Eldar Morgot - Тень на Солнце

— Нет, не пытаюсь, архиведьма.

— Что же движет тобой?

— Месть!

— Месть? — Рокапа снова принялась вертеть расческой. — Твой отец служил каджам. Почему-бы тебе не наняться на службу к Нестору? Думаю, с помощью змееголовых ты легко бы отомстил. Хотя… — ведьма прикрыла глаза. — Так что тебе нужно?

— Отмщение — дело чести рвахела, — последовал тихий ответ, — Нестор обманул отца, обрек его на позорную смерть. Теперь я…

— Теперь ты хочешь прикончить и Нестора? — усмехнулась Рокапа. — Неплохо, клянусь Танцующим Кудианом! И ты не назвал своё имя.

Молодой рвахел снова взметнул руки вверх, и некоторое время плел в воздухе причудливые кружева. Рокапа молча наблюдала за восьмируким. Что он там говорит? Месть за отца? Конечно, вряд ли Нестор послал на заведомую гибель такого ценного слугу, как убийца-рвахел. Рокапа вдруг вспомнила, как семилетней девочкой смотрела на смерть родителей на костре. Крики и рёв озверевшей толпы человеков, слезы, что застилали ей лицо, и незнакомая эрка, спасшая маленькую кудиан-ведьму от расправы. Это моя дочь, сказала тогда эрка. Ах, если бы рыскающие в округе охотники догадались осмотреть маленькую дедабери! И такие нашлись, в конце концов. Но огромная, толстая эрка, гневно тряся двойным подбородком, обозвала охотников развратниками и козотрахерами. При этом она подбоченилась и так грозно хмурила брови, что охотники на чудов отступили, ворча. Маленькую Рокапу так никто и не осмотрел. Не увидели ее хвост и…Рокапа умела быть благодарной. С тех пор семья этой простолюдинки не знает ни болезней, ни горя, ни нужды. Кудиан-ведьмы позаботились об этом и будут заботиться впредь. Но, кроме благодарности за собственное спасение, в душе Рокапы горела ненависть и презрение к человекам. Никогда она не забудет предсмертный крик мамы и долгий, пристальный взгляд отца. Она оторвала взгляд от расчески и взглянула на юного рвахела.

— Отец дал мне имя Снежный Вихрь, — сказал рвахел, опуская руки. — Можешь звать меня Снеж, архиведьма.

— Снеж? — улыбнулась Рокапа. — Итак, Снеж, ты пришел наниматься на службу к кудиан-ведьмам. И не хочешь толком объяснить, почему.

— Если вы не хотите брать меня в услужение, я уйду!

— Ну-ну, остынь. Горд, как все рвахелы. Скажи лучше, говорит ли тебе что-то имя Зезва Ныряльщик.

— Ныряльщик? — удивился Снеж. — Тот, Кто Ходит За Грань?

— Именно.

— Я слышал о нём, — прищурил желтые глаза Снеж. — Еще я знаю, что Зезва служит гамгеону Мурману из Горды, что в Верхнем тевадстве человеков Мзума.

— Зезва убил нашу сестру Миранду, — холодно проговорила Рокапа. — мы тоже ищем мести.

— Могущественная архиведьма, Танцующая с Кудианом, нанимает рвахела, что убить человека?

— Он не совсем обычный человек. Способность ходить за Грань дает ему определенные преимущества. Ему удалось погубить Миранду, нашу самую опытную сестру. Ну, так как, берешься?

Снеж некоторое время изучал пентаграмму. Его восемь рук не шевелились.

— Постоянная служба? — спросил он, наконец.

— Принеси нам голову Ныряльщика, а там посмотрим.

— Постоянная служба? — повторил вопрос Снеж.

Рокапа уставилась на него. Затем её губы медленно расплылись в широкой улыбке. Сверкнули белоснежные зубы.

— Кудиан свидетель, хоть ты и молод, но… Да, постоянная служба, рвахел.

Снеж молча кивнул.

