Пётр Волкодав - Булава скифского царя

— Помоги мне врач. В долгу не останусь, клянусь Зевсом, — прохрипел с натугой он.

— Потерпи Астарх, потерпи. Сейчас будет легче. — Архон достал из сумочки маленькую глиняную баночку: — Вынь руки из под себя. Да, вот так и расслабься. Да, да, я знаю что больно. — Архон начал массировать спину, втирая мазь. Когда кожа разогрелась, развёл лопатки и, надавив пальцами позвонки, под лопаткой, ребром свободной руки надавил на "дельту" и резко ударил. — Ооох, больно! Ты убьёшь меня — вскричал, ругаясь, торговец и удивлённо затих; пошевелил туловищем, а потом ещё. — Вот это да! — радостно воскликнул он. Архон ещё втёр мазь в спину и поясницу. — На сегодня всё Астарх. Накройте вашего господина, — приказал он рабыням, — а ты Астарх не вставай пока. Сейчас немного будет жечь спину, но ты не обращай внимания. Завтра я повторю массаж…

Пламя светильников колыхалось в такт убаюкивающей качке судна. Заостренная палочка выписывала кривые линии и "крючки". Двое слуг уснули, а третий, — темнокожий фиванец, перебарывая сон, смежив уставшие веки, наблюдал за своим господином. Служба — есть служба. Архон торопился, так показалось бы постороннему наблюдателю. Иногда старый грек улыбался и бормотал что-то под нос, а потом тихо насвистывал. Ближе к полуночи он распрямил занывшие члены и потянулся: — Пойду, подышу свежим воздухом на палубе — сказал он слуге, сворачивая свиток в трубочку, — а ты уложи всё, что я написал и отдыхай, пока время есть. Здесь опасаться некого, мой друг. — Высокий слуга утвердительно кивнул господину, но не удержался от вопроса. — Господин, что будем делать с теми подозрительными. Разреши мне убить их. Они следили за тобой много дней. Это не к добру.

— Нет Стокл. Их исчезновение возбудит подозрения во дворце Перисада, в Пантикапее. Я догадуюсь, кем они посланы. Не нужно ворошить змеиное гнездо. Наоборот, по прибытию в Пантикапей, ты сведёшь знакомство с верзилой — слугой боспорца и постараешься выведать у него намерения Магиры а теперь отдыхай — старик накинул поверх длинной рубахи тёплый плащ и вышел.

Небо было чисто: слёзы богов мерцали в ночном небе, завораживая глубиной и вселенной ширью душу Архона, а дорожка луны протянулась, казалось, к самому краю ойкумены… Мерный, ритмичный стук — взмах вёсел. Мерный ритмичный стук — взмах вёсел. Паруса убраны, вернее один — большой. Гребцы равномерно опускали вёсла в темноту моря. Иногда слышался негромкий окрик старшего вахтенного: "Не спать"…

Архон прошёлся вдоль судна к носовой части, немного поеживаясь и с наслаждением вбирая в лёгкие запахи водорослей и моря. Масляные редкие лампы освещали все четырнадцать лавок гребцов. Гребли не все. Половина, гребцов отдыхала, забывшись сном прямо на палубе, укрывшись накидками и тряпьём, а кто и на лавках гребцов. Один из спавших, молодой с черными, как смоль жёсткими волосами и худощавого сложения раб, привлёк внимание Архона. Парень, свернувшись калачиком, спокойно посапывал под звёздами. Старый грек набросил на парня, лежащий рядом кусок ткани, успев, однако заметить татуировку на оголённом бедре. Юноша перевернулся на другой бок, коротко посмотрев на грека и снова засопел. Архон не подал виду юноше, что его заинтересовала татуировка. Недолго постояв на носу, вернулся в свою каюту и неслышно прилёг. Сон не приходил. "Нужно вспомнить, где я видел подобный рисунок татуировки. Татуировку волка на правой ноге имеют только в племени…". С этой мыслью он и уснул, довольный собой, под скрип снастей и ритмичную работу гребцов.

Дельфины, словно дети, резвились за бортом. Иногда высоко подпрыгивали над водой и переворачиваясь, шумно плюхались в волны, обдавая гребцов солёными брызгами; выставляли на моряков любопытные мордочки и, обгоняя корабль, устремлялись вперёд по курсу "торговца". Гребцы с завистью наблюдали за играми "белобочек". — Привязать бы их к кораблю, тогда и паруса не нужны.

