Евгения Лифантьева - Ролевик: Орк

– Думаешь, я знаю, как тебя седлать? – тихонько сказал я, чтобы не слышали заинтересованные орки, которые уже не прятались за забором, а облепили всю клетку. – Не, родной, поедем так!

Я открыл калитку. Маня вроде не предпринимал попыток удрать, лишь внимательно поглядывал за моими действиями. Так же неспешно я вернулся к гиено-волку и уселся ему на загривок.

Со стороны езда на гиено-волках казалась сложным акробатическим упражнением. Но на самом деле сидеть было достаточно удобно. Правда, я чуть не врезался головой в верхний косяк двери, хорошо, вовремя сообразил пригнуться и обнять скакуна за шею.

В три прыжка Маня оказался на улице, а там, ошалев от свободы, помчался, куда глаза глядят.

Когда городок скрылся за холмами, я вспомнил, что сам еще не обедал. При этом я абсолютно не имел представления, как этими зверьми командуют. Молодые воины что-то кричали, атакуя «условного противника», но что – я так толком и не понял. Было ясно только одно: гиено-волки слушают голос наездника.

– И долго ты собираешься резвиться? – спросил я Маню.

Ноль реакции.

– Может, хватит? Или ты к соседям в гости собрался?

То же самое.

– Да стой ты, скотина ушастая! – не выдержал я.

Маня резко затормозил – так что я со всего размаху скатился через его голову на землю. Хорошо еще старые айкидошные навыки не подвели – а то мог и костей не собрать.

– Сволочь! – высказал я свое мнение моему «транспортному средству».

Гиено-волк сидел и довольно ухмылялся, глядя, как я вытряхиваю из-за шиворота сухую траву.

– В общем, так, – продолжил я воспитательную беседу. – Ты – ездовой волк. Тебя мне подарили. Нравится, не нравится, но теперь ты уже никуда не денешься и должен меня слушаться. Обещал слушаться? Обещал. Вот и делай то, что тебе говорят. Иначе – никаких прогулок. Вообще на тебя обижусь и подходить к тебе не буду. И не надо мне тут башкой трясти. По глазам вижу, что ты не только команды понимаешь. Сейчас мы едем домой – я тоже жрать хочу. А вечером опять отправимся на прогулку. Дошло?

Маня тяжело вздохнул и улегся, позволяя мне забраться на загривок. Понуро опустив голову, гиено-волк затрусил в том направлении, откуда мы прискакали. Я тем временем пытался понять, почему он меня слушается. Магия, что ли? Или действие той жидкости, что старуха мне на голову вылила? Или и то, и другое вместе? В общем, зверь вел себя так, слово был твердо уверен в моем праве распоряжаться. Хотя я на его месте быстренько перекусил бы мелкому наглому созданию – то есть мне – глотку и отправился по своим делам…

Возле околицы нас встречала чуть ли ни вся княжеская дружина. Маня покосился на галдящих орков, поднял голову и зашагал гордо, как по струнке.

– Багыр дед, – услышал я за спиной. – Колдун!

– Верно, колдун!

Но комплименты меня не интересовали. Предстояло еще разобраться с упряжью, а я вообще не знал, что с ней делать. К счастью, возле загона нас встретил сам Гырбаш-князь:

– И что это ты, братишка, охлюпкой ездишь?

Чего не люблю – это врать. Поэтому я совершенно честно объяснил князю, что никогда в жизни не седлал ездовых волков. Не доводилось. До этого я краем уха я слышал, что поречные орки сражаются пешими. Поэтому мой более короткий, чем местные сабли, ятаган никого не удивил.

– Ну, ты даешь, братец, – покачал головой князь. – Это что ж получается– первый раз сел и поехал?

– Получается – так.

– Ладно, забирай упряжь да езжай к матушке, завтра пришлю к тебе воина, покажет, что к чему…

Волк спокойно протопал по улицам, словно знал, куда идти. Правда, по дороге рыкнул на высунувшуюся из-за угла молоденькую орчиху, насладился бабьим визгом и моментально успокоился.

– Ты что, женоненавистник? – не удержался я от вопроса. – Чего баб пугаешь?

Маня остановился и поскреб задними лапами землю – словно кот, закапывающий свои какушки.

– Ага, понятно, – усмехнулся я. – Только жить тебе придется в «женском доме». Вот так.

Зверь встал, как вкопанный.

– Что, боишься? – поддразнил я его.

Маня задорно тряхнул головой. Сверху я не видел выражение его морды, но думаю, что оно обещало ученицам Апа-Шер веселую жизнь.

Правда, к самой старухе зверь отнесся с пиететом. У калитки я спешился. Маня, обогнав меня, мордой открыл дверь. Оглянулся, дожидаясь, когда я войду, и по-хозяйски потопал в глубину двора. На вышедшую старуху покосился и боком-боком постарался прошмыгнуть мимо нее:

– Э! Куда? Вон твое место! – Апа-Шер махнула рукой в сторону загончика в глубине двора.

Маня тяжело вздохнул и послушно залез в сарайчик, который по размеру был для него – что будка для дворового пса. Я заглянул внутрь. Зверь улегся на подстилку в углу и демонстративно свернулся калачиком.

– Ага, будешь здесь жить, – согласился я. – Зато запирать тебя никто не будет. Хочешь – по двору гуляй, хочешь – тут сиди. Только за ограду не ходи без меня. А пока отдыхай, а я пойду принесу тебе поесть.

При слове «поесть» морда гиено-волка расплылась в улыбке.

На кухне было готово все, что нужно: половина бараньей туши и миска с молоком. Я оттащил этот «завтрак аристократа» в волчарню и уселся у входа, наблюдая, как зверь расправляется с мясом.

Следующей проблемой была эта дурацкая упряжь. Кто-то сумел надеть ее на Маню, но вряд ли зверь должен вечно ходить с седлом на загривке. Запомнив, как расположены ремни, я решил освободить от них мое «транспортное средство». Гиено-волк не противился.

Уже потом, через десятые руки, до меня дошли разговоры о Мане и о том, почему мне подарили именно его. Оказывается, «ездовых волков» действительно учат подчиняться командам. Сложный обряд, который проводят со щенками, заставляет их забыть даже саму мысль о том, что можно нанести вред разумному. Потом каждый из зверей обретает наездника и учится понимать команды.

Маня же оказался слишком умным. Он вроде и делал то, что велят, но так, что получалось совершенно не то, что нужно. А когда очередной орк летел с него на землю, зверь разыгрывал «обиженную невинность». Дескать, я стараюсь, что говорят – то и выполняю, а то, что парни верхом ездить не умеют, так я тут совершенно ни при чем…

Потом проходит обряд «единения», подчиняющий волю зверя воле орка. Одновременно волк становится способен убить разумного – но только если этого хочет его наездник. Однако от Мани все отказывались. Слишком умная тварь умудрялась обходить запреты, наложенные первым обрядом, а уж о том, чтобы взять на себя ответственность за такого неслуха, никто и не заикался.

Гырбаш долго разрывался между желанием прибить Маню и жалостью потерять дорогого зверя. В конце концов плюнул и велел отдать его мне. Орки – фаталисты. Князь загадал: если старик из поречников, которые на волках не ездят, сломает себе шею, то туда ему и дорога. А неслуха потихоньку отравят. А я справлюсь с упрямой скотиной – то и впрямь великий колдун.