Кассандра Клэр - Draco Sinister

— Хорошо. Я тебе очень благодарна, — натянуто сказала она.

— Ах, — произнес он. — Благодарность. Именно то чувство, на которое я рассчитывал.

— Ну и что же, по-твоему, мне нужно сделать? — сердито поинтересовалась она.

— Что тебе нужно сделать? Как на счет… Я себя просто без ножа режу, хотя, может, ты этого и не видишь… так как насчет того, чтобы быть честной с Гарри?

— Я же говорила тебе, почему я не…

— Прекрасно, — оборвал он ее. — Иди спать, Гермиона. Тебе не стоит здесь находиться…

— Не пойду, — заупрямилась она.

Он прищурился:

— Ну, либо уходи, либо иди сюда. Я не собираюсь кричать тебе через всю поляну.

Она скованно пересекла поляну, разделявшую их, и оперлась на скалу рядом с ним.

«Это плохая идея» — шепнул внутренний голос. Но она наплевала на него.

— Я хочу кое о чем спросить тебя, — сказал она.

— А я, конечно, не знаю ничего лучше, чем отвечать тебе, — произнес он.

— Почему ты любишь меня?

— Что? — Драко вытаращил на нее глаза.

— Почему ты любишь меня? Я хочу знать…

На мгновение он потерял дар речи, что случалось с Драко чрезвычайно редко.

— Я не знаю, Гермиона, — наконец сказал он. — Это все равно, что спросить меня, почему я левша. Некоторые вещи не имеют причин…

Она прикусила губу:

— Ты прав. Прости. Я не должна была спрашивать.

Она искоса взглянула на него. Лунный свет падал на его поднятое вверх лицо и волосы, посеребрил его глаза и подчеркнул черные тени под ними. Он нахмурился:

— А почему ты меня спросила об этом?

Она покачала головой:

— Я не знаю…

— А я знаю, — он повернулся к ней и, опершись правой рукой на скалу, левой взял ее за подбородок, чтобы она смотрела ему прямо в глаза. — Ты просто хотела услышать, как я скажу, что люблю тебя.

— Я только хотела узнать, почему…

— Да, я люблю тебя. А теперь иди спать.

Она не двинулась с места.

— Это не просто, правда? — поинтересовался он с горьким торжеством. — Я предупреждал тебя, что это будет непросто.

«Это немного похоже на сон», — подумала Гермиона. Она снова и снова представляла, как вот сейчас возьмет и пойдет прочь отсюда, через поляну, залитую лунным светом, и вернется в свою палатку. А наяву она по-прежнему стояла у скалы, держа руки за спиной — потому что иначе… она бы просто бросилась к нему и…

— Мне надо идти, — сказала она.

— Так иди.

И тут она словно со стороны услышала свой голос:

— Как ты можешь позволить мне уйти?

Он взглянул на нее и подумал: это все не настоящее. Но мысль это была такая далекая и такая неважная по сравнению с теплом ее кожи, со звуком ее голоса. У него было потрясающее самообладание. Не как у шестнадцатилетнего юноши. И даже не как у человека вдвое старше. Но у всего есть предел. Даже у Малфоя.

— Я не могу, — произнес он и поцеловал ее.

Драко схватил Гермиону за плечи и развернул к себе, наклонился к ее губам, коснулся их — сначала нежно… она не противилась… тогда он с силой припал к ним. Он почувствовал, как напряглось и задрожало ее тело, как ее руки сомкнулись на его шее, как она обвила его волосы вокруг пальцев…

И они споткнулись. Гермиона оступилась на корне дерева; они упали на землю, едва не опрокинувшись, и ударились с такой силой, что Гермиона охнула.

Но она не обратила на это внимания. Она почувствовала, как, навалившись на нее всем телом, он придавил ее к земле. Она сильно ушиблась, камни впились ей в спину, Драко до боли вцепился ей в плечи, но она ничего не ощущала. Все, что она чувствовала, это судороги, рвущие ее нервы, когда он касался ее. Согретая магическим зельем, она испытывала облегчение, что может больше не сопротивляться его действию.

Это было чем-то похоже на головокружительное состояние, когда она была под действием Заклятия Империус, только тогда она испытывала удовольствие от холода, а теперь… от жжения.

Боль и смятение в ее голове были подобны шторму, в ушах у нее шумело, кровь прилила к телу, она почувствовала, что ее обожгло, раздавило, уничтожило — и она хотела этого, хотела полностью раствориться в этом ощущении, забыв обо все на свете.

Она услышала его голос — хотя, может, он звучал только у нее в голове:

— Я сделал тебе больно?

— Да, — ответила она. — Не останавливайся.

— Вот, — его рука скользнула ей под голову. — Так лучше?

— Замолчи, — она обняла его за шею и притянула его голову к своей, припав к его губам. Его целовали и раньше, но не так, как сейчас; она целовала его раньше — но иначе. Раньше ее чувства не принадлежали ему, это он всегда понимал, целуя ее. Даже тот последний поцелуй — в школе, на берегу озера, он и тогда ощущал ее сопротивление, ее желание вернуться в замок, к Гарри.

Но сейчас с ней было то же, что и с ним: как в зеркале, Драко увидел и свое желание, и надежду, и страсть, и смущение. Ее руки обвились вокруг его шеи и потянули его вниз, он уже лежал на ней, она обхватила ногами его колени, ее руки ухватили его рубашку и рванули ее вверх так сильно, что несколько пуговиц отлетело. — Эй, — мягко запротестовал он, но она только улыбнулась — он ощутил это своими губами.

Ее руки нырнули ему под рубашку, и он почувствовал, как ее маленькие, прохладные, нежные пальцы заскользили вверх и вниз вдоль его позвоночника, как ее ногти слегка начали царапать его кожу. Его сердце рванулось из груди, ему не хватало воздуха, но все это не имело никакого значения. Самым важным сейчас была она, вкус ее губ, когда она целовала его с такой страстью, что он чувствовал привкус крови… но это тоже не имело значения.

И тут едкий, незваный голос прошептал у него в голове: «Ты не должен делать этого. Это неправильно…»

Драко был возмущен: «Неправильно?!»

«Ты должен остановиться…»

«Я не собираюсь останавливаться. Это чудо, это — один шанс из тысячи, и ты говоришь, что я должен отступить?!»

Тихий, холодный голос зазвучал самодовольно: «А Гарри бы отступил…»

«Я не Гарри! Я не хочу быть Гарри!»

На мгновение голос смолк, и Драко сжал Гермиону в объятиях, он целовал ее рот, глаза, шею, он чувствовал биение ее пульса. Он мог даже слышать стук ее сердца, он никогда не был настолько близок к ней…

Голос снова зазвучал — очень, очень холодно. «Когда она найдет контрзаклятье, она возненавидит тебя за это. Возненавидит навсегда».

Он похолодел. Гермиона вскинула на него глаза и откинула с лица волосы:

— Драко, все в порядке?

— Нет, — он откатился от нее и упал навзничь в траву, — Мы не должны делать этого.

Он услышал, как она резко вздохнула:

— Что? Почему?

— Ты знаешь, почему, — он, не моргая, смотрел в небо. У него было чувство, что если он взглянет на нее хоть раз, вся его решительность рассеется, как дым. — Это не настоящее… Это не ты…