Александр Важин - Нефритовый Стержень Империи, или Трудно быть Магом

Мы устремились за эльфом.

Я уже говорил, что не люблю ездить верхом. Оказывается, я еще больше не люблю ходить пешком по лесу, особенно в тапочках. И мне еще повезло, что я один был без поклажи и не тащил на горбу тяжелого вьюка или шлепающей по боку сумки.

Вы не поверите, но после часовой пробежки средним темпом между древесных стволов я стал мечтать о седле!

Эльф вел нас узкими звериными тропами без остановок. Иногда его тонкостанная фигура терялась из виду, но через уже пару минут он снова появлялся, чтобы указать путь.

Мы продирались сквозь колючие ветви, которые так и норовили хлестнуть меня по лицу, брели по зарослям крапивы, обжигающим голые ноги, спускались и подымались в глубокие овраги, где я то и дело терял свои тапочки.

Злой на весь этот мир, я уныло плелся в хвосте нашей компании и размышлял. Если бы только я смог вернуть контроль над событиями!

В этот раз я бы все сделал по-другому. И длинный Чор, и толстый Хныга остались бы живы и сейчас продолжали путь с нами. Мы бы спаслись от орды по одной моей воле, пусть даже вопреки здравому смыслу.

Когда эльф смиловался и позволил нам сделать коротенький привал, я не повалился пластом на подстилку из сосновых иголок, а стал ходить туда-сюда, обдумывая пришедшую во время забега мысль.

А что если я начну писать и таким образом влиять на события?

К примеру, когда у нас практически не оставалось шансов на спасение от настигающей орды седаров, я бы вполне мог использовать излюбленный прием "рояль в кустах". Одним взмахом пера у нас бы появилось нечто, позволяющее выпутаться без особых проблем.

— Юркас!

— Чаво?

— Перестань чавокать, сколько тебе раз повторять.

— Слушаюсь, Учитель.

— Так-то лучше. Дай-ка мне перо и бумагу!

Ученик достал из своих запасов кусочек бумаги, заостренное гусиное перо и баночку с чернилами.

Скептически рассмотрев эти причиндалы, я осторожно макнул перо в чернила и начал карябать бумагу.

Я и шариковой ручкой давным-давно разучился писать, а уж этой хреновиной выводить буквы было практически невозможно. Но когда на самом деле нужно упорства мне не занимать. Лишь окончательно перепачкав листик кляксами и запечатлев только фразу про рояль, я понял, что затея провалилась.

Разочарованно скомкал бумагу и забросил подальше в кусты. Вдохновение, мать его, не приходит на голодный желудок и ноющие мышцы ног.

Наблюдавший за мной Юркас тут же полез в колючие заросли. Я не стал его останавливать, и вскоре поцарапанный, но довольный ученик вынырнул с комком бумаги в руке, который бережно спрятал в своей сумке.

Пусть тешится, раз ему так нравится. Все равно слов Изначальной Речи там нет.

— Сегодня еще должны пройти не меньше полутора лиг, — заявил эльф и с места в карьер задал стремительный темп.

Одно из преимуществ Великих Магов состоит в том, что их не заставляют отбывать ночную вахту и нести стражу по охране мирно спящего лагеря. Однако даже Великие Маги могут испытывать бессонницу.

После какого-то навязчивого кошмара я проснулся. И хоть был уставшим, как беговая собака, больше никак не мог заснуть. Гудели натруженные за день ноги, в ушах шумел прибой, в мозги лезли бредовые мысли.

Жаль, эльф свою стражу уже отстоял и сейчас дрых на ложе из веток, что приготовил для него Фиган. Мне нечего было считать в погоне за объятиями Морфея.

Тогда я решил для порядка подняться и сбегать в кусты.

Что было странно — возле затухающего костра отсутствовал сторожевой. Чья же сейчас смена?

Я тут же забыл про свои намерения и начал сторожко обходить вокруг лагеря, готовясь громко закричать в случае чего. И тут мои уши уловили звуки голосов.

В кустах кто-то шушукался. Судя по громкости шептания, один голос принадлежал Наварро.

Я замер, прислушиваясь. Но шут будто почувствовал что-то и умолк. Потом раздались шорохи, за ними последовали чмокающие звуки.

Все перервал томный выдох валькирии.

— Стой… стой, погоди. Я не могу. Слышишь.

Снова раздались звуки лобызаний.

— Стой! Я должна оставаться непорочной, иначе потеряю силу валькирии.

— Ты красивая! — прохрипел шут.

— Такова плата за мою силу и умения. Непорочность.

В голосе Сабри слышалась тоска.

Подслушивать, в принципе, нехорошо. Но интересно. К сожалению, продолжения любопытного разговора, как и других действий, не последовало. А когда зашуршали кусты и кто-то начал двигаться в мою сторону, я быстренько, на цыпочках побежал к лагерю, бухнулся на свою "кровать" и принял позу мирно спящего человека.

Утром я долго не мог проснуться.

Остальные уже паковали вещи и готовились продолжить путь, а я все еще валялся на зеленой подстилке, натужно потягивался, пытаясь отсрочить момент, когда мы снова побежим. Разбитое тело отказывалось слушаться, ватные ноги подгибались, но нужно было вставать.

Чтобы хоть немного взбодриться, я заставил себя отвлечься от физических проблем и стал любоваться утренним лесом.

Лучи солнца пробивались сквозь густые кроны, подсвечивая росу на цветах, отчего поляна казалась покрытой дивными самоцветами. Легкая дымка стелилась по самой земле, придавая окружающей картине легкий оттенок нереальности.

Словно желая меня подбодрить, на все голоса громко пели местные птицы. Однако пернатые в этом лесу водились странные, и песни у них оказались не больно мелодичные. Вместо сладкозвучных серенад над лесом скорее стоял какой-то гвалт и трескотня.

— На деревья! — вдруг завопила Сабри, отрываясь от своей поклажи.

С чего это вдруг?

Первым на дереве оказался Сбнделл, на всякий случай сразу же слившийся с листвой и становясь незаметным постороннему глазу. Фиган попытался последовать за вором, но умение лазать по стволам не входило в список его достоинств. В итоге он изощренно выражался на гномьем и неуклюже карабкался вверх, куда его подсаживал Нэндил.

Я соизволил последовать совету валькирии только тогда, когда расслышал, что через подлесок в нашу сторону кто-то ломится.

Пришлось спешно вспоминать детство. Присмотрев дерево поудобнее, я не без труда вскарабкался по корявому стволу и уселся среди ветвей.

Рядом примостился Конрад, повесив на обломанный сук клетку с Пушистиком.

Валькирия на земле поспешно рылась в своей сумке. Наварро стоял рядом с ней, зорко поглядывая по сторонам и взвешивая в руке тяжелое лезвие метательного ножа.

Затрещали ветки кустов, из подлеска на место нашей ночной стоянки вырвались восемь созданий.

Все размером с волкодавов, обликом больше похожие на крыс-переростков, чьи шершавые шкуры украшали пятна болотного цвета. Существа тихонько поскуливали, водя бурыми носами и скаля ряды мощных зубов.