Илья Гутман - Наследник Звёзд

— Кажется, я начинаю понимать тебя, о, великий хан, — Как мне показалось, глаза Акжара хитро блеснули. — Если Бареш-Хан вернётся и объединит кочевников, заставив их примириться с горожанами, Мойрения может рассчитывать на особую помощь Гэнни-Джуна?

— Именно так, именно. Я вижу, Драгомир не ошибся в выборе зятя, — Акжар довольно потёр ладони, — Я думаю, мы друг друга поняли, Апион.

— Я тоже, о великий хан, — вот теперь-то я не сомневался, что в глазах Акжара разгорелся лихорадочный блеск предвкушения, — Позволь же мне покинуть тебя и… воздать молитву богам о скором возвращении Бареш-Хана.

— Ступай, Апион, — Акжар величественно махнул рукою, — И да прибудет с тобою благословение Азариэля.

— Ну и как переговоры? — спросил Громобой после того, как я вышел из замка. — Увенчались успехом?

— Увенчались, но неполным. Хан согласился на предоставление войск, но кочевые племена никак нельзя убедить присоединиться к нам — пока Айрос не нанёс по ним удара. У меня зародилась мысль, как это сделать, но пока она болтается по моей голове бесформенным комом. Так что пора возвращаться домой, в Солнцеградское княжество. Надо снять на ночь комнату в каком-нибудь трактире, а с утра закажем повозку.

— Можно остановиться в трактире «Голова Буйвола», который нам порекомендовал Джумаш, а поутру заказать его же карету.

— Джумаш? Джумаш! Громобой, идея, посетившая меня после разговора с ханом, начала обретать форму! Давай обсудим её там, где нас не могут подслушать! Например, в комнате в той же «Голове Буйвола». Пойдём побыстрее!

Мы двинулись к торговому району, не обращая ни малейшего внимания на лавки с мясом гэнни-джунских зверей, диковинными фруктами, кинжалам, катанами и луками местного производства, экзотическими драгоценными камнями, и магическими травами, являющимися редкими алхимическими компонентами.

А вот и он! Трактир, где содержит конюшню Джумаш! На деревянной дощечке перед трактиром красовалась надпись «Голова Буйвола» на двух языках: мойренском и гэнни-джунском — мойренскими же буквами. Над надписью висело изображение головы степного быка, а ещё выше — кружка пива — сообщение для безграмотного населения, что здесь находится не книжный магазин.

Я открыл дверь, и мы шагнули в трактир. Тут же нам ударил в нос запах перебродившей сивухи, тухлой рыбы и перезрелых фруктов. Намётанным взглядом бывшего вора я окинул трактир. Обстановка, мягко говоря, небогатая — что можно сказать и о клиентах, и о владельце трактира. По немытому полу небрежно ступали официанты, от которых несло той же сивухой. Похоже, обслуживание тут не высшего уровня, но народ не жалуется. Кто-то из официантов курил под лестницей дешёвую махорку. Я с отвращением отвернулся от этого запаха: сам я бросил курить почти год назад, с тех пор, как вступил в орден паладинов, и то в своё время предпочитал дорогой табак. Хотя почему этот официант курит под лестницей, а не за столом, как посетители? И почему так воровато оглядывается? Внимательно принюхавшись, я ощутил в запахе, шедшем от самокрутки подозрительного официанта помимо махорки, примеси одурманивающих трав, называемых в мире Эрты наркотиками. Похоже, среди трав, которыми славится Гэнни-Джун, распространены и такие.

Сам же я сильно волновался, ожидая предстоящего разговора с бывшим учителем, но мне удалось совершенно не показывать этого беспокойства на лице: с детства мне был свойственен великий артистизм. Мы подошли к питейной стойке, за которой стоял невысокий, коренастый и лысеющий трактирщик в возрасте около сорока лет. Взглянув на его засаленный халат, я вспомнил грязь, царившую в нашей кладовке, куда в детстве за малейшую провинность меня сажала мать.

— Что же вам надо, господа маги? — спросил трактирщик.

— Мы бы хотели снять комнату до следующего утра, — ответил я.

— А ещё поставь два кувшина медовухи! — потребовал Громобой.

— Десять медных монет, господа. Комната — третья слева на втором этаже.

— Вот, — я положил деньги на прилавок. Трактирщик поставил перед собой два заскорузлых сосуда со слегка перебродившей медовухой, а затем протянул мне протёртый тусклый ключ, который, как определил мой взгляд бывшего вора, ещё пару лет назад блестел серебряным светом под лучами яркого гэнни-джунского солнца.

Мы, взяв кувшины, помчались по лестнице, чуть не расплескав по пути половину медовухи.

— Апион! В чём же заключается твоя идея? — взволнованно спросил Громобой.

— Сейчас, учитель! Расскажу, когда доберёмся до комнаты!

Пройдясь по трухлявым доскам второго этажа, мы дошли до третьей двери слева от лестницы. Облезлая, словно помойная кошка, дверь нуждалась как минимум в покраске, а как максимум — в замене на новую. Но мы не уделили ей особого внимания: я вставил ключ в скважину, провернул его и открыл дверь. Затем, зайдя вместе с бывшим учителем в комнату, я запер замок с обратной стороны. Каморка мало отличалась от остальных помещений трактира: тот же трухлявый пол, два взлохмаченных кресла, пожранный молью ковёр на полу и две кровати, в которых радостно копошились клопы.

Громобой сделал перед своей кроватью пас руками, и с них слетели небольшие электрические искры, ринувшись прямо в скопление клопов. Трусливые насекомые пытались покинуть поле боя, но вспышки небесного огня преследовали их без устали.

Я последовал примеру наставника и тоже запустил в мерзких кровососов пучок искр. Клопы не могли сбежать от самонаводящихся вспышек огня.

Война с клопами завершилась полным разгромом кровососов. Враг был повержен. Обгорелые трупики паразитов дождём посыпались с кроватей. Громобой с чувством глубокого удовлетворения отхлебнул немного медовухи из кувшина:

— Ну и что же ты задумал, мой бывший ученик?

— Я решил пуститься в одну авантюру, граничащую с аферой. Давненько я не проворачивал такое хитрое дельце.

— Ты не только был вором, но и участвовал в преступных махинациях? Клянусь Перуном, похоже, твое прошлое таит для меня ещё много загадок!

— Как и твоё для меня, учитель, — услышав эти слова, Громобой слегка смутился, но потом произнёс:

— Что же ты конкретно задумал, Апион?

— А вот слушай…

Поутру мы с Громобоем стрелой вылетели из своей комнаты, попутно ругая персонал и весь трактир. Громобой, матерясь, пытался вставить засаленный ключ в проржавевший замок, но безуспешно. Я отобрал ключ у наставника и решил запереть дверь, прибегнув к воровской магии. Я небрежно взмахнул двумя пальцами, и замок со звонким щёлканьем закрылся. Громобой удивился моим способностям, но промолчал. Мы помчались по сгнившей лестнице вниз. Я спустился без проблем, но под ногой моего наставника, обладающего в два раза большим весом, одна из ступенек провалилась — и нога боевого мага чуть не стукнула по голове вчерашнего официанта, который, как заметил я, по-прежнему курил самокрутку с примесью дури. Но если вчера он активно оглядывался по сторонам, то сегодня не обратил ни малейшего внимания на пролетевшую рядом с лицом здоровенную ногу.