, пока группа быстро покидала помещение.

Дриззт ничего не ответил. Ускорившись, он догнал четвёрку, занимая место во главе отряда, вешая на плечо Тулмарил и доставая второй скимитар.

— Чертовски хороший клинок, — объяснял Брунор членам группы чуть позднее.

— Ледяная смерть… — догадался Джарлаксл.

— Проклятый меч помог отразить огонь? — спросил Атрогейт?

— Однажды он помог мне, когда я оседлал горящего дракона, — заметил Боевой Молот.

— Горящего дракона? — переспросил чернобородый дварф. В то же время Джарлаксл сделал шаг в сторону и беззвучно произнёс точно такие же три слова.

— Ага, приготовил его сам.

Наёмнику оставалось лишь улыбнуться и покачать головой. Он хорошо знал, что не стоит верить всем удивительным историям, рассказанным двумя старыми авантюристами: Дриззтом До'Урденом и Брунором Боевым Молотом.

Его ухмылка исчезла, как только он взглянул на рейнджера. Даже в том, как двигался дроу, чувствовались перемены, происходящие с ним. Дриззт часто казался беспечным бойцом, наслаждающимся битвой, и Джарлаксл не мог отрицать, что ему это нравится. Но всё, что осталось от этого беззаботного отношения изменилось, и очень заметно. Возможно тот, кто не знал правду о Дриззте До'Урдене, и не заметил бы происходящего, но для наёмника всё было очевидно. Он отделился от дварфов и Далии и, ускорил шаг, чтобы догнать Дриззта.

— Одна битва за другой, — отметил Джарлаксл.

Рейнджер кивнул и, казалось, что ему всё равно.

— Но все они стоят той цели, которую мы можем достичь, не так ли? — добавил наёмник.

Дриззт посмотрел на него как на сумасшедшего и ответил:

— Я потратил полвека, разыскивая это место ради моего друга.

— И тебе наплевать, что наша работа здесь может спасти город?

Рейнджер пожал плечами.

— Ты был недавно в Лускане?

Джарлаксл пропустил это мимо ушей и снова задал вопрос:

— Ты бы пришёл сюда, если бы не Брунор?

Искра злости вспыхнула в глазах Дриззта, и наёмник не дождался ответа.

Он накинулся на До'Урдена, схватил его за кожаный жилет и прижал к стене.

— Да будь ты проклят! — рявкнул Джарлаксл. — Как ты смеешь претворяться, что для тебя это ничего не значит!

— А какая тебе разница? — прорычал Дриззт в ответ и потянулся, чтобы освободится от хватки старшего дроу. Но Джарлаксл был настолько зол, что подавил эту попытку и прижал рейнджера ещё сильнее.

— Не тот, кем был раньше? — спросил наёмник, приблизившись к его лицу вплотную.

Дриззт уставился на старшего дроу.

— Так ты мне сказал в Абордажной Сабле. Так ты описал мне себя. «Не тот, кем был раньше», — Джарлаксл закрыл глаза и, наконец, отпустил До'Урдена. — Ты веришь в это? — спросил он уже более спокойно.

— Что тебе надо от меня, сын Бэнрэ?

— Только правду — твою правду. Ты веришь в то, что ты не тот, кем был раньше?

— Возможно, я всегда был таким, — ответил Дриззт, будто выплёвывая каждое слово.

— Ты имеешь ввиду — непостоянным?

Рейнджер задумался на мгновение, затем согласно кивнул.

— Потому что они все так или иначе умирают? — продолжил Джарлаксл. — Кетти-бри? Реджис?

Дриззт вздохнул, мотнул головой и двинулся вниз по коридору. Но Джарлаксл схватил его за плечо и опять прижал к стене. Лицо наёмника было настолько искажено злобой, что рука младшего дроу невольно потянулась к эфесу скимитара.

— Никогда не говори так — сказал Джарлаксл, выкрикивая каждое слово.

Дриззт вцепился в наёмника, и как только хватка ослабла, откинул его прочь.

— Почему тебе не всё равно? — спросил рейнджер.

— Потому что ты был единственным, кто сбежал, — ответил Джарлаксл.

Дриззт смотрел так, будто не имел понятия, о чём тот говорит.

— Как ты не понимаешь? — продолжал наёмник. — Я следил за тобой — мы все следили за тобой. Всякий раз, когда твоё имя упоминалось при любой женщине Мензоберанзана, оно произносилось со злобой, обещаниями отомстить за Лолс и убить тебя.

— У тебя был на это шанс.

Джарлаксл продолжил, не дождавшись ответа.

— Но когда никого из них не было рядом, имя Дриззта До'Урдена произносилось с завистью и почтением. Ты не понимаешь, не так ли? Ты даже не осознаёшь тех изменений, которые произошли благодаря тебе со многими из нас в Мензоберанзане.

— Как? Почему?

— Потому что ты был единственным, кто сбежал!

— Ты здесь со мной! — возразил Дриззт. — Тебя держит в Городе Пауков что-то большее, чем твои собственные цели? Бреган Д'эрт?

— Я не говорю о городе, идиот, — ответил Джарлаксл, понижая голос.

До'Урден снова взглянул на него в растерянности.

— Наследие, — объяснил Джарлаксл и еле слышно добавил, — судьба.

Величественные колонны высились в зале тремя длинными рядами. Все они были произведением искусства, созданные силами сотен дварфийских мастеров. Каждая колонна была украшена уникальным узором, в который мастер вкладывал душу. Даже накапливавшаяся столетиями пыль не могла скрыть этого великолепия. Проходя через зал, пятеро путников, а особенно Брунор и Атрогейт, живо представляли себе грандиозные собрания, что проводились здесь когда-то. Пробуждение Исконного вызвало серьёзные разрушения, но большая часть того, что некогда составляло славу Гонтлгрима, осталась нетронутой. Спутники прошли через десятки помещений, по множеству лестниц и коридоров с дверями, ведшими в особняки и подвалы, мастерские и кухни, столовые и учебные классы. Гонтлгрим, до освобождения рассветного гиганта, был больше, чем Мифрил Холл, цитадели Фелбар и Адбар вместе взятые — славная родина клана Делзун.

— Я сбился со счёта, — объявил Брунор, когда компаньоны уже почти прошли обширный зал. Он упёр руки в бока, уставился на металлическую табличку на ближайшей к нему колонне и покачал головой.

— Двадцать три, — сказал Дриззт, и все взгляды обратились к дроу. — Это — двадцать третья пластина в зале.