Александра Верёвкина - Осколки вечности

— Вы что-нибудь будите брать? — нетерпеливо спросил кассир, с тоской поглядывая на монитор с висящим посредине окном мини-чата.

— Да, вот, — рассеянно протянула я свои скромные покупки, на всякий случай отодвигаясь подальше от взбудораженной женщины. — Простите, но кто такой 'он' или 'они'?

— Дети Сатаны, — с еще более безумным блеском в глазах прошептала старая леди, начиная лихорадочно креститься. — Его сыновья — демоны с лицами ангелов. Не верьте не единому их слову, спрячьте свое сердце подальше, не доверяйте им свою душу! Иначе…смерть.

Гаркнув последнее слово, камнем с острыми краями впившееся мне в сердце, она с неимоверной для ее возраста прытью покинула книжную лавку, не забыв на выходе трагически обернуться и обреченно покачать головой.

— Тяжелый день? — участливо полюбопытствовал продавец, глядя на то, как я обессилено прислонилась к ближайшему стенду, испытывая неимоверное желание громогласно заявить о сумасшествии целого мира, ополчившегося против меня.

— На редкость, — трагедийным тоном призналась я.

— Не обращайте внимания на сетования старой карги, — оптимистично посоветовал совсем молодой парень, должно быть подрабатывающий кассиром в летнее время. — Здесь ее все считают малость двинутой. Да и можно ли ожидать чего-то другого от религиозной фанатички? — он хихикнул, сочтя свою реплику наделенной остроумия, и с интересом принялся изучать мои не слишком впечатляющие внешние данные. — Новенькая, да?

— Так заметно? — не спешила я втягиваться в очередную беседу. Довольно на сегодня милых разговоров и действительно ужасных сплетен. Лучше просто рассчитаться и проваливать отсюда подобру-поздорову.

— Если честно, то очень, — лихо подмигнул парень, выбивая чек. — Джей.

— Где? — встрепенулась я, резко поворачиваясь в сторону входной двери с такой силой, что захрустели шейные позвонки.

— Что 'где'? — недопонял молодой человек, посматривая на меня с некоторой опаской.

— Ты сказал Джей, правильно? — скороговоркой выпалила я, вращаясь на месте, точно оставленный без присмотра волчок. — Ну так где он?

— Вообще-то я сказал 'Джейк', - не согласился со мной юноша. — Имя такое, может, слышала когда-нибудь? — ехидно осведомился он.

— Слышала, — через плечо бросила я, решительно шагая по направлению к двери. Оглядываться мне не хотелось, а вот провалиться сквозь землю казалось заманчивой идеей. И что со мной такое творится? Уже и на слух жаловаться стала…

До брошенного на парковке у кафе автомобиля я добралась без лишних приключений и, плюхнувшись на водительское кресло, выкрутила рычажок радиоприемника на полную мощность, в надежде провести обратный путь до дома без роя копошащихся под черепной коробкой мыслей.

На подъездной аллее меня встретила слегка обеспокоенная мама, но выговора ждать не пришлось, потому как я все же умудрилась успеть к ужину. Особого аппетита не чувствовалось, поэтому, хмуро погоняв по тарелке отбивную, я извинилась перед родителями и отправилась спать пораньше, сославшись на усталость.

В комнате меня ждало сразу два сюрприза. Первым из них стал компьютер, с горящей на мониторе надписью: 'Мы тебя любим, детка! М. П.', где последние буквы явно обозначали — мама и папа. Второй же сразил меня наповал и заставил вопить от радости во всю мощь легких. Графический планшет для рисования, тот самый, что вытягивал из меня завистливые вздохи у витрины фирменного магазина 'Genius' на протяжении последних двух месяцев.

— Вот и усталость прошла, — констатировал довольный собой папа, показываясь в дверном проеме. — Скажи-ка, Цветочек, кого ты больше всех любишь?

— Тебя, папуля! — на ультразвуке провизжала я, со всех ног кидаясь в его крепкие и такие надежные объятия.

— Интересное дело, — притворно возмутилась мама, появляясь из-за спины мужа, — кто надоумил тебя, дорогой мой, купить дочери подарок?

— О, если вы собрались ссориться, то я должна сделать отметку в календаре, — осоловело пригрозила я, силясь обнять обоих 'виновников' моего нечеловеческого счастья. — Этот день Уоррены-предки будут считать историческим! И для галочки, спасибо громаднейшее! Вы у меня самые лучшие родители в мире!

Остаток вечера и большую часть ночи я провела в обнимку с планшетом: рисовала простенькие анимации, изредка попискивая от восторга, сделала пару набросков для будущего комикса, детально продумала и выписала костюм главного героя, для разнообразия испортила парочку собственных фотографий (как показала практика, рожки на макушке мне очень к лицу, добавляют некий шарм); и думать забыла о дневнике, который собиралась осилить до конца. Уже поднимаясь с кровати, дабы раздеться и выключить свет, я бросила рассредоточенный взгляд на стол и горько пожалела о содеянном. Голову даю на отсечение, сегодняшний сон будет самым неспокойным со времен существования вселенной.

'Десять страниц и только', - твердо решила я, залезая под одеяло с записями Айрис.

'Мой дорогой друг!

Вчерашний день был для меня чрезвычайно утомительным и в то же время самым счастливым. Катание на лошадях, прогулка по живописным окрестностям и разговоры, разговоры, разговоры. Как бы мне хотелось провести вечность в беседах с Верджилом! Ведь это прекрасная возможность не отводить взгляда от безупречной красоты его лица, любоваться утонченностью и изысканностью его черт, и бесконечное число раз тонуть на глубине ярчайших голубых глаз. Право, я становлюсь одержима этим господином.

На меня благотворно действует его общество, да и на всех присутствующих в том числе. Иногда мне кажется, что у достопочтенного мистера Видрича просто нет недостатков. Даже отец признал, что мой выбор пал на достойного человека (ради всего святого, неужели это так заметно?). После совместного обеда мужчины удалились в кабинет отца и о чем-то довольно долго секретничали, и я уверяю тебя, папу невозможно было узнать. Впервые за те месяцы, что мы живем здесь, его суровое испещренное морщинами лицо озаряла улыбка.

И все же меня беспокоит таинственность Верджила. Я почти все знаю о его приключениях, наслышана о любви к путешествиям, представлена его друзьям и знакомым, но семья, родственники или же люди, взявшие его на воспитание, — все покрыто мраком. Он предпочитает обходить эту тему стороной, что порой настораживает.

Я догадываюсь, что годы вдали от родины были для него не самыми лучшими, но ведь искренность так важна! Мне хочется понимать его с полуслова, угадывать малейшие желания, а этот барьер, что есть между нами, все усложняет. Я чувствую, что он боится мне довериться, поэтому стараюсь не выглядеть настойчивой'.

— Бред, бред и еще раз бред, — ворчала я, перелистывая страницу. У меня зачесались руки немедленно переделать весь текст, вычеркнуть кучу ненужных рассуждений и оставить голые факты, способные дать вразумительный ответ на вопрос: 'Что же произошло с тобой, Айрис Волмонд?'.