Мэлис Крэш - Ангел на снегу

Она шагнула в сторону, наклонилась и подняла на руки спящую дочь. Жаль, что нельзя было разносить барьер к Контеру, нельзя было наводить кое-кого на мысль раньше времени... От избытка силы чесались даже не руки, а их энергопроекция – это был плохой признак, силу немедленно следовало потратить и с честью принять приступ – чуть позже...

Никто не встретился им в коридоре, и по пути к месту, откуда можно было перемещаться – тоже... Всего несколько шагов – по нервам, конечно, но – пронесло, не заметили. Хорошо, что до сих пор нормальную систему наблюдения не поставили, ленятся...

–Руки дайте, – Наоми освободила одну руку, продолжая удерживать второй спящего ребенка. – Сейчас мы окажемся в другом месте...

И в очередной раз стало ясно, что так гладко быть не может... Не было таких мест в пределах этой реальности, которые можно было бы сейчас вспомнить. Наоми быстро копнулась в памяти первого попавшегося человека – остальные, сонные, медленно выполняли просьбу... Ничего, на это время было.

А теперь нашлось и место. Знакомое всем людям. Значит, не испугаются... Все будет в порядке... И расположено удачно, рядом ни одного непредельского здания, только хейтерские районы, а хейтеры никого на свою территорию не пустят... Надо же было так хорошо выбрать! Можно пересидеть, немножко, а потом...

Потом нужно было срочно вернуть память Ангелу и убедить его отвести их с дочкой к хейтерам. Как-нибудь так, чтобы те приняли... Должны принять, им же хочется уязвить «беспредельщиков»...

На крайний случай Наоми была уверена, что просто сама станет хейтером. Официально. Тогда за нее точно заступятся...

Ей не хотелось думать о том, что было припасено на самый крайний случай.

Только что они стояли в белом коридоре, взявшись за руки – и вот уже вокруг серые бетонные стены, и сбоку на стене пыльная железная дверь... Наоми слабо улыбнулась, показывая, что – вот оно, все, свобода в полный рост...

–Найденный рай, – хохотнул один из Сергеев. – Долго же мы сюда добирались...

Ангел понял не сразу... потом, когда боги провели их чуть дальше, увидел ящики с консервами, мебель, все готовое и ждущее хозяев, сообразил, что попал в то самое убежище, куда они шли в тот проклятый день... Бежали от людей, которых кормили боги. И если бы одному – да что уже притворяться, демону, – не пришло в голову этих людей защитить...

Он посмотрел на Наоми, вспоминая, как под ее взглядом переставал чувствовать себя вымазанным грязью изнутри... Она расстегнула свою мантию и швырнула куда-то в угол, оставшись в недлинном черном платье... Прекрасна, совершенна... И одновременно – несчастная мать, личность, прожившая большую часть жизни в фальшивом раю, глубоко раненая правдой...

Наоми рассказала не так уж и много, пообещав разоткровенничаться потом... Сейчас она рассказывала людям, что их никто не обнаружит, устанавливала прямо на стенке какой-то приборчик – «генератор незасекаемого защитного поля»... Говорила, что сделает еще еды, что сделает все, что может, чтобы заплатить за помощь... А Валер Саныч смущался и говорил, что нет в этом ничего такого особенного...

Ангел устало опустился на один из стоявших в углу стульев. Было тяжело – свобода давила на плечи... И было жалко Славку, оставшегося среди демонов, ставшего демоном... Наоми сказала, что он выбрал сам и пусть будет счастлив, раз уж решил... Не так уж и плохо – жить во лжи... Это тоже были ее слова, а потом она смахнула слезу и объяснила, что надо идти, забрать кое-кого... Кое-кем оказались боги и маленькая девочка, дочь Наоми...

–Плохо? – Ангел не заметил, как женщина, которую он полюбил с первого взгляда, подошла к нему...

–Да, – честно ответил он, не поднимая глаз. Их какого-то извращенного мазохизма не поднимая, словно Наоми могла сейчас снять эту тяжесть, взять на себя...

–Пошли, выйдем, – он покорно встал и пошел за ней, радуясь, что так невозможно встретиться взглядом, затеряться в этой бездонной зелени и стать светом...

За дверью была серая пыльная улица – солнце стояло за ближайшим небоскребом, и в тени было чуть холодновато. Наоми, не оборачиваясь, сделала несколько шагов и провела рукой по воздуху. Довольно хмыкнула.

–Работает на совесть, – тихо произнесла она. – И настраивается легко. А с той стороны?

Наоми говорила словно сама с собой. Она двинулась за здание с таким удобным подвальчиком... и Ангел пошел за ней, потому что нужно было что-то делать...

За домом был какой-то компактный парк, несколько деревьев и пятачок травы... а дальше была дорога и опять дома... Сердце города, засоренного людьми и демонами, и в этом сердце – человек, понявший, что на самом деле он – демон, человек, мечтающий умереть человеком и не возродиться демоном... Ангел и демонесса, которую он так не вовремя увидел и полюбил.

Наоми остановилась у края травы. Он подошел ближе, оставаясь за спиной, боясь снова заглянуть в бездну цвета кромки стекла.

–Куртку сними, – негромко попросила она. Ангел подчинился, не думая, протянул косуху...

Наоми положила одежду на траву и села, хлопнула рукой рядом с собой, приглашая присоединиться... Отказаться было невозможно.

–Наоми, – Ангел произнес ее имя, не зная, что говорить дальше. И надо ли говорить...

–Знаешь, я – убийца, – это прозвучало до ужаса обыденно. – Создана специально, чтобы убивать... Только вот кто-то просчитался, и вот – я умею еще и думать... Думать и понимать. Им надо было сразу меня изолировать, а не оставлять бродячим призраком с парой лет жизни впереди... Те, кому нечего терять, опаснее всего, а мне терять было ну совсем нечего... Дочку вот спасу – и все, можно уходить... Если бы не ты, мне было бы так легко! – теперь в ее глазах не было этого успокаивающего света, который так страшил Ангела. В зеленом море бесновались сумасшедшие искры, мутью со дна поднималось отчаяние – такое же, как и у него...

Наоми толкнула его на траву и нависла сверху – ненадолго, почти сразу обрушившись волной поцелуев...

Стало страшно и одновременно – до невозможности прекрасно. Дремавшая под кожей тьма развернула спираль своего змеиного тела и взорвалась, высвободив ослепительное сияние. Ангел не видел ничего, кроме ажурных конструкций из света и тьмы, но чувствовал, как где-то там, на самой периферии сознания, его тело отвечает на умелые действия Наоми, подчиняясь инстинкту, более древнему, чем все человечества...

Жар, искры холода, уносящиеся вдаль золотистые облака... Все это было лишь жалкими попытками мозга облечь происходящее в понятную форму. Жалкими попытками ощутить то, для чего пяти органов чувств – слишком мало...

Слияние света со светом, тьмы с тьмой, невозможного и невероятного – полет, движение по острой грани меж наслаждением и сумасшествием...