Александр Дорошенко - Льды и скалы

— Ишь, какая борзая нашлась, — поддержал его худой разбойник с рябым от оспы лицом. — Да что с ней разговаривать!..

— Спокойно! — прикрикнул главарь, которого как оказалось, звали Карл и вновь взглянул на девушку. Взгляд был очень недобрый.

— Ты нам угрожаешь? Да знаешь кто мы такие? Я Карл Блюмгост, а это мои ребята. Наша банда известна всей Северной марке. И мы не привыкли, чтобы нищие соплячки…

— Если ты и дальше, будешь терять время и трепать языком, то отгребёшь на орехи. Не от меня, я ведь всего-навсего бедная деревенская девочка. А от тех ребят, что идут по моим следам.

— И кто за тобой гонится? — фыркнул Блюмгост, — Хозяин, у которого ты украла эту клячу? Или папашка, мечтающий отодрать тебя вожжами за слишком наглый язык?

— Нет. Ленсмен Северной марки, Андерс Свенсон, слышал о таком? И с ним, дюжина гвардейцев маркграфа Отто.

— Что? Не смеши меня. С чего это вдруг ленсмену приспичило гнаться за тобой?

— Просто неделю назад, я слегка попортила здоровье сыну маркграфа, благородному Лобо. Знаешь, у него теперь серьёзные проблемы с женским полом. Зато при виде куриц…

— Так ты, та самая ведьма! — Карл, машинально сделал шаг назад. Остальные разбойники тоже попятились. О скандальном происшествии с сыном маркграфа знали все. И хотя знахари утверждали, что им удастся в ближайшее время привести всё в порядок, похоже, прозвище "Курощуп" останется за молодым господином до конца жизни.

— Врёт она, не слушай её, Карл! — крикнул длинноволосый парнишка, — Какая из неё ведьма?

— Иди ко мне, петушок, — промурлыкала девушка, поднимая правую руку. Между пальцев, заплясали бледные молнии. — Какую зверюшку ты хочешь полюбить? Белочку или зайчика?

Парень пискнул и спрятался за спину "Людоеда". Ведьмочка устало усмехнулась и опустила руку. Молнии погасли. На какое-то время наступила тишина. Разбойники переглядывались. Задираться к настоящей ведьме им очень не хотелось, а уйти мешала гордость.

Внезапно, вдали раздался свист. Потом ещё и ещё.

— Это Бенка! — крикнул рябой. — Похоже, девчонка не врёт! Надо смываться!

— Стоять! — рявкнул Блюмгост. — Это наш лес, шавкам маркграфа, здесь нечего делать!

Он пристально посмотрел на девушку.

— Отвлечёшь их? Или вали отсюда.

Девушка криво усмехнулась.

— Если б хотела, то уже давно спряталась в лесу. Я не могу бросить повозку.

— Тогда, стой тут. По местам, ребята!

Разбойники кинулись в кусты и исчезли. Ведьма, немного помедлив, забралась в повозку и встала на охапки хвороста. Свой посох, она держала обеими руками перед собой, в базовой стойке, словно забияка на ярмарке, решивший посчитать рёбра приятелю. Наступила полная тишина, и в этой тишине, стал отчётливо проступать топот копыт, приближающихся всадников.

Девушка быстрым движением, стянула с головы шапку, скинула с плеч, рваную, не по размеру большую матросскую куртку, затем сняла разбитые сапоги. Снова выпрямилась. Холодный ветер ворошил волосы, первые снежинки, плавно опустились на рукава блузки. Она недовольно поморщилась и повела плечами. Тонкие пальцы, сжимавшие посох побелели. Из кустов, послышался скрип натягиваемой арбалетной тетивы и щелканье воротка. Потом всё стихло.

