Глеб Дойников - Варяг победитель

Стенка на стенку.

Лето 1904 года. Владивосток.

В начале июня у хозяина заведения "У дедушки Ляо", самого дедушки Ляо, был самый удачный день в его карьере. Его портняжная мастерская, благодаря удачному расположению у порта, была наиболее популярна у морских офицеров. Впрочем, не менее благоприятным для потока клиентов был и тот факт, что у единственного портного, который мог бы составить конкуренцию по уровню цен и качеству работ, недавно сгорела мастерская. Но такого улова у Ляо еще не было. Этим утром в его мастерскую вошли сразу ДВА русских адмирала. Обычно, сам Ляо уже не занимался сбором информации. Ее поток из организованых им публичных домов и сети соглядатаев был достаточно полон, и его роль заключалась больше в корректировке заданий рядовым агентам. Но соблазн был слишком велик, да и как мог хозяин заведения не выйти самолично к двум столь уважаемым клиентам? Когда в одном из адмиралов Ляо узнал Руднева, на долю секунды ему захотелось заварить тому "особого чая", который он использовал для устранения отработавших свое агентов. Но строгая инструкция штаба — никаких убийств офицеров противника, а главное — желание сначала послушать, о чем будут беседовать между собой адмиралы, во время долгой примерки, перевесили минутный порыв. После првых же фраз Руднева Ляо понял, что его недавние молитвы были услышаны богами, а Руднев не только уйдет из мастерской живым и в новом пальто. Пожалуй наоборот, стоит отдать приказ всем агентам негласно беречь русского, без скидок, гениального адмирала от несчастных случаев. Ибо если с Рудневым что-то случится, то русские наверняка поменяют планы, и шанс окончательно разобраться с Владивостокским отрядом крейсеров будет потерян. А это куда более ценно, чем удовольствие от устранения вражеского главнокомандующего своими руками. Руднев же беззаботно продолжал, подставляя руки подмастерьям, говорить обращаясь ко второму адмиралу (в котором Ляо узнал недавно прибывшего во Владивосток Небогатова).

— Итак, Николай Иванович, нам придется всем отрядом идти в море чтобы обеспечить прорыв «Осляби» во Владивосток. Судя по последней телеграмме, Вирениус принял решение прорываться Сунгарским проливом. Он не хочет рисковать навигационно в тумане у Курильских островов…

— Но, Всеволод Федорович, — перебил Руднева Небогатов, — лезть через Сунгарский пролив на «Осляби» в паре только лишь с одной «Авророй» — это же самоубийство! ВОК другое дело — вы всегда можете оторваться от более сильного противника, японские броненосцы вас просто не догонят до темноты. Но «Ослябя»… На место Того, узнай я о месте прорыва, подогнал бы «Асахи» с «Микасой» к проливу и все. Да и просто трех крейсеров типа «Асамы» бы хватило, честное слово! Зачем же так рисковать?

— "Ослябя" просто может не дотянуть до Владивостока если пойдет кружным путем. Качество постройки отечественного судопрома сами знаете. А что до риска… Так это Того надо во-первых — знать что Вирениус пойдет именно Сунгарами. Во-вторых — знать когда он там будет, а я пока и сам этого точно не знаю.

— А как ВОК всем составом выйдет, так значит и пошел встречать "Ослябю", — досадливо поморщился Небогатов, — чего тут знать то?

— Ну не скажите, мы на совместное маневрирование так и ходим — всем отрядом, по паре раз в неделю. И потом — даже пара броненосцев Того против «Осляби» и наших пяти броненосных крейсеров — маловато будет.

— Если Камимура свяжет боем нас, кстати учитывая степень готовности «Корейца» и «Сунгари» бой будет не пять на пять, а скорее пять на три, и не в нашу пользу, Всеволод Федорович, то пары броненосцев Того хватит и на утопление одинокого «Осляби» с «Авророй», а потом и добить то, что от нас остается.

— Ну так это надо чтобы и Камимура, и Того с парой броненосцев оказались в Сунгарском проливе именно тогда, когда мы пойдем встречать «Ослябю». Причем каждый у «своего» входа, а у Артура не останется практически никого, а это, хоть он и заперт, уж слишком… Нет, Николай Иванович, это уже не предусмотрительность, а скорее паранойя. А насчет готовности «Корейца» и «Сунгари», у нас есть еще месяц, полтора. Ходить они успеют научиться, ну а стрелять, — развел руками Руднев, — авось не придется.

После окончательного снятия мерок Руднев и Небогатовым покинули мастерскую. И дядюшка Ляо и Руднев были полнстью довольны «примеркой». Ляо потому, что он упевал за месяц донести до японского командования сведения о плане прорыва «Осляби» во Владивосток, и свои соображения о правильной расстановке сил для его парирования. Руднев же мысленно потирал руки от удачного «слива» информации чуть ли не единственному достоверно известному вражескому агенту. Еще перед отправлением бронепоезда с вокзала Владивостока Балк сделал Рудневу прощальный подарок. Он отдал ему листочек, на котором были выписаны все известные в 21-м веке агенты японской разведки, действовавшие во Владивостоке. По выражению Василия, он "как мог подготовился к противоборству с японскими коллегами еще до переноса". Тогда же Балк порекомендовал не отлавливать агентов раньше времени, а в нужный момент использовать их для дезинформации противника.

Вторым приятным сюрпризом стало то, что возвратившейся из похода к Хамамацу «Варяг» встречал свежеприбывший во Владивосток адмирал Небогатов. Самая, пожалуй, противоречивая фигура в русской военно-морской истории начала века. Карпышев помнил, что тот с одной стороны проявил себя как блестящий организатор. Когда после падения Порт Артура стало ясно, что Вторая эскадра осталась с японским флотом один на один, ее решили срочно усилить. Увы, на Балтике остались только те корабли, от которых командир этой эскадры Зиновий Павлович Рожественский уже отказался. Причем он мотивировал отказ тем, что они вообще не дойдут до Дальнего востока. По командованием Небогатова эти совершенно не приспособленные для дальнего плавания броненосцы береговой обороны, вкупе со старым броненосцем и крейсером не только дошли. Они смогли догнать вышедшую полугодом раньше основную эскадру. При этом, весь поход проводились стрельбы и учения, и по многим показателям боевой подготовки догоняющий отряд превзошел основые силы. У Небогатова был и план похода вокруг Японии, если бы он не смог найти Рожественского. И возможно не состоись встреча эскадр, Небогатов до Владивостока все же дошел бы… Но судьба распорядилась иначе. Эскадры встретились. За несколько недель Рожественский полностью подавил всяческую инициативу Небогатова и заставил того строго и неукоснительно следовать его приказам. Были забыты удачный опыт стрельб догоняющего отряда, регулярной сверки дальномеров, корабли Небогатова были перекрашены под идиотский стандарт эскадры. [95]В бою Небогатов никак себя не проявил, не отдав ни одного приказа по своему отряду, строго выполняя приказ Рожественского и слепо следуя за головным. После дневного боя и ночных атак миноносцев он оказался во главе остатков эскадры, 4-х броненосцев. Которые по его приказу и сдались японцам, когда их окружили 12 японских кораблей линии и несколько крейсерских отрядов.