Гай Орловский - Ричард Длинные Руки - фюрст

Юрген не останавливался, мы шли следом, как всегда идем за тем, кто знает дорогу или считает, что знает. Деревья молчаливо отступали за наши спины, пока впереди не блеснул свет, а между ровными стволами заблистало море.

— Ого, — сказал Яков, — похоже, с этой стороны переправлять удобнее…

Остальные молчали, прикидывая «за» и «против», с обрыва вроде бы проще, однако какая-то часть стволов повредится, ударяясь комлями или вершинками о каменистое дно, все-таки там не километровая глубина. Может оказаться, что снова придется взбираться наверх и рубить снова и снова…

— Да, — пробормотал Юрген, — с этой стороны берег получше…

— Послать людей, — спросил Яков, — чтобы корабли перегнали на эту сторону?

— Не спешите, — посоветовал я, — сперва нужно посмотреть…

Они не поняли, чего я вдруг умолк и начал всматриваться в светлое пятнышко на горизонте, что через несколько минут превратилось в парус, достаточно большой парус.

Юрген проследил за моим взглядом, глаза его расширились.

— Ваша светлость! — вскрикнул он без необходимости. — Корабль справа на горизонте!

Вскоре уже все видели достаточно четко на фоне серого неба силуэт одномачтового корабля. С поднятым парусом он двигался, судя по заостренному носу, направляясь прямо к нам, к этому острову.

Юрген быстро обернулся, смерил взглядом высоту горы, с которой спустились.

— Наши корабли они не заметили, — заверил он. — Гора слишком высокая…

— Загораживает, — тяжеловесно согласился Яков. — Только бы оставались на месте…

— Останутся, — заверил Юрген. — Мы с Ордоньесом столько вместе прошли! Иногда я только открою рот, а он уже говорит то, что я придумал.

Я продолжал всматриваться в приближающийся корабль. Настоящий когг, судя по очертаниям корпуса, борта высокие, палуба, одна мачта. По длине не больше тридцати ярдов, команды там не может быть много. А судя по тому, что курс прямо на остров, то часть команды высадят на берег… за деревом, как мы, или за пресной водой, что скорее всего.

Во всяком случае, на корабле народу останется еще меньше… Я тряхнул головой, отгоняя всякие многоходовые планы, потому что Юрген возбужденно зашептал:

— Готовятся спустить лодку!

— Отступить, — приказал я, — укрыться. И чтоб даже уши не торчали!

Когг еще двигался к острову, но на палубе возле единственной шлюпки началась возня. Ее отвязывали, вытаскивали из-под нее клинья, что не дают раскачиваться, подцепляли заново на другие канаты, а тем временем когг приспустил парус, замедлил ход и, повернувшись боком, остановился, слегка покачиваемый волнами.

Видно было, как с плеском обрушился в воду якорь, а чуть позже лодка перестала опускаться, упершись в поверхность моря. Яков насчитал восемь гребцов, один сидит на носу и покрикивает, еще двое удерживают раскатывающиеся по дну бочонки.

— Как и у нас, — сказал Юрген.

— Не такие уж мы и разные, — заметил Яков философски.

— Разве это не повод воевать? — спросил Джон.

— Конечно повод! — ответил Юрген уверенно. — Для войны все — повод…

Лодка от когга идет с веселым напором, весла загребают воду в такт, и хотя я вижу только спины, даже по ним заметно, что люди крепкие, закаленные суровой жизнью, жилистые и загорелые. Рукава лихо закачены по самые плечи, головы повязаны зелеными тряпками. В унисон с плеском доносится голос вожака, отсчитывающего такт.

Мы осторожно выглядывали из-за камней, я видел по лицу Юргена, как он уже выбирает себе для схватки то одного, то другого. Его люди тоже всматриваются так, как смотрят волки на приближающихся беспечных ягнят.

— Тихо, — предупредил я. — Они идут к ручью. Мы — тоже, только поверху.

Лодку разогнали последними мощными гребками, она не выползла на берег, а почти выпрыгнула. Гребцы, оставив весла, выскакивали сразу на берег, не замочив ног. Там, правда, ухватили ее за нос и борта, вытащили еще малость, чтобы не унесло приливом.

Мы успели к истоку ручья раньше, так как бежали скрытно поверху по прямой, укрылись за камнями и смотрели, как вытаскивают из лодки бочонки, пустые бурдюки, потом длинной растянутой цепочкой тянутся к сверкающему, как чешуя дивной рыбы, ручью.

Появившись из расщелины в скале, крохотный и скромный, он успел в падении выбить в каменном днище небольшой бассейн, а уже откуда бежал извилистой струйкой к морю. Пираты с пустыми бочонками на плечах шли именно к бассейну, удобнее всего набирать там, где воды много, можно даже просто подставить под струю и спокойно ждать, когда наполнится.

Их настороженность спадала по мере того, как наполнялись бочонки и бурдюки. Шуточки становились громче, некоторые встали на колени и плескали обеими пригоршнями себе в лица.

Юрген медленно поднял арбалет.

— Я сниму их старшого…

Я схватил его за рукав.

— Нет!

Он удивился:

— Почему?

— Потому что нам тогда самим придется наполнять оставшиеся бочонки, — объяснил я.

Он ухмыльнулся.

— Ну и расчетливый же вы, ваша светлость… Я с вами играть в карты не сяду.

Когда наполняли последний бочонок, Юрген приложил арбалет к плечу и начал медленно подниматься.

— Не стрелять, — предупредил я. — Без команды.

— Почему бы их просто не перебить?

— Зачем? — спросил я. — Это же такая мелочь, барон, ты ведь барон?.. Мы должны уничтожать армии, сносить с лица земли города, осмелившиеся не подчиниться нашей воле… а что нам эти восьмеро мышей?

Он ухмыльнулся, а я поднялся во весь рост, пираты все еще нас не замечают, так бы и ушли, хотя стоим так, что они могли бы ухватить нас за ноги.

— Всем застыть! — велел я страшным голосом. — Кто шелохнется — да будет убит!

Они вскинули головы, я видел, как смертельная бледность покрыла их лица, когда увидели нацеленные в них арбалеты. Наша неподвижность, как почудилось мне, испугала их больше, чем если бы мы орали, гримасничали и размахивали мечами.

— Бросить оружие, — велел я. — И никто из вас не пострадает.

Вряд ли мне поверили, но от арбалетной стрелы на таком расстоянии не уйти, не увернуться, однако они все еще не двигались, наконец первым зашевелился их вожак. Подавая пример, он медленно снял перевязь с мечом.

— И нож, — потребовал я.

Он нехотя отстегнул от пояса нож в роскошном чехле и швырнул на камни. Следом за ним, так же нехотя, сложили оружие и остальные члены его команды.

Юрген проворчал:

— Ну?.. Теперь убивать их как-то нехорошо.

— Лев мышей не давит, — ответил я. — А это даже не мыши, а мышата.

Он взглянул на меня краем глаза.

— А мы тогда кто?

Наши люди соскакивали вниз, первым делом забрали оружие. Я подошел к вожаку, он смотрел с хмурой ненавистью.

— А теперь, — сказал я, — раздевайтесь.

Он вздрогнул.