Анджей Ваевский - Пожиратель

— Возьми его и сделай так, как считаешь нужным.

Много лет пролетело с тех пор, и вот уже постаревший внук сидел на крыльце дома и начищал оружие.

— Дед, да что ты возишься с этой железякой? Ею же можно только убивать.

— У всего есть две стороны, — улыбнулся старик и повел внука к горной реке", — Мирка захлопнула книгу и посмотрела на детей.

— Что вы поняли из этой притчи? — спросила она учеников.

— Что иногда и смерть может быть во благо, — ответил все тот же хулиганистый мальчишка. Учительница даже рот открыла, не зная, что можно возразить на такое. Тогда еще ни она, ни он не знали, что его слова станут пророческими.

Она пришла в середине зимы, когда холодный ветер с вершин заснеженных пиков принес колючие метели, запорошив белым дома и улицы. Она пришла незваным гостем, но повела себя, как хозяйка. Беспощадная. Первыми она заманила в свои сети легковерных детей, не успевших поверить в страшные знаки. Она. "Черная смерть".

Мирка заламывала руки в отчаянии, не зная, как можно помочь тем детям, к которым успела прикипеть душой. Вчера еще веселые и беззаботные мальчишки и девчонки лежали в госпитале на кроватях и медленно, мучительно умирали. Впервые за всю жизнь сердце девушки разрывалось от боли на куски, вытекая жгучими слезами.

— Куда? Заразитесь! — сестра милосердия попыталась остановить, казалось, лишившуюся рассудка женщину, прорывающуюся в госпиталь.

— С дороги! — рявкнула Мирка, отодвигая медичку в сторону. Никто не мог остановить бывшую мошенницу.

— Маска… маску хоть наденьте… и не прикасайтесь к ним, — крикнула вслед сестра, но учительница лишь рукой махнула, вихрем влетая в детское больничное крыло. Пятеро учеников ее класса оказались здесь. Двое уже умерли. Она не думала о том, что знает этих детей всего лишь месяц, в который заменяла приболевшего преподавателя. Это были ее дети.

— Учительница… — почти прошептал мальчик, но она услышала. Тот самый хулиган, сложное имя которого она так и не запомнила.

— Я… ты, наверное, ждал маму? — Мирка осторожно присела на край кровати.

— Нет, не ждал. Не пускают… но вы…

— Ха, меня попробуй не пустить, — наигранно улыбнулась девушка, взъерошив мокрый чуб ученика.

— Не надо… заболеете еще.

— Ну, нахал, он обо мне еще и беспокоится! — Мирка вспоминала все свои навыки обмана, не давая мальчику почувствовать собственное беспокойство. Она не боялась заразиться, чувствовала, что пока этот дьявольский алмаз с ней, то никакие болезни ей не страшны. При самом плохом раскладе даже увечья минимальные, если вспомнить крушение дилижанса, в котором мало кто выжил.

— Знаете… я об одном жалею, — попытался улыбнуться мальчик, но вышло как-то слишком обреченно.

— О чем же?

— Я так ни разу и не поцеловал девушку. А ведь мне уже пятнадцать, — горечь осела в уголках губ.

— Успеешь еще, какие твои годы, — попыталась приободрить его Мирка.

— Никакие. Все уже. Разве вы не заметили, что я в палате безнадежных?

— Как… так?

— Вот так. Ничего… не грустите. Просто… больно очень… и обидно. Так и не поцеловал.

У Мирки не было мыслей, не было колебаний. Она ничего не боялась в тот момент. И распустила шнуровку корсажа.

— Я подойду на роль девушки, не слишком стара для тебя? — она попыталась улыбнуться как можно мягче, скрывая собственную боль. Палата безнадежных. Она уже слышала о такой, и о том, что туда отправляют умирающих, чтобы своими криками не беспокоили тех, кто еще имеет шанс выжить.

— Учительница… но…

— Не волнуйся, я не заболею, у меня кровь южная, горячая, ее эта болезнь не берет, — соврала Мирка первое, что в голову пришло.

— Тогда… спасибо…

Девушка бережно взяла ладонь мальчика и поместила ее себе за корсаж.

— Прими как подарок, — она закрыла глаза, накрывая горячими губами сухие потрескавшиеся губы мальчика.

… и долго смотрела на улыбку, которую уже не тревожило дыхание.

Гибкий, тонкий, как лоза ивняка, юноша покачивался на стремянке, восседая на ней с книгой и ломтем хлеба в руках. Прошло десять лет с того момента, как Ингмар пришел к Николасу и Мирэлле. Когда-то темно-русые волосы выцвели с возрастом до золотисто-пшеничных локонов, беспорядочно рассыпанных по плечам. Глаза тоже посветлели, из карих превратившись в медовые. "Золотой мальчик" — называла его старпом, и он действительно выглядел таковым. Смышленый, схватывающий все на лету, юноша преуспел в науках и далеко ушел от уровня образования сверстников. Ник осторожно начал посвящать ученика в более сложные точные науки, раскрывая те тайны физики, которые все еще оставались недоступными для остальных жителей этого мира.

— Ник, зря ты это делаешь, как ни крути, но родился и вырос он здесь, у него иное мировосприятие. По сути, ты даешь ребенку атомную бомбу, — Мирэлле не нравилось то, что начало происходить. Ингмар жадно глотал книгу за книгой, безумным взглядом прослеживая строки.

— Да брось, он же как ангел, сама видишь. У меня так давно не было настоящего ученика, — Николас был полностью поглощен, увлечен, азартен. Казалось, он не замечал или отказывался замечать тяжелый колючий взгляд юноши.

— Смотри, чтобы тот ангел не стал Люцифером. Не готовы жители этого мира узнать, как оно все на самом деле.

— Проклятье! Черт, нет, проклятье! Нет, люди! Ну почему они всегда и везде такие? Почему им мирно не живется, не созидается? Нет же, стремятся поубивать друг друга, доказать у кого толще… меч, захапать побольше, разрушить посильней! Сколько волка не корми овсянкой, а все равно баранов ест! Нет, я отказываюсь понимать этих людей, этот мир, всех людей и все миры во все века и времена! — Мирэлле мерила шагами комнату, мечась от угла к углу, и выплескивала свое возмущение начавшейся войной, вкладывая весь свой темперамент в ругательства.

— Инфанта в гневе, что-то будет… — Николас разделял мысли старпома, но был более сдержан: скорее, его мало волновало то, что происходило. Он мог увлекаться исследованиями, изобретениями, обучением детей, но как только дело доходило до агрессии — замыкался в себе и отгораживался от мира, демонстрируя полное безразличие.

— И что же будет, если она в гневе? Молнии начнет метать, громы? Обрушит горы на неверных? — оживленно поинтересовался Ингмар.

— Ничего не будет на потеху тебе. Ник, мы улетаем. Мы не для того вырвались из ада, чтобы опять глядеть на смерти, на гибель того, что стало дорого, что мы построили, — в комнате на мгновение зависла тишина.

— Как улетаете?! А мы? А я?! Вы нас бросите? Разве нельзя остановить эту войну? — первым очнулся Ингмар.

— Мирэлле, он прав. Давай остановим, — глухо произнес Саймон.

— Не смей! Ты совсем заигрался? Не смей, иначе удушу собственными руками! Хватит тешить свою гордыню и играть в демиурга! Ты хоть понимаешь, что произойдет, если мы остановим войну? — старпом вскипела, до метания молний было недалеко.