Анастасия Рул - Мелодия тьмы

— Черный маг, — шепнул раненый огр, прижимая обрубленную, кровоточащую руку к груди. — Ты пришел за нашими душами?

Азей, который немного очухался, не растерялся и выскочил впереди меня, прыгая передо мной со связанными руками и испуганно вереща:

— Черный маг! Братцы, спасите!!!

Огры спасать Азея не спешили, зато сами убраться куда подальше поторопились, а огневик обернулся ко мне, печально вздыхая:

— Теперь придется на лысо бриться. Вась, развяжи меня. Эй, Василиса, ты чего?

Пламя на моих руках медленно гасло, и я смотрела и никак не могла оторвать взгляд от отрубленной руки огра. В моей голове билась мысль — и это сделала я? Билась, и никак не могла войти в мозг, который отчаянно ей сопротивлялся. Огневик, нервно оглянувшись по сторонам, подскочил ко мне:

— Уходим, дитя Ваха. Скоро здесь появиться кто-нибудь владельцев мечей Спящих, и тогда нам крышка. Не спи!

Он толкнул меня в сторону, и я тут же вскрикнула, очнувшись: левый бок напомнил о полученной ране.

— Азей! Мне больно, — прошипела я, желая упасть на землю и лечь без движения.

— Терпи, Вася, терпи. Нужно уходить отсюда, да побыстрее!!!

К тому времени, когда Шон очутился на поляне посреди городской свалки, мы с огневиком сидели у фонтана на площади в квартале торговцев. Из позолоченной пасти вольта текла тонкая струйка воды, магические фонари освещали гранитную плитку, уложенную в форме цветка, а вокруг стояла тишина.

— Нам надо поторопиться, пока отряд стражей не начал обход, — торопил меня огневик.

— Она не останавливается, — сухо сказал я, безуспешно промывая глубокую рану в правом боку.

— Ты так заразу занесешь! — рыкнул Азей. — Повернись ко мне, да, вот так.

Прежде, чем я успела ответить, огневик сформировал огонь на ладони и со всего размаху впечатал его в открытую рану. Конечно, я сразу вырубилась. Боль была слишком сильной, чтобы вынести ее без всякого наркоза.

Очнулась я уже у себя в комнате, лежащей на кровати. Азей сидел за столом, приложив голову на руку, и мирно спал. Я хотела было запустить в него чем-нибудь, но от резкой боли при движении тела лишь вскрикнула и рухнула обратно на одеяло, обливаясь потом.

— Азей, придурок, ты чего сделал?

— Жизнь тебе спас, — разбуженный моим криком, ответил огневик.

Он встал, потянулся, хрустя косточками, и подошел к окну:

— Ты не переживай, когда затянется рана, я уберу след от ожога.

— Как это — уберешь?

— А что, не надо?

— Надо, надо, — закивала я головой, больше не делая попыток подняться.

— Если ты помнишь, шрам от нанесенной раны может убрать только тот, кто эту рану нанес. Прости, дитя Ваха, но вода в фонтане была грязной, и опасность заражения была велика.

Я немного помолчала, и вяло сообщила:

— А у меня завтра вечером дуэль. С Теоном де Коа.

Азей выпучил глаза от удивления, и мне пришлось рассказать ему то, что произошло.

— Может, тебя лучше прямо сейчас добить? — выслушав, спросил у меня Азей. — Ты не сможешь обратиться с такой раной к лекарю! Ты в курсе, что каждого студента академии проверяют на наличие черной силы? Тайно, конечно. Я уверен, что огры расскажут стражам, что произошло. Обо мне они говорить не будут — все-таки хотели убить меня. Ищейки в академии будут завтра искать мага с ранением в правом боку, тебе ни в коем случае нельзя показывать, что оно у тебя есть. Так как все думают, что черный маг — парень, на девушек особого внимания обращать не будут. К слову, девушек- черных магов за все историю империи по пальцам пересчитать можно. Можешь гордиться своей редкостью!

— Ха! — истерично заржала я. — Да в гробу я видела эту редкость! Оно мне надо?

— Тебе придется идти на занятия, чтобы не вызвать подозрений своим отсутствием. Я наложу лечебную повязку на рану, к вечеру полегчает. Вася, помни, что для тебя же лучше, если тебя убьют на дуэли, чем узнают, что ты — дитя Ваха. Тогда твою душу уничтожат без права на перерождение!

— Азей, я смотрю, ты такой же везучий, как и я, — резко сменив тему, заявила я.

— Почему это?

— Где ты умудрился нарваться на жертву горона?

— Ты все слышала! Да было тут дело, я остановился на постоялом дворе, на тракте к городу, услышал шум в комнате, а там…

Азей рассказывал свою печальную историю, которая привела его к костру на городской свалке, а я медленно проваливалась в сон. Спать оставалось меньше пяти часов, а завтра будет тяжелый день. Главное, чтобы не последний день в моей жизни.

Садо топтался за дверями возле раздевалки, а я уже минут пятнадцать смотрела в зеркало напротив себя. Там отражалось бледное лицо рыжеволосой девушки, одетой в защитный магический костюм черного цвета. Мой торс, от шеи до талии, под черной тканью костюма был туго перебинтован прочными белыми лентами, которые Азей пропитал лечебной, кровоостанавливающей мазью. Чуда не произошло, рана на правом боку за прошедшие семнадцать часов не исчезла, при любом движении тела напоминая о себе резкой болью. И в таком состоянии я должна драться с мечом в руке? Да я через две минуты после начала поединка окажусь проткнутой мечом Света! Если не раньше! Интересно, приговоренные к смертной казни чувствовали тоже, что и я сейчас? Жуткую смесь из страха вперемешку с беспричинным весельем? Хотя нет, их против воли казнили, а я? Сама, добровольно! Надо же быть такой… такой…

— Тук-тук, тук!

Стук в дверь отдался в моей голове похоронным звоном, и краем сознания я услышала нервный голос Садо:

— Вась, время подходит, уже пора идти.

— Казнить нельзя помиловать, — пробурчала я популярную фразу из детского мультфильма. — Поставьте запятую, называется. Садо, я сейчас! Только попрощаюсь сама с собой! Кто знает, когда еще встретимся.

Садо промолчал. Я глубоко вздохнула, прогоняя подступающую истерику, и решительно подвязала лентой длинные волосы, соорудив что-то похожее на култышку. Может, героини фильмов и могут сражаться с длинным хвостом на затылке, а мне же он помешает перемещаться.

— Ну, дорогая, прощай! — сказала я отражению в зеркале. — Прости, если что не так, и не поминай лихом!

Улыбка из зеркала в ответ была больше похожа на гримасу ужаса, и я решительно отвернулась от самой себя.

Погода, как назло, было замечательной. Безоблачное небо, оранжевое солнце, к этому времени суток дотронувшееся до горизонта. Громко щебетали птицы на ветках деревьев, дул легкий, теплый ветерок, благоухали цветы, посаженные вдоль аллеи. Прогнав из головы очередное сравнение тропинки к большому залу с 'зеленой милей', я уверенным шагом двинулась вперед. Садо, шедший рядом со мной, молчал, бледный, как снег. Его руки то сжимались в кулаки, то засовывались в карман, пряча дрожь в пальцах. За весь день он ни слова не сказал о предстоящем поединке, но его милая улыбка, которую он старательно натягивал на губы, то и дело опускалась кончиками губ вниз.