Александра Верёвкина - Осколки вечности

В один из таких дней, когда мне до зубного скрежета осточертела не замолкающая и на секунду компания Леандра, случилась главная неприятность. Мы с девушкой, недавно разучившей не самые сложные правила игры в боулинг, только покончили с обсуждениями ставок на игру, согласно которым проигравшая сторона обязана была удовлетворить желание победителя, и начали партию.

— На первый раз опробуем 'десятку', - тоном умудренного сединами старца вещал я, протягивая Астрид шар с названным номером. — Сгибаешь два ненужных пальца, оставляя большой, средний и безымянный, вставляешь их в отверстия. Тихонечко, не поранься. Удобно? Вот и замечательно. Теперь все внимание на меня. Делаешь четыре шага от дорожки, останавливаешься на линии, видишь? Встаешь на крайнюю точку: левая или правая, в зависимости от того, какой рукой владеешь. Заметь, шар все это время держится на весу наподобие маятника, обязательно параллельно к полу. Шаг первый — отводишь руку вперед, как бы замахиваясь, шаг второй — закрепляешь шар под углом в шестьдесят градусов. Два оставшихся шага — заносишь руку назад, немного пружинишь на месте и отпускаешь шар. Не вздумай смотреть на кегли, прицеливайся только по стрелочкам. В идеале шар должен пройти по центральной и угодить между средней и находящейся возле нее кеглей. Это гарант почти стопроцентного страйка. Попробуй сама. Вот так, умница. Не торопись, при броске нужно красться, как пантера. И-и…отпускай! Молодец! Слышишь, как шар соприкоснулся с паркетом? Беззвучно и мягко, значит, удар получился сильным. Как я и говорил, беспрецедентный страйк!

Я поцеловал своего удачливого боулера, чуть не потерявшего сознание от переизбытка эмоций, и резко обернулся на громкий хлопок ударившийся о стену двери. В зал вошел, точнее влетел, внесся верхом на самонаводящейся ракете, ворвался пущенной ядовитой стрелой ополоумевший приятель и разразился такой нецензурной тирадой, что я вознамерился заткнуть малышке уши. Если опустить букет непечатных слов, то общий смысл его сверхэмоциональной тирады сводился к следующему.

— Чертов, хренов, нет, это все слишком мягко звучит! — рьяно потрясал он в воздухе громадными кулачищами, грозя испепелить взглядом всякого, кто осмелится перебить абсурдный поток звуков. — Отморозок! Недомерок! Кретин! Урод! Ууу, ненавижу! Знаешь, что он сделал? Нет, ты только представь! Я еле успел увернуться, еще секунда и…Короче, один из адресов оказался складом. Я помялся чуток снаружи, решая, стоит ли вообще туда соваться, походил вокруг, поиграл в 'очкую или пошло оно все к той-то матери' и рванул внутрь. А там! ТАМ! Бля…, - прервался Лео на миг, шумно переводя дух. Я на всякий случай отодвинул Астрид себе за спину и сделал два настороженных шага вперед, лихорадочно определяя характер странной вони, исходящей от вампира. — Этот рыжий, которого ты видел за рулем седана, он, через ногу его восемь раз, окатил меня с ведра! Да не водичкой какой-то живительной, а…

— Бензином, — понимающе закивал я головой, справившись наконец с обонятельным узнаванием. — Миленько, ничего не скажешь. Дальше что?

— Что-что, — сварливо отозвался парень, бесцеремонно садясь по-турецки на пол. — Елочка, гори, — вот что дальше. Чиркнул спичечкой и, привет! Я едва успел увернуться, схватил первую попавшуюся железку и так отделал гада, что тот преждевременно отъехал в праотцам. Кстати, принес сувенир тебе на память. Вон, у порога бросил пакет, — меланхолично махнул он рукой влево, потирая выкатившиеся из орбит глаза ребром грязной ладони.

— И что в нем? — нервозно уточнил я, с опаской поглядывая на так называемый презент.

— Голова, — просто ответил вампир. — Хочу высушить и повесить дома над кроватью, может, легче станет.

— Ты притащил сюда чью-то голову? — опешил я, натуралистично представляя себе изумление охранников на входе. И это еще мягко сказано. — Совсем офонарел?

— Да успокойся, Габсбург, никто меня не видел, — отмахнулся от моих справедливых упреков Лео. — Я, как Карлсон, забрался сюда по крыше. Есть у тебя тут душ? И переодеться! А еще желательно поесть, выпить и девку послушную. Черт, отродясь так не дергался!

— Душ есть, поесть и выпить тебе принесут, — не сразу выбрался я из пучин стойкого оцепенения. — А вот с девками, уж извини, напряг. Потерпишь до вечера. Поднимайся на четвертый этаж, я сейчас дам указания.

На последнем слове я потянул Астрид за собой к выходу, на секунду замер у дверей, раздумывая над тем, что делать с милым подарком, матерясь сквозь зубы, подхватил пластиковый мешок, удостоверился в прочности непромокаемой упаковки, жестко велел дерганому психопату избавиться от изобличающих улик и понуро поплелся в кабинет. Некоторая отвлеченность мыслей выбила меня из колеи, но, даже находясь в подвешенном состоянии, я сумел различить явные признаки опасности. Взломанный замок… Дьявол! Ведь это не пакости сотрудников, а очередная спланированная и приготовленная заранее ловушка.

Огораживаясь всеми силами от волн удушающей паники, я вручил девочку дежурившему на этаже охраннику, вызвал по рации всех имеющихся в здании дружинников, забрал у двух подбежавших 'горилл' пистолеты и решил лично проведать обстановку в комнате. Бодигарды обеспокоено попытались натянуть на меня бронежилет и, наведавшись по известному адресу, отставили зряшные старания.

В кабинете царил идеальный порядок: ни изуродованных трупов, ни оторванных конечностей, ни стен, залитых кровью. И только одна незначительная деталь привлекла мое рассредоточенное по углам помещения внимание. Мерцающий пульсирующим красным цветом экран монитора, по которому плавно текли неистово черные буквы, постепенно складывающиеся в зловещее предупреждение:

'Союзники и предатели едины в двух лицах. Они отнимают все самое ценное. Будь готов принести жертву. Следующий раунд за вами обоими'.

— Сэр, это угроза? У вас неприятности? Стоит вызвать полицию? — послышалось со всех сторон разномастное вещание трех пар голосовых связок, тогда как я бесчисленное множество раз возвращался глазами к строчкам, вычленяя важнейшие сведения.

За вами обоими? Значит, в этот раз испытывать нас станут одновременно. Союзники и предатели? Речь явно о Лео, только что он может отнять у меня? Чем я дорожу больше всего на свете? Право слово, слишком прямолинейный вопрос. Разумеется, Астрид.

Принести жертву? Какую? Кому? Черт возьми, голова кругом. Когда же я наконец смогу перевести дух? Эти игры выводят меня из равновесия! И, стыдно признаться, пугают до одури. Я не понимаю правил…

— Джей, Джей! — оглушительно выкрикивая на все лады мое имя, бросилась мне на шею свихнувшаяся на почве параноидального страха девочка. — С тобой все хорошо? Ты цел?