Пётр Волкодав - Булава скифского царя

Тертей поднялся и закрылся щитом. Лева нога заняла своё обычное место — несколько впереди и полусогнутая в колене, а в правой руке, непременный спутник — акинак. Но сейчас акинак он вонзил в каменистую почву, а в руке, уже занесённой далеко назад, находилось копьё. Что силы он швырнул в ближайшего всадника и, не дожидаясь того, что произойдёт дальше, вырвал акинак и устремился вперёд, уклонившись от встречного копья. Его враг подставил щит и уклонился. Копьё скользнуло по крепкому, обшитому медью щиту и рикошетом ушло в сторону. В это же мгновение вперёд него метнулась высокая фигура Степана. Акинак Тертея едва не задел брата Зиммелиха, взрезав воздух в сантиметре от спины.

Степан тем временем воспользовался замешательством фатея. Он оттолкнулся от лежащего раненого коня, и не обращая внимания на обречённого воина, безуспешно пытающегося выбраться из под крупа лошади, прыгнул прямо на встречного всадника. Всадник выбросил меч, но это лишь усугубило его судьбу. Короткий удар — прыжок на соседнего всадника. Ошарпшенный всадник не успел сориентироваться, как Степан выбросил того из седла, выхватил однолезвийный меч и отмахнулся назад, одновременно усмиряя лошадь, которая теперь несла чужака. Удар в пустоту оказался поразительно точен. Тертей даже успел удивиться сноровке Степана, ведь Степан был его лет, а часть ночи пролежал в горячке. Тертей парировал встречный удар и, не отвечая на следующий выпад, устремился к лошади, несущей обезглавленного всадника. Спустя мгновение и он в седле. Благодарить Степана за "подарок" некогда. Шит брошен во встречного врага. Алан прикрылся и это решило его участь. Дротик, брошенный Тертеем торчит в шее врага. Правая рука командующего орудует боевой секирой, а левая — очередной дротик. Лошадь уже примирилась с новым хозяином. Достаточно одного удара в болезненное место и конь — твой.

Тертей часто терял из поля зрения, не успевая за вездесущим Степаном. Таков был приказ царя всех скифов — беречь брата и неотступно следовать за ним. Для этой цели специально выделено двадцать скифов — опытных воинов. Уже скоро Тертей понял — это бесполезно и не нужно. Степан прекрасно обходиться без сопровождения. Его фигура появлялась в разных местах. В обеих руках мелькали меч и топор с длинной рукоятью. Тертей скоро понял замысел Степана и стал делать то же — собирать и объединять в разрозненной каше рубки, воинов. К своему удовлетворению отметил, что Хорсил занимается тем же. "Молодец парень" — похвалил он сына каменотёса. Сейчас главное — сохранить строй и не распорошить своих солдат.

Менее чем через час, Тертею удалось восстановить недолгое равновесие, но не так как хотелось бы. Наёмники, под напором превосходящих сил, всё же дрогнули и без команды начали откатываться к реке. — Тертее! — раздалось рядом. — Тертее!

В десяти шагах он увидел пешего Степана. Тот яростно отбивался от наседавших и подавал знаки мечом в сторону лагеря Сантора. Оттуда неумолимо приближался резервный полк. Вёл его сам Сантор. Тертей, как не был стеснён врагами, всё же смог протрубить сигнал отступления.

С большим трудом удалось организовать отход. Не менее полутысячи наёмников полегло. Нападавшие враги, ослабили натиск. Они устали не менее обороняющихся. Фатеи радостно взревели, и пользуясь короткой передышкой, вынули луки. Степан замахал руками и начал бежать с Тертеем, увлекая всех за собой, в сторону реки. — Быстрее, сучьи дети, быстрее! — Запыхающийся Тертей бежал рядом непрестанно крича, хотя отступающих не нужно подгонять. Они и сами прекрасно понимали — их жизнь в их руках. Уставшие от схватки враги подарили им минутку. Потом — накроют стрелами. Это был действительно подарок судьбы.