— Ты получишь все необходимое. Платим мы щедро.

— В качестве первой оплаты мне нужно только одно, — дернул руками рвахел. — Когда я покончу с этим Зезвой, кудиан-ведьмы помогут мне взять кровь убийц моего отца.

— Хорошо, — Рокапа покрутила расческой. — Но золото тебе не помешает. Ведь их, — архиведьма усмехнулась, — любят все. Даже нелюди, вроде нас с тобой! Будь осторожен.

— Постараюсь.

Снежный Вихрь уже ушел, а Рокапа все так же смотрела на место, где он только что стоял. Наконец, архиведьма вздохнула. Рядом появилась тень, превратившаяся в высокую женщину с заплетенными в две толстые косы волосами и жемчужным ожерельем на красивой шее, щедро открытой глубоким вырезом фиолетового платья.

— Марех, — не оборачиваясь, произнесла Рокапа. — Позаботься, чтобы этот юнец получил всю возможную помощь. Где теперь этот Зезва?

— В Цуме, — ответила Марех, улыбнувшись краешком рта.

— Что смешного, сестрица?

— Ничего, Рокапа. Просто слушала и восхищалась твоей выдержкой, — Марех сверкнула зелеными глазами. — На твоем месте я бы разорвала этого восьмирукого наглеца.

— Не успела бы, — спокойно заметила Рокапа, задумчиво рассматривая расческу. — Рвахел метнул бы в тебя восемь ножей одновременно. Ну-ну, не злись. Конечно, ты бы закрылась щитом… Так где, говоришь, наш друг Зезва? В Цуме? Душевное тевадство человековского королевства Мзум, не так ли?

— Именно так, Рокапа.

— Ты знаешь, что делать, сестра. Следи за ним.

Крики с площади привлекли внимание Зезвы. Он похлопал по шее встревоженного Толстика и прислушался. Шум усиливался. Открывались окна и ставни домов. Люди выглядывали, высовываясь чуть ли не по пояс. Многие выбегали, хлопая дверьми, и спешили в сторону источника шума и воплей.

— Что там? — спросил Зезва у Сайрака, который невозмутимо ехал впереди.

— Где? — обернулся солнечник. — А, площадь шумит. Хотите послушать? — При этом глаза Сайрака недобро блеснули.

— У нас есть на это время? А как же светлейший…

Но Сайрак уже направил коня в переулок, не удостоив Зезву ответом. Тот хмуро почесал небритую щеку и последовал следом.

— Не очень-то он жалует посланников королевы, — заметил Каспер.

— Истину говоришь, сын мой, — согласился брат Кондрат. — О, Дейла, не нравится мне в этом Цуме, ох, как…

— Держите оружие наготове, — бросил, обернувшись Сайрак. — На всякий случай.

Посланники недоуменно переглянулись. Зезва поднял глаза, изучая окружающие их дома, из окон которых выглядывали жители Цума. Хмурые лица, прищуренные глаза.

— Мы в районе душевников, — сообщил Сайрак, кладя перед собой заряженный арбалет и хищно улыбаясь. — Вернее сказать, переулочек в основном ими заселен. Не ерзайте так, святой отец! На площади — стража. Этой душевной сволочи не поздоровиться, надумай они напасть.

— Напасть? — переспросил брат Кондрат, оглядывая хмурые физиономии в окнах и дверях. — Они могут напасть на служителя Дейлы?

Сайрак лишь усмехнулся в ответ. Зезва сжал рукоять меча Вааджа. Каспер взглянул на Ныряльщика и потянулся к отцовскому клинку. Копыта мерно цокали по плохонькой каменной мостовой. Реки нечистот плыли мимо в сточных ямах. Зезва поморщился. Он не любил большие города с их вонью и грязью.

— Мзумское отродье… — донеслось откуда-то сверху.

Тщетно Сайрак в гневе осматривал окна, пытаясь выяснить, кто из душевников бросил эту фразу. Ответом были лишь мрачные ухмылки.