Роман Афанасьев - Огнерожденный

– Да. Гороскоп. Так вот, в прошлом тебя преследовали беды и лишения, не смотря на линию власти и силы. Увы, мы и так знаем что это правда. Примерно полгода назад твоя жизнь круто изменилась.

Перед глазами Фараха мелькнул образ деда, умирающего на полу скромной деревенской лачуги. Подмастерье тотчас отогнал от себя печальное видение и сдержано кивнул.

– Да. Таким образом, мы переходим к настоящему. Тут тебя ждут не только приятные моменты, смею надеяться один из них это наша встреча, но и разочарования. Боюсь, "Климат" уже сыграл в этом свою роль. Так же, ты на пороге больших перемен в своей жизни. Увы, это одинаково верно и для всех нас. Со дня на день начнется война, и привычная жизнь отступит в прошлое. Что будет с нами известно лишь Всеблагому. Да и то – не наверняка.

Воспитанник снова кивнул. В самом деле, такое "предсказание" он мог сделать и сам, без всякого гороскопа. Не нужно быть провидцем, чтобы догадаться – война изменит твою жизнь.

– Но поговорим о будущем, – сказал Ламеранос и вновь приложился к бокалу. – О, это уже интересно. Линия силы вновь идет вверх. Ты возвысишься над остальными, как сосна возвышается над пологим холмом. Ты станешь значимым человеком, наделенным огромной властью…

– Королем? – недоверчиво спросил Фарах. – Это все сказки.

– Отнюдь, – заметил ученый. – Здесь идет вверх линия силы духовной. Думаю, что ты продвинешься среди жрецов, это как раз похоже на правду. Если ты уцелеешь на войне, то у тебя будет хороший шанс чтобы занять высокое положение. Погибнет много жрецов, у тебя появится возможность занять достойное положение. Если ты должным образом проявишь себя, то можешь получить неплохой пост в столичном храме. Ты парень способный, сообразительный. Не сомневаюсь, что вскоре ты дослужишься минимум до настоятеля одного из Храмов Таграма. А там, быть может, доберешься и до места жреца при Великом Храме Энканаса и займешь место, принадлежащее сейчас Эшмару Каван-сарскому. Почему нет? Он тоже когда-то приехал в Таграм из Каван-сара.

Ламеранос ухмыльнулся и погрозил Фараху длинным сухим пальцем.

– Обещай мне, – сказал он, – что если ты возвысишься настолько, то не будешь подвергать гонениям ученое сословие. И будешь помнить о том, что знания несут свет.

– Обещаю, – с чистым сердцем ответил Фарах. Он не верил в это предсказание, хотя выглядело оно довольно правдоподобно. Подмастерье уже сообразил, что составить подобный гороскоп, можно и без всяких звезд. Достаточно хоть немного знать того человека, для которого он составляется. Конечно, подмастерье не думал, что Ламеранос его обманывает, наверняка ученый действительно что-то там рассчитывал на основе наблюдений за звездами. Но скорее всего, он выдает желаемое за действительное. Он просто перенес на пергамент все, что знал о Фарахе и, получив общую картину, сделал из нее выводы.

– Но, увы! – произнес Ламеранос, покачивая бокалом. – Вынужден тебе сказать, что сей труд, – я имею в виду гороскоп – это полная ерунда.

– В самом деле? – искрение удивился Фарах. Он не рассчитывал, что Ламеранос сам признает это.

– Да, это так. Я не знаю точного времени твоего рождения, а без этого не могу вычислить точного влияния невидимых домов Энкаса на твою судьбу. Если бы знать, тогда уже можно будет говорить о деталях. А сейчас это всего лишь общие слова. Вот если бы ты родился, например, точно в полдень, я бы мог рассказать тебе что-то конкретное. Но это к примеру. Лучше, конечно, не в полдень.

– Почему? – заинтересовался Фарах.

– Как, ты не знаешь предсказания о Хазирском Полдне? – удивился ученый.

– Никогда не слышал, – признался воспитанник.

– Быть не может! – Ламеранос всплеснул руками и разлил вино на халат. Выругавшись, он подхватил со стола лист пергамента и приложил его к пятну на обшлаге рукава.

– Знаешь, мой мальчик, – сказал он, комкая лист, пропитавшийся вином, – пергамент плохо впитывает. А вот если когда-нибудь бумага станет дешевой, то из нее выйдут прекрасные салфетки. Но боюсь, это будет очень не скоро.

– Так что там с предсказанием? – напомнил Фарах.

– Ах да. Двести лет назад, один из настоятелей Западного Хазирского Храма, а точнее Кехрем Таси, записал в дневниках свое видение. Явилось ему, что вскоре родится в Хазире необычный ребенок. Он будет наделен великою силою. И что будет он противником Энканаса и разрушит наш мир, перевернув все с ног на голову. То предсказание толковали множество жрецов и, в конце концов, было объявлено, что Кехрем предсказал явление в мир нового воплощения Тайгрена. С тех пор, всех кто рождался в Хазире ровно в полдень, отдавали жрецам. А что они делали с бедными малышами, мне не ведомо. Боюсь, что ничего хорошего. Но, так или иначе, наш мир до сих пор цел, и, похоже, что воплощение Тайгрена так и не появилось на свет.

Фарах почувствовал, как у него перехватило дыхание. Пальцы задрожали. Чтобы не выдать своего волнения он сцепил руки в замок – под столом.

Хазирский Полдень? Может быть он и в самом деле… Тогда многое становится понятно. Наверняка его – только что родившегося – хотели забрать жрецы, родители воспротивились и приняли огненную смерть. Тейрат пожалел малыша, спрятал а потом увез его на юг… Поэтому жрецы так настойчиво искали его и Фараха. Но ведь тогда Тейрат был Темным Жрецом, если верить рассказам Танвара! Почему он сбежал и от своих новых братьев?

– Многие предсказания Кехрема сбывались, – продолжал Ламеранос, задумчиво глядя в бокал. – Поэтому жрецы серьезно отнеслись к его словам. В течение полувека после предсказания, множество таких "опасных" детей сгинуло в Храмах. Роженицы, близкие к разрешению от бремени, специально уезжали из Хазира в ближайшие деревни и даже в другие города, чтобы их дети случайно не родились в полдень. Многие, но не все. Правда, через сто лет жрецы ослабили свой контроль. В наше время, предсказание Кехрема, прозванное в народе Хазирским Полуднем, воспринимается уже как легенда, как сказка. Хотя, наверняка жрецы из храмов Хазира думают по-другому. Но в последнее время я ничего не слышал о Детях Полудня.

Сердце Фараха билось сильно и часто. Он боялся даже пошевелиться, чтобы ненароком не выдать своего волнения. Неужели – он и есть дитя Хазирского Полдня? Ах, Тейрат, мудрый дед! Как ты мог умолчать об этом? Почему же ты ушел на небо, так и не предупредив внука о грозящей опасности? Не успел? Все сходиться. Дед говорил, что в день восемнадцатилетия он откроет внуку тайну его рождения. Наверно, именно об этом он и хотел поговорить. Фарах сжал зубы и едва не застонал. Вот значит, какова его тайна.

– Кстати, мой мальчик, а ты точно не родился в полдень? – спросил Ламеранос.

– Нет, – коротко ответил Фарах, прилагая все усилия, чтобы голос его не дрогнул. – Я не знаю, когда именно появился на свет, но после полудня, это точно.