Отступающих догонял полк македонца, вернее то, что от него осталось. Сам македонец, отдавал приказы на ходу, поторапливая наёмников. На удивление Тертея подопечные македонца держали строй и отходили организованно. Тысячный и около трёх сотен были в сёдлах. Поперёк седел, они положили раненных, а сами бежали рядом. Тертей мысленно похвалил македонца. У пеших такой возможности нет. Легко раненных наёмники забрали, а остальных тащить — просто не в состоянии. Это закон войны и от него никуда не деться. Тяжелораненые — обречены. Остаётся лишь полагаться на случай, на надежду и молить своих богов. Тем более при отступлении, когда остаётся мало шансов на победу и дорог каждый воин, оставшийся в строю.

Македонец скоро поравнялся с Тертеем. Задыхаясь от бега, он захрипел. — Тертее! Зиммелих провалил их центр — тяжёлых конников и преследует.

. — А ты просто молодец македонец. — Тертей кивнул на бегу и схватился за окровавленный бок. Гримаса перешла в улыбку. — Почему ты не скиф?

— Потому что я — македонец! — На губах тысячного появилась кровь.

Начали сыпать стрелами лучники Сантора. Тертей предусмотрел такое развитие событий; щиты воинов были приторочены к спинам и в какой-то мере защищали. Рядом упал сражённый в ногу старик — пьяница. — Ты ещё жив — успел удивиться Тертей, наскоро обломав стрелу в спине старика. — А-ну поднимайся дед, нечего валяться.

— Я не могу Тертее больше — захрипел старик. — Сил нет. Уходи. Передай жене, щто.

— Сам передашь — Тертей подхватил старика и забросил на плечо. Лицо исказила боль, но он, закусив губу, побежал. Македонец осадил лошадь, спрыгнул с коня, перехватил старика и кинул на круп.

*Вот уже и река рядом*. Тертей превозмогая боль, кричал: — Выставить струги и копья! Запасы стрел. Занять позиции! — Раненные в спешке помогли выставлять копья и подавали стрелы лучникам. Тертей спешил, а тем временем, вдали зазвучал рожок Сатира. Он переглянулся с македонцем. "Слава Папаю, успели" — прошептали губы командующего. Скифы, готовые к обороне, приготовили луки и замерли: — Ждать! — что силы закричал Тертей, превозмогая боль. — Ждать! — Он провёл по лицу и облегчённо вздохнув, вытер кровавый пот, а потом перевёл взгляд в сторону врага и в центр сражения.

Там, в центре уже развернулись остатки полков Сатира и Ассея. Тертей догадался — царь Меотиды решил подстраховать Сатира и, потому двинул часть своих войск за ним. Они скакали рядом — уже — царь Боспора и царь Меотиды. Скифы и боспорцы возвращались на помощь своим, как и было решено на совете царей. Их конница подрезала путь резерву неприятеля, но Сантор, увлечённый наступлением на остатки войска наёмников и выход в тыл скифам, не замечал подвоха и слаженной работы полков Сатира и Ассея. И, действительно — совершить манёвр, когда воины в пылу сражения позабыли обо всём и, сохранив строй, развернуть полки конницы — искусство!

Сантор, не замечая перемен, разделил резерв на две части: первую, что поменьше он направил к реке, добавив к основным частям тысячу конницы, вторую — тысяч в пять конницы, он повёл сам в тыл центра армии скифов. Казалось — пешие части в центре и наёмники — обречены. Свежая конница просто раздавит наёмников, а потом примется и за остальных. Остаткам уставшего и изрядно помятого войска Тертея, предстояло: — обороняться, и дождаться своих, а попросту — выжить. Его воинов прижмут лучники и не дадут высунуться. Он зло сплюнул и выругался, сложившуюся ситуацию: расстояние до своих, — немалое. Он окинул своих воинов, прижавшихся к реке и редким деревьям. С дальнего правого края выдвигалась и набирала темп резервная отборная конница Сантора. Она клином шла в гущу пеших скифов, не оставляя им надежды. Тертей внезапно вздрогнул и беспокойно посмотрел по сторонам.