Александра Верёвкина - Осколки вечности

— И все же, Астрид, — поспешно вставил мой спутник, стремясь воспользоваться кратковременным перерывом в бесконечной череде уточнений, — почаще прислушивайся к своим чувствам и ощущениям. Помни о том, что я говорил о доверии. Его никто не заслуживает…

— Даже ты? — искоса глянула я на идеальный по своей красоте профиль, за что чуть было не поплатилась собственной коленкой. Прямо на моем пути, словно из неоткуда, возник поросший мхом камень невероятной величины, и Джей со вздохом притянул меня за талию ближе к себе, позволяя без видимых повреждений обогнуть препятствие.

— Тем более я, — выделяя каждое слово, проговорил он. — Что ты чувствуешь рядом со мной? Страх, желание поскорее оказаться дома, неуверенность. Я прав?

И вновь этот испытующий взгляд, направленный в самые потаенные глубины моей души. Он прожигает насквозь, заставляя нестись кровь по венам с бешеной скоростью. Я, как обычно, смущаюсь, неосознанно стараюсь занавесить волосами алеющие румянцем щеки и неловко переминаюсь с ноги на ногу в ожидании окончания томительной пытки.

— Именно сейчас я чувствую себя не в своей тарелке, — принялась я исповедоваться. — Ты так смотришь…будто осуждающе. А еще я считаю себя чуточку свихнувшейся, потому что все это неправильно. Ну, в смысле темный лес, ты, я, несущая сомнительные глупости, и разговоры. Кажется, у обычных людей со здоровой психикой все складывается немного иначе. И ничего из того, что ты перечислил, — не громче шелеста листьев на соседних деревьях добавила я, возвращаясь к заданному вопросу.

— Что ж, как говаривал римский философ Сенека, если хочешь ничего не бояться, помни, что бояться можно всего, — улыбнулся Майнер, самыми кончиками пальцев пройдясь по всей длине моих волос, и от этого простого действия у меня земля ушла из-под ног, а за спиной выросли крылья, норовившие вот-вот утянуть в заоблачную высь.

Боже, — прости, что так пафосно обращаюсь к тебе, Джей, — что ты со мной делаешь?

— Кстати, ты так и не спросила, куда и зачем я тебя веду, — укоризненно напомнил мелодичный мужской голос, в мгновение ока разрушивший вереницу девичьих грез.

— Спрошу сейчас, — поскучнела я, в глубине души оплакивая упущенную возможность дотронуться до мягких и таких притягательных губ. — Так куда мы идем?

— Точнее почти пришли, — внес он некоторую корректировку в мои суждения и прибавил шагу.

'Куда?' мне выяснять не понадобилось. До ушей донесся размеренный шум воды, а воздух вокруг стал чуточку тяжелее, наполнившись влажностью. Значит, где-то поблизости был водоем или небольшая речушка.

Я молча следовала за своим проводником, немыслимое число раз прокручивая в голове полученные ответы. Что-то в его слаженном рассказе о себе цепляло и настораживало, но вычленить это крохотное зернышко сомнения мне не удавалось.

— О каком дневнике ты спрашивал вчера? — бесстрастно полюбопытствовала я, теперь уже обращаясь к его затылку, после того как тропинка сделала изящный крен и превратилась в узенькую дорожку шириной в полметра.

— Я слышал, что Айрис Волмонд делала записи, — спокойно пояснил парень. — Вот и заинтересовался. А почему ты спрашиваешь? Находила что-то подобное?

После секундного колебания я во всем призналась и рассказала ему о таинственном джентльмене по имени Верджил Видрич.

— Многие считают, будто именно он виноват в ее гибели, — с нескрываемой злостью заявил Джей, заставив меня горько пожалеть о невозможности видеть его лицо. — А мне кажется, что виновный наказан. Я о Мердоке.

— То есть его все же осудили? Но за что? Ты вообще можешь сказать, как она умерла? — стала допытываться я истины.

— Я же сказал, ее убили, — почти грубо бросил он через плечо. — По слухам отрезали голову. Надеюсь, этого достаточно, мисс Хочу Все Знать?

Господь милостивый! Только потому что я замерла на месте, мне удалось удержать тело в равновесии и не грохнуться в обморок, в то время как перед глазами проносились якобы начерченные в воздухе обрывки фраз: 'Почему заменен пол в комнате на втором этаже?', 'Все считали его виновным в смерти бедняжки', 'Не будите, милая, дремлющее долгие годы зло. Оно слишком чутко спит'. Ночная рубашка, измазанная кровью…Ремонт. Риелторы полностью отремонтировали второй этаж, но зачем?

— Астрид, — кто-то ощутимо потряс меня за плечи. — Ты слышишь меня? Все хорошо?

— За что он убил ее? — медленно, словно во сне, выговорила я.

— Да какая разница! — слишком эмоционально воскликнул Джей. — Ты в порядке?

Я простонала в ответ нечто бессвязное и взвизгнула, когда на лицо упало что-то мокрое и до омерзения холодное, оказавшееся при ближайшем рассмотрении пригоршней воды. Очевидно, всерьез обеспокоившись моим состоянием, молодой человек непостижимым образом дотащил меня до реки и сейчас с упоением приводил в чувство старым, как мир, способом.

— Слишком впечатлительная натура, — неодобрительно констатировал он, помогая мне принять вертикальное положение, а если быть точной, то подняться с его колен.

— Все нормально, спасибо, — сконфуженно отрапортовала я, бочком отодвигаясь подальше, чтобы не поддаться очередному соблазну слезно молить о необходимости полежать еще минуточку. — Просто не каждый день узнаешь о том, что спишь в комнате, в которой таким зверским образом убили молодую девушку. Кстати, когда это произошло?

— Знаешь, я уже подумываю над тем, чтобы отозвать назад свое радушное предложение отвечать на все твои вопросы, — хмуро сказал парень, с самым несчастным выражением на лице кидая в воду мелкие камешки.

Сердце тут же кольнула острая иголка жалости, а душу затопило чувство стыда. Я решила сбавить обороты в откапывании истины, поэтому перевела свое внимание на окружающую действительность, которая явно не заслужила столь пренебрежительного отношения. Бурная полноводная река, разливающаяся вдоль высоких берегов. Мрачные кроны деревьев, неутомимо тянущиеся к серебряному диску луны. Слабо мерцающие звезды, усыпающие ночное небо, казалось, сшитое из синего атласа. И тишина: уютная, одухотворенная и несколько дикая, в такой как нельзя лучше настраиваешься на длительный диалог с природой.

Я вдохнула полной грудью, на мгновение закрыла глаза и ощутила невероятное блаженство.

— Помнится, в детстве я очень не любила засыпать днем, — помимо воли заговорила я, крепко обнимая саму себя за плечи, — и мама придумала небольшую игру. Она называлась 'Кошечка'. Своеобразный способ заставить непоседливое чадо закрыть глаза и угомониться хоть на час. Так вот, мама просто укладывала меня в кровать и напевала такие слова, — я прокашлялась, добиваясь чистоты голоса, и продолжила, — кошечка устала. Она закрывает глазки и понимает, что она самая милая, самая красивая, самая любимая кошечка в мире. Ее ничто не беспокоит: ни яркое солнышко, светящее в окно, ни радостное щебетание птичек, ни тихое дуновение ветерка. Она видит красочный сон. Бескрайнее синее море, волны мягко бьются о берег. Одна волна, вторая, третья… Кошечке не хочется просыпаться, она совершенно расслаблена и думает только о том, какая она умная, добрая, нежная и самая красивая кошечка в мире. Спи, моя кошечка, засыпай…