Всадники вынеслись из-за поворота, метрах в пятидесяти. Они явно очень торопились но, увидев тонкую, напряжённую фигурку ведьмы, принялись отчаянно тормозить, словно перед ними выросло целое войско. Ленсмен, Андерс Свенсон, грузный седовласый мужчина лет сорока пяти в чернёной кольчуге и длинном коричневом плаще, осадив горячего коня, с подозрением посмотрел на противницу. Она была одна и казалась совершенно беззащитной, но ленсмен прекрасно помнил, что всего три дня назад, эта худая девчонка положила половину его отряда при переправе через Шасту. Тогда ведьма застала их врасплох, напав из засады, сейчас же бежать ей некуда, но ленсмен медлил с атакой. Он специально гнал её все эти дни перед собой, не давая отдохнуть и набраться сил, словно терпеливый охотник, преследующий раненного, но всё ещё опасного зверя, и только последние пару часов ускорил погоню, испугавшись, что в приближающемся снегопаде, жертва сумеет исчезнуть. Сейчас же карты выложены на стол, в ближайшие пару минут всё решится. Эх, как жаль, что вместо надёжных Лесных Псов, с ним неповоротливые графские гвардейцы, хотя неужели, полумёртвая от голода и усталости девчонка, сможет дать отпор тринадцати отлично вооруженным мужикам? Ерунда, не бывать такому. Позор Шасты больше не повторится…

— Слушай меня, ведьма! С тобой говорю я, ленсмен Северной марки, на службе его светлости, маркграфа Отто, Андерс Свенсон. Если покоришься и сдашься, то обещаю почёт и вежливое обращение, в противном случае — смерть!

Ведьма молчала. Она продолжала неподвижно стоять, держа посох за середину обеими руками.

Ленсмен повернулся к гвардейцам.

— Ладно, парни, прикончим эту суку. Кто первый насадит её на копьё, получит от меня пять империалов.

Потом отстегнул от луки седла тяжёлый шлем, украшенный волчьим хвостом, и надел на голову, не опуская забрала.

— За его светлость! — прокричал он и его клич, подхватили остальные. Опустив копья, всадники начали разгон. Ленсмен, копья не имевший, вытянул из ножен меч. Земля мерно затряслась под копытами боевых коней. Ведьма невозмутимо продолжала стоять на месте, словно перед ней была группа младших школьников на прогулке, а не лавина тяжеловооружённых всадников.

— "Сейчас мы её, сейчас…", — думал ленсмен, отводя правую руку для удара. — "Странно, похоже она не собирается защищаться… А вдруг это ловушка? Слишком всё просто…".

За секунду до того, как кованые наконечники копий пробили навылет, беззащитное тело девчонки, она внезапно прыгнула, куда-то в бок, прямо под копыта коней. Сверкнула, ослепительно-белая полоска стали, одна из лошадей взбрыкнула, громко заржала и рухнула на землю, придавив всадника. Ведьма, ужом, юркнула под повозку и, проскочив под ней, рубанула по ногам второго коня, невесть откуда взявшимся мечом. Тот опрокинулся навзничь, всадник, прокатился по земле и приложился головой о большой камень. Шлем спас череп, но бедняге это не помогло, он остался лежать со сломанной шеей. Проклятая девчонка вновь спряталась под повозку. Напрасно, всадники пытались достать её копьями.

— Спешиться, сучьи дети! — проревел ленсмен. Но прежде чем, его приказ успели выполнить, из леса полетели стрелы. Тяжёлый арбалетный болт почти по оперение вошёл в бок одного из гвардейцев, и тот вылетел из седла. Две стрелы попали в коня скакавшего рядом и он, встав на дыбы, сбросил седока. Ещё одна стрела, ударила ленсмена в грудь, но отскочила от зерцала.

Воспользовавшись общим замешательством, ведьмочка выпрыгнула из-под повозки, схватила поводья коня, лишившегося всадника, затем легко, словно обезьяна, запрыгнула в седло. Её губы зашевелились, произнося заклинание Усмирения, и горячий боевой скакун, не подпускавший к себе никого, кроме хозяина и знакомых конюхов, покорно подчинился новой хозяйке.