Герман Корнаков - Капли корсара

"Видимо имея возможность слышать мысли, Творец помогал людям, спасал своих заблудших овец….. иногда давал, что просили, поддерживая репутацию, но все же они обращались явно не к нему, а к высшей силе…… к вселенскому разуму…… но до него так далеко…… и слышит ли он нас в этом образе….,а взывают к нему миллиарды на всех языках мира…….Что они возомнили….с моей помощью стерилизовать мозг людей и начать все заново… не дождетесь…", — мысли прервал очередной толчок и раскатистое эхо, но здесь на запасной лестнице, оно было не таким громким и пугающим. Встав на ноги, Григорий огляделся. На противоположной стене, над входом в какую-то нишу мигало небольшое табло, какие он видел в большом количестве на каждой лестничной площадке. На табло отображалась дата, время и еще несколько непонятных символов, больше похожих на китайские иероглифы. Заглянув в нишу, он увидел небольшое помещение, внешне походившее на салон автобуса или трамвая с двумя рядами кресел по бокам. В центре салона возвышался небольшой пульт, явно управляющий этой штуковиной. Уставший от беготни и еще не прошедшей боли, он с удовольствием сел в кресло, от чего весь салон нежно загудел, а на пульте высветилась карта. То, что это было какое-то средство передвижения, сомнений у Григория не было, но как оно работает? Внимательно изучая экран, он медленно прикоснулся к панели. Гул усилился. Двери салона сомкнулись, свет погас, а на поясе и плечах Григорий ощутил ремни, плотно прижавшие тело к креслу.

"Капсула готова к старту", — сообщил мягкий женский голос, — "введите координаты".

"И все-таки ты есть Господи…. Ты услышал меня… теперь хоть в ад, только бы не видеть этого каменного неба и этих умников, знающих…."

"Повторите команду", — вновь прозвучал женский голос.

— Команду? Я не произносил ни какой команды. Ах, да я подумал об аде…

"Команда принята. Пункт назначения южный административный домен"….

Капсула вздрогнула и через шум, Григорий услышал голос кричавшего Яна Генриховича: "Не делайте этого. Григорий Алексеевич, я прошу вас. Оста-но-ви-тесь..", — секунда, и капсула резко пошла вверх, от чего сильно заложило уши и сжало больное сердце…

— Профукали голубчики. Такого человека профукали. Вот это подарок. Последний раз здесь приземлялась их капсула в сорок пятом, когда договаривались о прекращении войны. С той поры я здесь не видел ни одного святоши, — голос раздавался где-то под потолком.

Григорий медленно открыл глаза. Белый потолок, белые стены, белые простыни, белые халаты. Тихо пощелкивает монитор, голова седого врача склонилась над его беспомощным телом. "Больница. Опять больница", — сознание ускользало, но почему-то отчетливо был слышен чей-то голос: "Он еще поживет и не таких доходяг на ноги поднимали. Конфигурация стандартная, но….". Сознание вновь провалилось в пустоту.

— Разряд….шевелитесь черти…..лей до двух грамм…..еще разряд…..мозги в холодильник….кислород….ну вот и ладушки, — суета вокруг Григория прекратилась, на мониторе отчетливо прыгал зеленый "зайчик" в такт биению его сердца.

— Может, сразу отреставрируем, чего мужика мучить сорок раз? — спросил молодой врач седовласого эскулапа.

— Тебе только кромсать. Дай волю, ты всех заштопаешь и не поперхнешься и нас без работы оставишь, — говорил седовласый, посмеиваясь над коллегой, — рано ему еще, давай малость подождем, а там посмотрим. — Даст Бог все утрясется, а ты Мишель не спеши, присмотрись.

— Мочу понюхай, а потом за ножик хватайся, — отозвался из своего угла анестезиолог, растянув в улыбке рот, продолжая колдовать со своими ампулами. — Молодежь она так всегда — сначала отрезать, а уж потом подумать. Ты Мишель аксакала послушай, он плохому не научит, если конечно речь не идет о хорошенькой блондинке, — в операционной прокатился смешок.

— На сканер поглядывай и не чирикай. Упустишь мужика, я тебе сам шею перепилю, — тот которого назвали аксакалом, резко оборвал весельчака. В операционной молниеносно восстановилась тишина, так что стали слышны щелчки мониторов. Многие хорошо помнили, чем закончился промах Фазиля, разобранного аксакалом на "запчасти". — Ну, кажись, стабилизировался. Мишель, командуй здесь сам, но от него, ни на шаг. Чуть что зови. Мы в кубрике перекурим, — врачи неспешно, по одному покинули помещение.

Когда-то белые, пожелтевшие от табачного дыма стены, потрепанный кожаный диван, стол и несколько стульев, заваленные бумагами, обрывками экгешек и прочей мелочью — вот собственно и все, что представлял собой врачебный кубрик. Миленькая санитарочка заварила свежий чай и расставляла разномастные и разнокалиберные чашки на небольшой тумбочке у окна.

— Не ждала меня, — смачно хлопнув девчонку, но пышному заду, заржал, как жеребец, входящий в кубрик анестезиолог.

— Ну, опять вы за свое Эраст Федорович, — чуть закрасневшись, отозвалась Лола, но прелести свои не отдернула, а наоборот повела ими так, что у Эраста заблестели глаза, а руки словно прилипли к намагниченной женской плоти.

— Так бы и держал, — чуть с придыханием проговорил он, перебирая руками все выше и выше, пока не почувствовал упругую, налившуюся жизненными соками грудь, от чего он весь задрожал, прижимая к себе ее тело.

— Эраст, пшел на место — котяра, — голосом аксакала оборвал прелюдию заглянувший в кубрик терапевт. — Ну, что там у вас? — спросил он, не давая отдышаться Эрасту. — Говорят, что мужика из Рая к нам занесло или врут?

— Врут. Все врут. Аксакал нашел доходягу, вот и возится, а я тут потей с ним за кампанию. Шел бы ты Вася своей дорогой, не видишь, что у меня тут любовь намечается, а ты лезешь со своими вопросами. Нам тут с Лолочкой нужно обсудить тактику ведения тяжелого пациента, а ты встрял поперек дороги.

Воспользовавшись замешательством, Лолочка выпорхнула из кубрика, на прощание так мотнув бюстом, что разочарованный Эраст не удержался на ногах и грузно плюхнулся на диван.

— Вот так всегда, как мое дежурство, так привезут какого-нибудь гаденыша. Эх, Лолочка, доберусь я когда-то и до тебя…..

В кубрик веселой толпой ввалилась дежурная смена. Разбирая кружки, наливали чай, звеня ложками, рассаживались по своим местам. Аксакал — седовласый доктор с азиатскими чертами лица и редкой черной бородкой, по-царски раскинув полы белого халата, развалился в углу дивана, водрузив свой бокал на подлокотник.

— Готов поспорить на два ночных дежурства, что святоши специально подкинули нам этого доходягу, — вступил в разговор Эраст. — Как думаешь, Шамиль? — обратился он к аксакалу.

— А на кой черт им его сюда засылать? Парламентером что ли? Я думаю, что он сам сбежал или что-то в этом роде. Какой нормальный человек полезет в капсулу с больным сердцем? А раз полез, значит, нужда заставила. Сбежал он — вот и все. А уж, что и как, наши потом разберутся.