— Да, неплохо бы — вздохнул сосед гребца, — только врядли они потянут судно. Дельфины свободны, не как мы. — С ним согласился раб с татуировкой волка на бедре и добавил: — Улов неплохой у наших рыбаков. Как-то распорядится наш хозяин? Я не отказался бы от рыбы. — И вправду, на палубе уже стояло с полд. жины корзин с рыбой. Рыбаки заканчивали очищать сеть, когда на палубе появился Астарх. — Почему стоим, капитан? — сходу спросил хозяин, но догадался, завидев наполненные с верхом корзины. Выбрав пару мелких рыбёшек и, смеясь, швырнул дельфинам. Белобочки не заставили себя упрашивать и, проглотив рыб, снова открыли рты. — Ага, сейчас. Мало? Ишь чего захотели — расхохотался, довольный собой торговец. — Повар! — закричал он и удивился лёгкости в теле. Спина не отозвалась и не "прострелила", как вчера. — Слушаю господин. Что прикажешь? — возник перед ним повар.

— Разберись с рыбой. Приготовь моей команде, нам с Архоном — отдельно.

— Но, — возразил повар, — у нас мало дров, — кивнув в сторону гребцов.

— Я знаю, знаю. Пополним запас на берегу. Выполняй, да поживее. Чего кривишься? Зубы болят. Обратись к Архону… Да, кстати, где мой гость и спаситель?

— Я здесь, как твоя спина Астарх? — отозвался, сидящий у носа судна, старый грек. В ответ Астарх резво замахал руками. — Видишь. Хоть за весло садись. Ты волшебник Архон. Пока мы доберёмся до Пантикапея, не ты, а я буду должен тебе. Ты в зубах понимаешь?

— В чьих? — рассмеялся грек. Повар не растерялся и под общий смех команды, держась за челюсть, прошамкал. — В моих жубах, гошподин вращ.

— А ну, дай взгляну на твоё горе, повар. Что у тебя?

— Э — нет, потом. Сначала пусть приготовит нам завтрак — вмешался Астарх. Архон согласно кивнул торговцу, но всё же не удержался и сказал вдогонку повару: — Показывай, показывай, я посмотрю и всё. А ну-ка открой рот… Я знаю, что больно. Ах, вон оно что. — Повар как не косил глаза, но так и не заметил, что Архон достал из кармана плаща клещи. — Какая большая птица — неожиданно сказал он, — никогда не видел таких и она нагадили прямо тебе на лоб, хе-хе.

— Шшо? — повар выпучил глаза, стараясь разглядеть лоб, а Астарх и капитан, сдерживая смех догадались. Астарх зажмурился, а кок в негодовании выкатил глаза кверху, напрасно стараясь рассмотреть и вдруг заорал, вырвавшись из рук Архона. — Ооо-й! ОООй! — вскричал он и схватился за челюсть. По щеке стекала кровь, пополам с гноем.

— Аот и все, возьми на память. — улыбнулся Архон и протянул вырванный зуб. — Споласкивай рот повар тёплой морской водой. Боль есть? — Повар пощупал челюсть и отрицательно замотал головой.

… - Архон, о чем ты задумался? — окликнул замолчавшего и погрустневшего врача торговец. — О детях?

— Да, о дочери — очнулся от дум врач. — У меня одна дочь и двое внучек в Милете, Астарше. — целитель запнулся на окончании слова. Астарх с подозрением посмотрел на целителя, ведь никто в ойкумене не говорит, оканчивая на — "е", кроме скифов. Архон, поперхнулся и подтвердил: — Да, ты понял, что я жил некоторое время в Скифии, Астарх. Привычка осталась прибавлять к имени — "е". — Врач неожиданно сменил тему и горячо заговорил. — Хочется увидеть детей, вот после Пантикапея вернусь домой. Два года не был, почитай дома, а у тебя большая семья, Астарх? — Торговец заулыбался, довольный оказанным ему вниманием. — У меня в Киттиме остались жена и пятеро детей. Старший сын ведёт второе судно. Младший и четыре дочери — дома — загорелся воспоминаниями Астарх. — Я каждый раз привожу им подарки. В прошлом году я показал старшему Александрию и Мемфис. Старщий — весь в меня, младший в жену, а я без моря не могу прожить дня. Чтобы успешно торговать, нужно знать многое. Языки к примеру. Старший, Аристофан, сейчас изучает язык римлян. Я нанял ему учителей по математике и звёздам. Младший, равнодушен к моему ремеслу. — Астарх, разгорячённый вином и воспоминаниями о родине, подлил вина себе и Архону. — Вот вернусь и выдам замуж дочь. Её засватал богатый афинянин. А, твоя дочь Архон, — ожидаёт тебя, а жена твоя — жива? — Архон не стал отвечать, сменив тему разговора. — Ночью я выходил на палубу полюбоваться звездами и тихой ночью.