Кассандра Клэр - Draco Sinister

— Это был меч Салазара Слитерина, не так ли?

— Конечно, есть вероятность, что это подделка или копия. Я понимаю, почему Малфои, да и любая другая семья волшебников выставляют напоказ то, что у них есть нечто подобное. История гласит, что Салазар Слитерин продал свою душу могущественному демону за возможность использовать меч, который делал его непобедимым.

— И он действительно действовал?

— Очевидно, да. Слитерин одерживал победу в любом сражении. Но однажды он исчез. Просто исчез. Его больше никогда не видели. Думали, что меч тоже безвозвратно потерян. Но также есть сведения о том, что он отступился от договора с демонами; он не хотел хранить у себя меч всю жизнь, но отказался вернуть его в указанное время, поэтому… — Лупин пожал плечами, — никто не знает, что с ним произошло, но, очевидно, ничего хорошего.

— Он, должно быть, не читал «Руководство повелителям зла», — ухмыльнулся Сириус. — Правило № 54: «Я не буду совершать сделок с демонами, потому что попытка обмануть их мне претит». Лупин посмотрел на Сириуса с широко раскрытыми глазами, — Сириус…

— Извини, я просто не знаю, как это может повлиять на Драко, — сказал Сириус.

— Это демонический меч, Сириус, — произнес Лупин оживленно. — Он обладает большой силой и собственным рассудком. Даже если этот разум милосерден или жесток. Требуется большое желание, сила и способности, чтобы создать что-то подобное, но он всего лишь ребенок.

— Когда нам было шестнадцать, мы не считали, что мы дети.

— Но мы были ими. Только подумай, как все могло обернуться, если бы мы были немного умнее, терпеливее и не такими доверчивыми. Питер мог не поступить так, как поступил, а Джеймс, Джеймс мог…

— Не надо, — прервал его Сириус. — Не говори этого.

Лупин вздохнул, — Есть еще кое-что.

— Ох, нет, — произнес Сириус без энтузиазма.

— В чем дело?

— Я знаю тебя. Когда ты говоришь «есть еще кое-что» — это значит, что ты припас самую худшую новость напоследок. Все отлично, но Гарри был съеден василиском, или что-то вроде этого, — вздохнул Сириус, — ну, давай, говори…

— Пророчество.

— Ну? В чем дело?

В ответ Лупин прочитал строчки из книги, — Когда меч будет использован в битве хоть раз потомком Слитерина, то сам Слитерин вернется, и он, и его потомок станут порождать хаос и террор в мире волшебников .

— Иногда я поражаюсь, как ты можешь говорить подобные вещи с таким невозмутимым выражением лица, Рем. Извини, — добавил Сириус добродушно в ответ на помрачневший взгляд Лупина. — Ну, не думаю, что у нас есть сейчас основания для беспокойства. Драко еще не использовал меч в бою, насколько я знаю. Гарри был единственным, кто использовал его против Люция.

Лупин вздохнул с облегчением, — Хорошо, это я и хотел знать.

— Просто держи меч подальше от него, — добавил Сириус.

— О, хорошо, — ответил Лупин. — Помнишь, когда нам было шестнадцать, нам говорили, чтобы мы держались подальше от чего-то, как мы к этому прислушивались?

Глаза Сириуса превратились в узкие щелочки от улыбки. Лупин видел Сириуса так улыбающегося немногим людям: Джеймсу, Лили, самому Лупину и Гарри. Может он так же улыбался и Нарциссе, Лупин этого не знал. Но надеялся, что да.

— Мы были ужасны, не так ли? — сказал Сириус.

— Нет, — ответил Лупин, улыбаясь в ответ. — Мы не были ужасны, мы были великолепны!

Гермиона закричала.

Она развернулась, прижалась к стене, ужасно напуганная, попыталась отодвинуться как можно дальше от этого ужаса и закрыла глаза.

«Успокойся», — сказала она себе, «Будь сильной. Будь как Гарри. Гарри сталкивался с вещами и похуже. Будь как Гарри». Она открыла глаза. Волшебник, который вошел в комнату все еще не сдвинулся с того места, где стоял раньше. Черный капюшон был откинут, теперь было видно его лицо. Это было лицо человека, по возрасту не старше Сириуса, с морщинами и широкими выдающимися скулами, черными спутанными, неухоженными волосами. У него был большой нос, темные брови и тонкие губы. Он был невероятно худым, намного худее, чем был Сириус, когда вернулся из Азкабана. На коже его щек видны татуировки в виде черепа со змеей, вылезавшей из его рта. Черная метка!

Было ужасно смотреть на это, но Гермиона кричала не поэтому.

Она кричала потому, что знала, кем он был. Как она могла этого не знать? В Хогвартсе повсюду стояли памятники в его честь и висели портреты с его изображением. Но это было невозможно.

Черная Магия, думала она. Он мертв. Мертв уже 1000 лет. Воскрешение из мертвых, это некромантия — самая ужасная Черная Магия из всех существующих. Он сделал несколько шагов в ее сторону, она уставилась на его ноги, он был в черных ботинках. Гермиона не могла заставить себя посмотреть на его лицо с меткой еще раз.

Когда он к ней приблизился, она почувствовала веющий от его мантии запах всемогущества, похожий на запах подогретого бренди. Тяжелый треск раздался, когда он опустился на колени так, чтобы оказаться напротив нее.

— Посмотри на меня. — Казалось, что его голос звучал как шелест крылышек саранчи Гермиона, пересилив свое отвращение, посмотрела на него. Она попыталась что-то сказать, но не могла. Собравшись, девушка произнесла дрожащим, тоненьким голоском:

— Кто ты?

— Ты не узнаешь меня, Ровена? — произнес этот голос. — Я знаю, что выгляжу теперь совсем не так, как раньше, но ты, все же, могла бы узнать своего Салазара.

— Веритас!

Крум тяжело вздохнул — Заклинание Правды начало действовать. Драко знал что он чувствует; он знал эту болезненную агонию, чувство, будто тебя разрывает, и ты уже готов сказать все. Но, потому ли, что на это не было времени, или это было ему не свойственно, он Круму совершенно не сочувствовал.

— Где Гермиона? — спросил он.

— Я-не-знаю, — выдавил сквозь зубы Виктор.

— Малфой, — прошептал Рон, — это заклинание запрещено использовать, тебя могут за это отправить в Азкабан.

— Мне все равно, — произнес Драко, не спуская глаз с Гарри, который посмотрел на него с таким же выражением, подтверждающим, что он тверд в своем решении. Это выражение появлялось у Гарри, когда он играл в Квиддитч и был целиком сосредоточен на поимке снитча. Когда они играли друг против друга, это его выражение лица сильно нервировало Драко. Теперь же это прибавило ему странной уверенности.

— Продолжай, Малфой, — произнес Гарри.

— Пожалуйста, — неожиданно прервал их Виктор. — Я тоже хочу знать правду. Спросите меня о том, о чем должны.

Драко в сомнении посмотрел на Крума. Виктор был бледен и сильно прикусил губу, но, казалось, что он был искренен.

— Хорошо, — произнес Драко, все еще держа палочку наготове. — Виктор, — продолжал он. — Расскажи нам, что ты помнишь о вчерашнем дне?