Денис Чекалов - По законам Преисподней

Только чародей снега остался недвижим, крепко сжимая посох.

– Here we are, – пробормотал я.

Шесть тяжелых, прочных цепей протекли между островами. На каждой из пар покоилась стальная платформа. Все, что оставалось сделать хобгоблинам, – это взойти на них, и с комфортом переправиться на другой берег.

– Как видите, здесь все просто, – пояснил я. – Этот Шекспир – башковитый парень. Сперва вы переберетесь на тот обломок скалы, а оттуда – к двери.

Я, правда, пока не знал, как пройдет вторая часть путешествия, – но не зря же здесь столько рубильников понатыкано.

– Видите, как легко? А вы-то боялись, – продолжал я.

В этот момент, второй остров задрожал.

Три мощных толчка сотрясли его, и он треснул.

«А ты, Шекспиришко, напортачил..,» – пронеслось в моей голове, но тут же я понял, что дело вовсе не в Билли.

Это была ловушка, – одна из тех, которые создал Харубей.

Султан понимал, что у его братьев наверняка найдутся помощники. После его смерти, они придут сюда и сделают все, чтобы освободить чародеев. Поэтому здесь все это время оставался Страж.

– Клянусь бородой Анрока, – пробормотал чародей огня.

Сперва из расселины показались щупальца.

Их были тысячи; они растекались по скале, словно бурлящая вода. Затем показались клешни. Каждое состояло из четырех лезвий, усеянных острыми шипами. Вязкий зеленый яд медленно капал с них.

– Скорлупчатая мантиспа! – воскликнул чародей Грома.

– Я помню, как Харубей возился с этими тварями, – чуть слышно произнес маг Огня. – Отец их боялся; и наконец приказал сжечь всех к Геенне…

– И ты, конечно, с радостью это сделал, – ощерился Гром. – Думал, папочка тебя наградит за это?

– Молчать! – раскатисто приказал Ледяной.

Он вновь поднял голову, и в его неживых глазах сверкнул гнев.

– Значит, ты хочешь, чтобы мы попались к ней в лапы?

– Я видел, что делает с людьми скорлупчатая мантиспа! – процедил Огненный. – Сперва она оторвет тебе руки и съест их, а ее хвост вонзится в твою промежность, и будет буравить внутренности, медленно, пока не дойдет до мозга… Тем временем, тварь станет откусывать от тебя, кусок за куском.

Гигантское насекомое выбралось на скалу.

Хитиновые лапы были высоко подняты, острые клешни медленно сжимались и разжимались. В плоскую голову мантиспы, был ввинчен белый кристалл, и кровь тихо бурлила вокруг него.

Камень позволял Харубею управлять чудовищем, – даже сейчас, после его смерти.

– Не волнуйтесь! – заявил я. – Все продумано наперед. Не о чем беспокоиться.

Я, например, беспокоился о том, что Янтарные клетки таяли.

Они черпали энергию из волшебников, которые были заключены в них. День за днем, толстые прутья высасывали магическую силу из колдунов, – поэтому дэвы не могли творить заклинания. Этот способ придумал Харгон Жезлодержец, верховный алхимик гномов.

Свою жизнь он закончил в одной из таких клеток.

Но теперь янтарные таяли. Хрустальные замки рухнули, после смерти султана. Волшебство медленно возвращалось к дэвам. Пара часов, – и они обретут былое могущество.

А что это значит, мальчики и девочки?

Правильно, я им буду не нужен.

В лучшем случае, они просто уйдут отсюда, – перелетят через лаву, с помощью чар левитации, и прошибут стену любым из сотен заклятий, которые записаны у них в гримуарах. А меня оставят умирать здесь, в узкой клетушке, вместе с ржавой панелью управления.

Интересно, сколько я смогу прожить, питаясь металлом?

Но, скорее всего, этого не случится. Слишком долго дэвы томились в Янтарных клетках. Им нужен кто-то, на ком можно сорвать злость. И вот он я, – беспомощный, с длинными ушами.

Нет, ребята, это мне нравится не больше, чем гремлинский плевок в супе…

Хобгоблины не двигались с места. Они понимали, что время на их стороне.

– Не подкачай, Уильям, – пробормотал я, и нажал второй рубильник.

Тварь сдохла.

Вот так просто взяла и умерла.

Эх, такие бы рычажки на пару моих знакомых, из Синедриона… Лапы чудовища разошлись, и оно безвольно осело на каменную плиту.

– Что это было? – спросил я, и ответ тут же тюкнул меня по маковке.

– Будь ты проклят, эльф.., – прошептал маг Холода.

Черные ручейки тумана поднимались над мертвым телом мантиспы.

Кружились, сливались в облако, и огромная, с башенный щит, белоснежная карта вырастала среди смертельного марева.

Бубновая королева.

– Ты заплатишь за это, – медленно процедил Громовой.

– Доживи сперва, – бросил я.

Если эти ребята думают, будто я правлю бал, – тем лучше.

Больше ценить будут.

– Итак, мои мохнатые куски сала, – я повысил голос. – Для тех, кто плохо в школе учился, поясняю. Это заклятие Бубонной чумы. Через тридцать девять минут, трижды по тринадцать, все здесь сдохнут нафиг, к троллям-астрологам. По машинам.

Мантиспа умерла, и скальный островок снова стал безопасным. Хобгоблины поняли, что надо спешить.

Даже безумец не станет шутить с Бубновой королевой.

Первым шагнул на платформу чародей Холода. Осторожно, проверил ее на прочность, постучал посохом, – готовый в любой момент отпрыгнуть назад.

Огненный смотрел на него, с недоброй усмешкой.

Как же ему хотелось, чтобы воздушный паром вдруг перевернулся, отправив брата вниз, в объятия расплавленной лавы!

– Пошевеливайтесь, – с угрозой прорычал Ледовой.

Чародей Грома шагнул на свою платформу.

– Я не полезу, – хмуро ответил Огненный.

Он потрогал паром ногой, обутой в черный сапог.

– Эти цепи держатся на блошиных соплях. Да я скорее поверю в честное слово эльфа, чем поеду по ним.

– Тогда ты умрешь, – ответил Ледовой. – Впрочем, это меня устраивает. Ушастый! Запускай, мы готовы.

– Нет! – резко оборвал я. – Или трое, или никого. Таковы правила.

– Раздери тебя Терри Пратчетт, – выругался чародей Холода.

Огненный сложил руки на груди, показывая, что никуда не поедет.

– Черт с ним! – зарычал Ледовик. – Эльф, ты его не знаешь. Мой брат такой; если что-то решил, уже не отступит. Запускай! Волей Небес, справимся без него.

А выхода-то у меня и нет, – подумалось мне.

Почти как в тот раз, когда одна милая сильфида сказала, что беременна от меня, и я должен на ней жениться.

Пришлось поступить так, как полагается мужчине, – сразу ее убить.

– Хорошо, – согласился я. – Эй ты, зажигалка! Еще не поздно передумать. Нет? Ну тогда прощай.

Я повернул третий рубильник.

Откуда мне знать, что он запустит платформы? Может, сейчас паромы перевернутся, и дэвы горсточкой посыпятся в лаву? Но с другой стороны, – если целуешь девушку по-французски, никогда не знаешь, вдруг она откусит тебе язык и съест его? Я бывал на похоронах у парней, которые именно так и умерли.

Так что – порой приходится рисковать.