Софья Ролдугина - Жертвы обстоятельств

На макушку словно снега охапку кинули. Ксиль дернулся, но ничего не сделал, чтобы оттолкнуть старейшину.

— Ведь она не первая рядом с тобой, мой мальчик, — продолжал Акери, глядя словно бы сквозь меня. — Но раньше твои игрушки были другими. Высокими аллийскими дивами с золотыми волосами. Вкусы так изменились?

Раздался странный придушенный звук, как будто кто-то поперхнулся кашлем. Я быстро скосила глаза.

Дэйр выглядел по меньшей мере недовольным. Задумчивый прищур обещал князю в скором времени весьма занимательный разговор.

— Вкусы здесь ни при чем, Акери, — тихо ответил Ксиль, вкладывая в короткую фразу гораздо больше смыслов, чем я могла уловить. — И тебе придется с этим смириться. Всего хорошего. У нас, знаешь ли, еще дела, — с намеком добавил он и, после едва заметного замешательства, решительно отвел руку Акери от моей макушки.

И — наклонился, прикоснулся губами, согревая озябшую кожу дыханием.

— Я пришел поговорить с ней , — с обманчивым спокойствием произнес Акери, отступая на шаг назад. — И сделаю это. Иди в комнату и жди там.

Тело Ксиля закаменело, но это было ничто по сравнению с напряжением, которое прозвучало в его голосе:

— Ты обещал не приказывать мне, Акери.

— Я обещал, что ни один мой приказ не пойдет тебе во вред, — мягко возразил старейшина. — Дай мне поговорить с ней. Я мог бы сделать это, не предупреждая тебя. Но я здесь , — белоснежные ресницы опустились, скрывая выражение слишком ярких для человека глаз. — И она бы все равно узнала.

— Но позже, — шепот Ксиля был почти жалобным. — Что ты хочешь ей рассказать, Акери?

— Все, — безжалостно улыбнулся старейшина. Глаза его были по-прежнему закрыты, и улыбка стала улыбкой сфинкса. — И спрошу тоже — обо всем. Это не принесет вреда. Смирись, храбрый ледяной мальчик.

От его интонаций уверенного в своей абсолютной власти, а потому милосердного государя у меня скулы сводило.

— А мое мнение в расчет не принимается, так, что ли? — жестко, на грани грубости спросила я, глядя на ненавистную улыбку Акери. Вот бы вмазать по этим губам кулаком. Как Рэму тогда. Чтобы в кровь разбить.

Голубые глаза удивленно распахнулись.

— А разве ты сама не хочешь узнать больше о Максимилиане? Разве ты не захочешь знать о нем все? — вкрадчиво спросил старейшина. Тембр его речи изменился, голос стал ниже, глубже, богаче полутонами. Он оставлял странный привкус после себя — вроде бы и неприятно, но почему-то смакуешь его. — Разве тебе не интересно, какие тайны он скрывает?

— Если он не хочет, чтобы я что-то знала, значит, и я не хочу! — выпалила я быстрее, чем даже смогла осознать свой ответ.

Тишина стала звенящей.

И вдруг по внезапно схлынувшему напряжению Ксиля, по смешинкам в глазах Акери и его потеплевшей — по-настоящему потеплевшей! — улыбке я поняла, что, кажется, выиграла только что в главную лотерею своей жизни.

Ксиль хмыкнул.

Ну, если не в главную, то в самую невероятную — точно.

— Максимилиан? — Акери встретился взглядом с князем.

— Ладно, — буркнул тот, без особого недовольства. Осталось только ворчание напоказ. — Найта, малыш, если тебе любопытно — можешь прогуляться с Акери, ничего плохого он не сделает. А с тем, что ты наслушаешься всяких сплетен про меня, я как-нибудь смирюсь, — он развернул меня к себе и быстро чмокнул в кончик носа. — В конце концов, когда-то это должно было начаться, — Ксиль опустил ресницы, и выражение лица его стало хитрым. — По крайней мере, Акери не врет и не подтасовывает факты в свою пользу. Он патологически искренен, знаешь ли, — добавил князь со смешком. — И, кажется, ты ему понравилась.

— Интересный вывод, — улыбнулся старейшина себе под нос, отступая еще дальше, к самой лестнице.

Ксиль осторожно подтолкнул меня к нему.

— Иди. Я же знаю, ты потом любопытством измучаешься. Только не задерживайся сильно, мы с Дэйром не будем чайник по двадцать раз кипятить. Час на все разговоры, а потом — домой, к папочке и мамочке, — хохотнул он.

Я мысленно взвесила все за и против… и сделала шаг к Акери. Раненая нога тут же отдалась слабой болезненной пульсацией. Ксиль виновато отвел взгляд и как-то совсем по-детски спрятал руки за спину, как нашкодивший мальчишка.

— А может… — начал он неуверенно, но я его перебила, стараясь одернуть куртку так, чтобы Дэйр, упаси бездна, не разглядел, насколько серьезная у меня травма:

— Не надо, потом обработаю, — беспечно улыбнулась я. Мне почему-то показалось, что если сейчас оттянуть момент, когда мы с Акери останемся наедине, то разговор вообще не состоится. Глупый страх, суеверный какой-то — но все же он пересилил тупую боль в проколах от когтей на бедре и на плече. — Это пустяки, правда, — «Главное, чтоб зараза не попала», — подумала я про себя. — Ну, пока!

Я махнула рукой и бодро, почти не прихрамывая, добежала до ступенек и даже спустилась на несколько шагов вниз, стараясь не оглядываться ни на виновато разглядывающего пол Ксиля, ни на Дэйра, который так и не осмелился отговорить меня от личной беседы с Акери. Хотя вряд ли он одобрял ее.

«Этот вопрос мы с ним уже обсудили, — успокоил меня Максимилиан. — Силле предпочел довериться моему мнению и не заедаться с Акери сейчас, когда преимущество не на нашей стороне. Все равно эта белобрысая сволочь сделает так, как считает нужным… Но ты все-таки возвращайся побыстрее и будь осторожней, ладно?»

«Ладно», — покладисто подумала я, и одновременно в эфире появился еще один голос, звучащий, как музыка:

«Не бойся, ледышка. Я верну твою девочку целой и невредимой».

Подслушивал, так и знала!

Я покраснела и от смущения перепрыгнула через пару ступенек. Но поврежденная нога подло напомнила о себе и заставила остановиться — как раз, чтобы до моих ушей долетела ровная и дружелюбная фраза Акери, задержавшегося наверху:

— …рад встрече, Дэриэлл. Вижу, ты подрос и стал еще прекраснее, чем раньше.

Ответом ему была оглушительно хлопнувшая дверь. Терпение у Дэйра, конечно, ангельское, но даже оно иногда заканчивается.

Не то чтобы я не понимала беднягу целителя.

— У тебя хороший, чистый запах.

Это было первое, что сказал Акери, когда нагнал меня на спуске.

Я вспыхнула. Конечно, кровь из прокола. Или он о том, что кое-кто, не будем показывать пальцем, пересидел сегодня с утра в душе? И та, и другая причина для подобного высказывания была бы слишком… личной.

— У вас потрясающий антиталант говорить комплименты, — вздохнула я, стараясь справиться с неловкостью.

— Говори «ты», маленькая равейна. В моем родном языке не было различий в местоимениях. А уважение услышу я и так. Или не услышу, — улыбнулся он и словно невзначай коснулся больного плеча.