Елена Хаецкая - Нелегал

Моран перебил его:

— Ненавижу предсказуемых кретинов! Неужели ты вообразил, будто Джурич Моран отправится выполнять поручение, которое ты так бесславно провалил? Вставай, говорят тебе! Твоя нога — мой шедевр, она великолепна, она — предмет зависти, из-за нее будут разгораться войны, помяни мое слово.

Моран сам прицепил протез к обрубку, затем подхватил Кохаги иод мышки и водрузил его на ноги. Кохаги пошатнулся, однако не упал.

— Держи равновесие, — подбодрил его Моран. — Поверни голову чуть правее и постарайся немного сместить центр тяжести. Вообще держись ровнее. Как-то криво ты стоишь, тебе не кажется?

Кохаги слабо простонал и рухнул на руки подскочившему Морану.

— Не могу предложить тебе ни воды, ни еды, — сообщил Джурич Моран. — Тут вокруг все отравлено. Соберись с духом. Не будь ребенком. Ты должен доставить послание. Ты должен покарать негодяев. Те люди, что пытали тебя, умрут, так и не поняв, каким образом ты остался в живых и сумел выполнить поручение. Ты станешь легендой, Кохаги! Ты и твоя нога. Она сделается истинным жезлом победы.

Кохаги жалобно посмотрел на Морана. Теперь, когда боль отступила, и верная смерть больше не грозила скороходу, он вдруг осознал, что боится. Страшно боится — и Морана, и того, что произошло, и тех странностей и бед, которые ожидают в будущем.

Моран нахмурился.

— В чем дело?

— Ни в чем.

— В таком случае — беги!

И Кохаги побежал…

— И он действительно опередил своих врагов? — спросил Авденаго, когда Нитирэн замолчал, оборвав историю.

— Да, — сказал Нитирэн.

Подали новую перемену блюд — мясо, нашпигованное «неожиданностями»: откусывая, едок никогда не знал, на что наткнется в следующий раз — на острую приправу, на безвкусный разваренный овощ, на свежий, высекающий искры из глаз чеснок, на кусок кислого фрукта или сладкое сырое тесто. Это блюдо у троллей ценилось особенно — будучи народом воинственным и смешливым, они, разумеется, чрезвычайно любили добрую шутку.

На некоторое время рассказ Нитирэна прервался. Все жевали, поглядывая друг на друга. Как ни старались едоки, то один, то другой не выдерживал и громко вскрикивал. Тогда остальные разражались дружным хохотом.

Наконец со всеми съедобными неожиданностями было покончено. Арилье помог Авденаго вытереть забрызганное лицо, руки и колени и налил ему побольше вина в кубок.

— Спроси его о том, как жил Кохаги после обретения чудесной ноги, — негромко проговорил Арилье, подавая наполненный кубок своему господину.

Авденаго так и поступил — задал всеми ожидаемый вопрос.

Нитирэн усмехнулся:

— Судьба Кохаги всегда была связана с Гоэбихоном, с городом, где прошла вся его жизнь. Никто не умел лучше Кохаги пробраться туда, где его никто не ожидал. Он мог пройти любое расстояние в считаные часы, и не нашлось ни человека, ни эльфа, который понял бы, как он это делает.

— Нога, — кивнул Авденаго.

Нитирэн одобрительно махнул обглоданной костью в его сторону:

— Ты знаешь цену дарам Джурича Морана, Авденаго!

— Похоже, так, — не стал отпираться Авденаго. — Хотя с ногой не все ясно…

— Когда Кохаги умирал, к нему явились члены городского магистрата и с ними сам властитель Гоэбихона, Гоэрий. Они умоляли старика доверить им свою тайну. И знаете, что я думаю? — Нитирэн обвел собравшихся глазами. Тролли притихли, ожидая окончания рассказа. — Я думаю, что Кохаги не открыл им ничего. Я думаю, что Кохаги сказал им: «Чтоб ваши кишки сплелись в три косы, вы, жадные и любопытные твари! Я служил вам и вашему городу пятьдесят лет и ни разу ничего от вас не потребовал. Я спасал вас от гибели бесчетное количество раз. И вот вы приходите к моему смертному одру и требуете отдать вам мою тайну. Вы желаете заполучить даром то, за что я заплатил моей жизнью и моим счастьем. Убирайтесь под лед и не докучайте мне больше со своими вопросами!» — Вот что, как мне кажется, сказал им Кохаги!

— Я бы и сам лучше не сказал! — воскликнул один из пирующих и в знак одобрения прикусил зубами край своего кубка.

— Но как же Кохаги ухитрялся преодолевать большие расстояния с такой скоростью? — подал голос другой тролль.

— Нога, — заметил Авденаго.

— Нога! — закричал Нитирэн. Его глаза блестели, четыре зрачка беспокойно метались. — Именно! Джурич Моран сделал для него ногу из своего шатра. Я думаю, что та дубина, на которой хромал Кохаги, обладала свойством пожирать расстояние. Она дырявила мир, и сквозь эти дыры Кохаги проходил, как червь сквозь яблоко.

— Червь немало трудится, прежде чем проложит ход, — вставил один из слушателей и глубокомысленно принялся ковырять в зубах ножом.

— Это потому, что червь попутно ест все, что раскапывает, — объяснил другой.

— А что ему остается? — возразил первый. — Это только естественно — продвигаясь сквозь пространство, поедать его. Разве Нитирэн не назвал деревяшку «пожирательницей расстояний»?

— Да, — кивнул Нитирэн. — Правда, творение Морана, в отличие от червя, проглатывало все очень быстро. Оно буравило дыры с изумительной скоростью. Кохаги лишь оставалось проскакивать сквозь эти тоннели и выбираться на противоположной стороне… Именно поэтому его никто и не видел, когда он шел с поручением. Кстати, по той же причине бесследно исчезали некоторые персоны, которые были неосторожны и случайно проваливались в те же самые тоннели. Выбраться наружу им, как правило, уже не удавалось.

— Там, где имеется вход, должен иметься и выход, — вставил немолодой тролль. Он все еще двигал челюстями, поскольку ему достался самый жесткий кусок мяса. — Даже если вход и выход совпадают. Наименее удачное решение проблемы, поскольку по сути своей представляет из себя полный пшик, но все-таки решение.

— А вот и самое интересное, — сказал Нитирэн. — Куда проваливался Кохаги, когда оказывался в своих тоннелях?

— Под землю, — предположил толстый тролль и приветственным жестом поднял кубок.

Нитирэн покачал головой.

Авденаго вдруг понял, что обо всем догадался, и уверенно произнес:

— Он оказывался в другом мире. Не в нашем и не в том, что за Серой Границей.

Нитирэн громко хлопнул в ладоши.

— Верно!

— Мне нетрудно было сообразить, — сказал Авденаго, — ведь я тоже знавал в свое время Джурича Морана. Ход мыслей Морана всегда жесток и парадоксален.

— О да, ход его мыслей жесток, — сказал Нитирэн. — Как и тот ход, которым проходил Кохаги… Только один человек выбрался оттуда, и то потому, что очутился там сразу же вслед за Кохаги и бежал, держась за его одежду…

Нитирэн помолчал, ожидая, пока воображением слушателей полностью завладеет образ человека, неожиданно для себя оказавшегося в абсолютно незнакомом, жутком месте и цепляющегося за одежду скорохода.