Александр Важин - Нефритовый Стержень Империи, или Трудно быть Магом

К предводительнице Темных подошел мужчина с двумя короткими клинками за спиной.

— Мать, нам наживка нужна для охоты.

— А как же о Дереве Темном заботы?

— Если случайно и выживет кто-то

Ему все равно не дадим мы свободы.

В жертву его все равно принесем

И наше Дерево мы удобрим.

— Э-э, погодите, не тараторьте. Что еще за наживка? — встрял я в дискуссию.

Не люблю когда в моем присутствии обсуждают что-то с моим участием.

— Прибыли к нам издалека два василиска, — охотно начал объяснять Темный.

Нас подвергают постоянному риску.

Взгляд василиска в гранит обращает

Каждый десятый из нас погибает.

— Значит, василиски вас терроризируют? — прищурился я. — Я предлагаю вам сделку. У нас есть отличный специалист по охоте на чудищ.

— Правда ли это, что ты сказал? — уточнила Мать

— Mosha nuk do tК shihet! — я решил зарисоваться знанием эльфийского.

У Темной мимолетно нахмурились густые брови. Она что, не знает языка своих Светлых родственничков? Или уже забыли за триста лет после Исхода? А может у меня акцент неправильный?

— Правда, говорю, — повторил я.

— Кто он, охотник великий на тварей? — сквозь зубы процедила дроу.

— Она, — кивнул я на Сабри.

— Ее — развязать, остальные пусть ждут.

Размяв руки-ноги, Сабри первым делом потребовала вернуть ее охотничьи причиндалы. Порывшись в своем объемном багаже, валькирия выбрала скатанное в трубочку гибкое зеркало.

— Показывайте, где ваши василиски.

Толпа Темных, возглавляемая Сабри-Ойей, направилась к выходу из ущелья. Нам же оставалось только ждать.

Проходил час за часом, а дроу и наша валькирия все не возвращались

— Конрад, а Конрад, давай хоть пообщаемся нормально. Все равно время зря проходит, — предложил я, чтобы хоть как-то отвлечься.

— Чего языком зря трепать?

— Чтобы хоть язык не затек.

— О чем мне с тобой говорить?

— Ну зачем ты так? Ты же мне почти как родной.

— С чего это?

— Ну, я вроде как давно тебя знаю.

— Что ты знаешь обо мне? — подозрительно нахмурился Конрад.

Да уж, очень общительный парень. Надо было его по-другому воспитывать…

… * Конрад смотрел на свое отражение в чистой воде озера.

* События первой части трилогии "Черный меч Империи"

Сегодня ему исполнилось одиннадцать лет. И впервые за всю свою жизнь Конрад почувствовал скуку. Раньше у него просто не было времени задумываться над этим — знай себе, упражняйся с мечом, учись лазить по скалам и плавать с трубочкой под водой, помогай Гаркину по хозяйству. А вот сейчас вдруг, в нежданно выпавший свободный день, он не знал чем себя занять. У него нет друзей, ему не с кем побегать-поиграть, поведать о своих успехах и неудачах. Есть только один Гаркин да этот треклятый меч.

Сколько он себя памятовал, Конраду постоянно приходилось таскать с собой тяжеленный черный клинок. А ведь он уже почти не помнит того времени, когда не мог даже поднять, не то что взмахнуть длинным мечом, по телу которого иногда пробегали огненные руны.

— "В нем сокрыта твоя сила", — подражая голосу Гаркина, кривлялся Конрад озерной глади. — "Не теряй его никогда, учись получше обращаться с ним". Делай то, не делай этого. "Тебе суждено стать великим Воителем". Задолбал уже, старый перун!

Последнюю фразу он прошептал вполголоса, ведь у Гаркина в Долине везде свои уши. Ему может донести даже вот эта рыбка, что крутится на мелководье, или ветерок, что сейчас гонит легкую рябь по поверхности воды, прошелестит-передаст слова мальчишки.

Конрад поднял меч и рубанул по тому месту, где резвилось серебристое тельце. Не ясно, попал ли он по рыбке, но куча брызг окатила его с ног до головы.

Утирая лицо, Конрад еще раз оглянулся, словно ожидая увидеть в воздухе незримые уши Гаркина. Прознает старик, чем Конрад сейчас занимается, да поставит в угол, причем в верхний угол Пещеры. А еще может заставить носить воду из озера решетом, или другое чего придумает.

К примеру, как тогда, пару месяцев назад, когда будущий Воитель протирал тряпочкой бронзовые подсвечники высотой с два его роста. В них Гаркин иногда зажигал огромные свечи, пламеня которых рождало живые картинки с людьми, эльфами, орками и низкими широкоплечими бородачами, которые словно крысы прокладывали большие норы в основаниях скал. Старик иногда подолгу смотрел на большие города-муравейники, в которых копошились сонмища людей и нелюдей, но редко позволял делать это Конраду, ведь для парнишки "полезнее с мешком камней за спиной пробежаться десяток лиг под горку, чем портить глаза и характер".

И тогда, возясь с тряпочкой возле подсвечников, Конрад заметил на качающемся кресле старика широкий пояс, украшенный ромбическим узором и увенчанный широкой блестящей пряжкой. Руки сами потянулись к этому красивому предмету, обернули вокруг тела и пальцы соединили застежку. Раздался щелчок, из пряжки ударил луч голубого света…

В следующий момент Конрад помнил только как в него на полном ходу врезалась и тут же разлетелась кусками перьев обалдевшая ворона, а сам он продолжал стремительно взмывать ввысь, к самым облакам. Лишь после столкновения с птицей он пришел в себя, поскольку ранее его крепко приложило об каменный потолок, и если бы не закаленное в Комнате Истуканов тело, то кости уже давно бы превратились в мелкие осколки.

Движение к звездам вдруг замедлилось, Конрад замер в воздухе, а потом постепенно начал опускаться. Внизу перед Пещерой стоял Гаркин и рукой будто подтягивал невидимую веревку. Когда парнишке оставалось до земли метров пять, старик щелкнул пальцами, пряжка на ремне расстегнулась, и Конрад ухнул вниз, хорошенько треснувшись об землю.

Старик не стал кричать на распластанного у его ног воспитанника. Лишь наклонился и спокойно спросил:

— Я тебе говорил не трогать ничего из артефактов?

Потом раздался хлопок в ладоши, у Конрада перехватило дыхание, он забил руками и ногами, пытаясь обрести точку опоры и глотнуть воздуха. Вокруг колыхалось что-то прозрачное.

Он несколько раз рванулся со стороны в сторону, однако так и не смог уравновесить тело, поскольку руки и ноги не слушались, да они напросто отсутствовали, а на их месте были лишь плавники. Конрад очумело хватал ртом воду, а вокруг плавали такие же продолговатые тельца, покрытые серебристой чешуей.

Едва он немного научился подгребать плавниками, как привлеченная беспомощным трепыханьем, из темных зарослей на глубине стрелой бросилась тень с огромной зубастой пастью.

Конрад отчаянно заработал всем полупрозрачными конечностями, устремляясь к светлому зеркалу над головой. Жуткие зубы едва не заглотнули его, он изо всех сил рванулся вверх, вылетел из воды, от безысходности маша плавниками, словно хотел улететь…