Кассандра Клэр - Draco Veritas

Она почти не помнила, каково это — целовать Драко, все ушло, как уходит память о боли. Она помнила, что это происходило, но совершенно забыла, как. Это было словно ураган слёз после месяцев запрета на плач. Сейчас она ощущала себя странно опустошённой, её эмоции полностью исчезли. Закрывая глаза, она чувствовала, словно его руки прикасаются к её волосам.

Раздался щелчок поворачиваемой дверной ручки. Гермиона не шелохнулась. Она лежала, заложив руки за голову, и смотрела, как открывается дверь, и он входит. Закрыв дверь, Драко привалился к ней спиной.

Сквозь рифлёное стекло струился слабый свет, превращая его в тёмный силуэт, очерчивая контуры его худощавого тела, плавные линии его плеч, острый подбородок. Она могла увидеть тени, рисующие в полутьме его ключицы, волосы, окружающие его голову тёмным смутным ореолом, словно тусклое тёмное пламя. На шее едва заметно блеснула цепочка Эпициклического заклятья, когда он поднял голову и взглянул на неё.

— Ты не спишь? — раздался вопрос.

Она села. Простыни зашуршали вокруг неё, словно кровать была расстелена в сухом тростнике. Она откинула с глаз волосы, еще мокрые от слёз.

— Не сплю, — ответила она и отодвинула в сторону одеяла, уступая ему место.

Она услышала, как он вздохнул, и его плечи поникли. Это был очень странный вздох, прозвучавший, как капитуляция. Каждая клеточка тела юноши было пронизана усталостью, когда он, бесшумно ступая босыми ногами, пересёк комнату и уселся на кровать. Расстегнув манжеты и пуговицы пижамной рубашки, он стянул её через голову и лег рядом с Гермионой.

Она чуть повернулась, чтобы взглянуть на него: Драко лежал на спине, скрестив на груди руки и уставившись в потолок невидящим взглядом. Ресницы отбрасывали на щёки длинные тени, делая его совсем юным. Ей всегда казалось, что ресницы были единственной мягкой вещью на его лице — больше не были. Усталость не уничтожила, а лишь смягчила его красоту, сгладила острые углы, тронула изгибом губы, опустила уголки глаз. Лишь руки на его груди были стиснуты в странном жесте — отчаянного, яростного покаяния.

Она вспомнила ночь, проведённую в его спальне в подземелье, когда он так и не сомкнул глаз, лёжа рядом с ней и глядя в потолок. Он думал о Гарри, тень которого лежала между ними, как легендарный меч из старых легенд о рыцарях Круглого стола. И сейчас Гарри тоже лежал между ними. И всегда будет лежать. Пока жив Драко, он будет его частью — до тех пор, пока не умрёт один из них, и тому, кто останется, придётся до конца жизни бороться с собой, чтобы не последовать за тем, кто ушёл.

Любя одного из них, ты будешь любить и другого, потеряешь одного — лишишься обоих.

Она потянулась и прикоснулась к нему, в тот же самый миг он протянул к ней руки и притянул к себе. И темнота скрыла их, обвившихся друг вокруг друга и вокруг призрака того, кого они оба любили. Обнявшись, как дети, они уснули.

«Я счастлив был бы жить в своём отечестве, была бы на то воля Пелия», — сказал Язон. И голос его был подобен голосу лицемернейшего любовника, пытающегося смягчить жестокость прощальных слов. Отчуждённо и устало взирал он на сцену, где ему предстояло убивать, лгать, скитаться, разлучаться и, наконец, проститься с жизнью.

Роберто Калассо.

— Хозяин, — взволнованно сообщил домашний эльф, — там в библиотеке кто-то есть.

Тадеуш Нотт зло зыркнул поверх очков, выглянув из-за газеты (деловые страницы Ежедневного Пророка, Новости Волшебного Рынка: палочки колеблются в цене, тогда как мётлы растут).

— Что за бред! Там никого не может быть.

— Да, сэр, Бинки понимает, сэр. Но всё дело в том…

— В чём?

— …что кто-то находится в библиотеке.

Раздражённо фыркнув, Нотт отшвырнул газету.

— Это кто-то из детей?

— Нет, сэр.

— Чёрт возьми, кто ещё там может быть? Гостей я не приглашал, Марта отдыхает на водах в Тимелпо, и единственная персона, которая может явиться без приглашения и миновать охрану, — это Тёмный Лорд… — он осёкся и на глазах побледнел. — Это ведь не Тёмный Лорд, правда?

— Нет-нет, сэр, Бинки не знает того, кто прибыл.

— Вот чёрт, пойду гляну, кого там нелёгкая принесла, — буркнул Нотт, поднимаясь на ноги. Поморщился — уже несколько дней у него ныла спина. Да, пожалуй, стоит больше двигаться, а то всё, чем он занимается в последнее время, — торчит в тёмной комнатушке с Фрэнсисом и остальными да плетёт интриги, не зная ни сна, ни отдыха. — А ну, отойди, вислоухий придурок, — рявкнул хозяин поместья и пинком отправил существо через всю комнату. Эльф приземлился у книжного шкафа.

«Чего-чего, а мастерства не пропьёшь», — с удовлетворением подумал Нотт, шествуя в библиотеку. В своё время он был одним из лучших слизеринских отбивал. Сам Том Риддл поздравлял его. Такое не забывается.

Если Имение Малфоев считалось старейшим и, возможно, грандиознейшим волшебным домом в Англии, то Поместье Нотвик выглядело отвратительно: наитемнейшие темницы, зловещего вида сады, наимрачнейшие коридоры без намёка на освещение. Дети вечно спотыкались о стулья и ходили с синяками на лодыжках, но Нотт категорически отказался как от ярких факелов, так и от Осветительных Заклинаний. Дедушке Нотта нравилась темнота. Как и ему самому.

Практически на ощупь, ведя рукой по неровной каменной стене, он поднялся на третий этаж. Дверь библиотеки была слегка приоткрыта, сквозь щель пробивался тусклый свет, падая на пол золотистой полоской.

Нотт замер и нахмурился. Не то, чтобы он не поверил Бинки, хотя… ну, да, — он не поверил, что эта психованная тварь сказала правду. Никто не мог взломать охрану Нотвика. Никто. Наверное, кто-то из детей озорничает. Он шагнул к двери и распахнул её.

Вопль возмущения застыл на губах, Нотт вытаращил глаза, недоумённо оглядываясь: библиотека была полна золотого сияния — цвета летнего предзакатного солнца, чуть-чуть отливающего багрянцем. Свет лился со стен, с потолка, из окон, лился в камин на прыгающий за решёткой огонь — и казалось, что поверх языков пламени кто-то положил тонкие листы сусального золота.

Посреди комнаты, опустив руки, стоял юноша в тёмной одежде и расстёгнутой мантии. Палочки у него не было. На какой-то краткий миг Нотт, которого язык не поворачивался назвать человеком с развитым воображением, подумал, не призрак ли во плоти стоит перед ним: одежда покроя полувековой давности, поза, лёгкий наклон головы… Но лицо юноши было приветливым и открытым, а цвет волос напоминал пламя свечи. Незнакомец улыбнулся, увидев замершего в дверях Нотта.

— Тадеуш, ты не рад меня видеть?

— К-как… вам удалось проникнуть в мой дом? Если вы взломали систему защиты…